выругалась и потянулась за папкой с надписью «Расследование журналиста Эдварда Бенкса. Великий и ужасный с острова Лонг-Айленд». Автором значился тот же Эдвард Бенкс. И название повторялось: «Великий и ужасный с острова Лонг-Айленд».

Она открыла папку: там лежала стопка страниц, отпечатанных на машинке, с ветхими краями. Лет им было почти как самому Эмилю — около ста. Да, верно, на форзаце значилась дата: 1908 год.

«Меня зовут Эмиль Герши, а вернее, Емельян Михайлович Гершин — я последний из рода русских эмигрантов, полвека назад накрепко обосновавшегося в Париже. Возможно, моя история убережет тех, кто находится в вечном поиске истины, убедит в тщете ее и сохранит жизнь…»

Вера провалилась в чтение. Это было интервью со вставками-комментариями Эдварда Бенкса, журналиста из Нью-Йорка, жившего в начале XX века. Рассказ ее немало изумил.

Этот Эмиль был простым адвокатом, жил себе и не тужил, но повелся на эзотерические россказни русской авантюристки, изображавшей из себя вторую Блаватскую и пообещавшей открыть ему великие тайны мироздания. Он уехал в Тибет и прожил там семнадцать лет, служа в монастыре не то стражником, не то сам был монахом. Вернулся к людям, понял, что авантюристка его надула, и решил ее убить. А замужем она была за русским не то доктором, не то инженером, который в тесном соседстве с Николой Теслой проводил опыты с токами на Лонг-Айленде. Дочерью этого инженера была гонщица Зоя. Фото ее лежало между страниц — один в один та Зоя, что сейчас проводила в Лувре экскурсию, только с короткой стрижкой. Оба участвовали в гонке Нью-Йорк — Париж 1908 года, а потом поженились.

Все!

Занавес.

— Ничего не понимаю, — проронила Вера в подражание братьям Пилотам из мультфильма «Следствие ведут Колобки».

И тут ее заставил вздрогнуть истошный крик из глубины квартиры.

Вера смела документы, папку, книгу в ящик, захлопнула его и бросилась вон из кабинета.

Пришла Зоя, включила свет. Эмиль лежал в той же позе: лицо в диван, рука свисает к полу. Зоя стояла на коленях, трясла его за плечи, кричала и плакала. Ее черная тушь и подводка с египетскими стрелками потекли по щекам, помада размазалась. Вера тотчас подлетела к нему, но так перепугалась, что не могла услышать, дышит ли он.

— Успокойся, — дрожащим голосом выдавила она. — Я не слышу его дыхания.

— Господи… Он умер. Он был уже мертв, когда ты звонила, а я не приехала сразу же… — Зоя целовала брата в ухо, обмазывая его черным и красным. — Эмиль! Эмиль!

Реакции никакой. Вера поднялась. Неужели все?

— В Сталинграде не помер, а здесь помрет? — пробормотала она. Зоя, слава богу, ее не услышала.

— Он полгода лежал в клинике… И год не прикасался к мету. Его подкосило, он решил вернуться и… все, как говорил врач. Сразу кома и… смерть.

Зоя вскочила, бросилась к сумочке, вынула телефон, судорожно нашла номер в списке контактов.

— Мам, мама, — заговорила она сквозь рыдания. — Да, случилось… Эмиль… Я не знаю, он не дышит…

Тем временем Вере все же удалось взять себя в руки. Она сняла с себя Apple Watch и надела на руку Эмилю, включив программу «Сердцебиение». Изображение красного сердечка на мониторе часов долго мерцало, датчики искали пульс и не находили, вместо цифр два прочерка. И вдруг загорелась цифра — 48. Всплыло предупреждающее сообщение, что пульс слишком низкий.

— Он жив! — вскричала Вера, поднимая его руку со своими часами на запястье. — Жив!

Зоя, не отрывая телефон от уха, бросилась на колени у дивана, дрожащими пальцами вцепилась в руку брата.

— Мам, отбой… У Эмиля пульс сорок восемь. Да, знаю, мало… он не спит ночами, не жрет. Уверена, что он не принимал наркотиков. Ну как я его спущу с четвертого этажа?

— А просто «Скорую» вызвать нельзя? — недоуменно спросила Вера.

Зоя закрыла телефон рукой.

— Нет, ни в коем случае, — зашептала она, — если в его крови все же окажется метамфетамин, его опять упекут. В больнице ему плохо. Он должен работать.

Зоя поднялась. Ее походка стала спокойней, голос вернулся в прежний диапазон.

— Хорошо, попробую его разбудить. Да, мы приедем… Сейчас, уже собираемся.

Она нажала отбой и отбросила телефон на груду вещей. Потом медленно опустилась на пол, откинулась спиной и затылком на подлокотник дивана и закрыла лицо руками.

— Как я всегда этого боялась… Пожалуйста, принеси воды, надо его растолкать. До машины мы его не донесем.

Они так и не поняли, что случилось. Эмиль очнулся, только когда на него вылили шесть кружек воды, но ничего не сказал. Он послушно встал и отправился как был, с мокрой головой и в мокрой майке, следом за девушками. Ни слова не сказал, когда его запихали на заднее сиденье двухдверного «Мини Купера» Зои, свернулся калачиком и вновь уснул. Вера села вперед, Зоя включила зажигание.

— Оставлю его родителям, пусть откормят. Это лучше, чем клиника, поверь, — проронила она, отправив горькую улыбку своей пассажирке.

Глава 12

Санаторий «Тейя-Ра»

Они подъехали к ранчо Герши на рассвете. В светлеющем небе еще горели звезды, когда «Мини Купер» остановился перед резными автоматическими воротами, которые тотчас распахнулись, едва Зоя что-то нажала на своем смартфоне. За каменной оградой их встретил роскошный, ухоженный сад: фруктовые деревья, усеянные плодами, под ними расстелены простыни, кое-где оставлены сдвоенные стремянки, корзины — сразу видно, что сбор урожая идет полным ходом и прерван лишь на сон. Дорога, усыпанная мелким гравием, который так успокоительно шуршал под колесами, привела к белому двухэтажному дому, выстроенному в неоклассике — белые стены, чуть выступающие эркеры, сдвоенные колонны по бокам и огромные окна — почти витражи, обрамленные тонким декором. Справа от широкого крыльца на газоне группа человек из двадцати занималась йогой, выполняя приветствие солнцу, чуть поодаль Вера увидела тренирующихся в стиле китайского тайцзи. Все ученики были одеты в белое: узкие комбинезоны для йоги и просторные кимоно для китайской гимнастики, каждая группа двигалась плавно, в унисон друг другу. Девушка, которая вела тренировку йоги, остановилась, махнула группе — вышла одна из учениц и продолжила вместо нее. Пока Зоя и Вера выбирались из машины, инструкторша успела подцепить легкий халат, накинуть его на плечи и подойти к ним.

— Здравствуйте, я — Валери, мать Эмиля и Зои, — протянула она руку Вере. — Видела вас в новостях. Вы совершили невероятный подвиг! Вас сравнивают со «Свободой, ведущей народ» Делакруа. Но в данном случае я бы сказала: «Свобода, ведущая женщин». Феминистки еще не замучили звонками? Они сделают из вас Иисуса