им же пришла идея заминировать деревню и подходы к дому, — не согласился он. ­— Я вам скажу на собственном опыте, господин. Если загнать людей в угол, они пойдут на всё. И эти, те, кто защищает дом, они пойдут на это.

— Мы пойдём на штурм, — прошипел мужчина, приблизившись к командиру так, что они едва не касались носами. — Эти твари убили мою жену, они убили моего сына. Они убили правящую семью Лорье в полном составе. Оглянись, твою мать! Каждый! Каждый из этих людей потерял кого-то из-за этих сраных Барбинери. Мы пойдём. Пойдём и вырежем всю эту долбанную семейку, чтобы развесить их головы вокруг их же поместья. Я ясно выражаюсь?

Командир наёмников смотрел мужчине прямо в глаза. Он не испытывал перед ним страха. В такой профессии ты общаешься со многими людьми и вскоре вообще перестаёшь бояться кого-либо. И что он мог сказать, так это что человеком перед ним правили эмоции и чувства, но никак не логика.

А это верный шаг к гибели.

Но…

— Как скажете. Я объявлю о начале штурма, мы сделаем всё, что в наших силах, чтобы войти в поместье.

— Вот и отлично, — прошипел тот.

Но он не собирался терять солдат в откровенно сомнительной операции. Одно дело отправлять людей на небольшие штурмы с определённой цель, медленно обескровливая противника. Отправлять их в лобовую атаку, зная, что это принесёт плоды. Ты теряешь людей, несомненно, однако в этом есть смысл и несёт определённый результат. Но другое — идти в бессмысленную атаку, которая ничем хорошим не закончится.

Он обеспечит им подход к поместью. Обеспечит им безопасный путь и позволит туда войти. Он выполнит приказ и будет рядом, чтобы в случае чего оказать поддержку. Но ни один из его людей внутрь не войдёт. Если эти благородные хотят таким образом свести свои счёты с жизнью — это их право. Он же людьми разбрасываться был не намерен.

* * *

Зигфрид слышал первый взрыв. Он слышал и второй, который прозвучал слишком скоро. Это лишь значило, что оборона в поместье проходила не так хорошо, как предполагали они изначально. Ему хотелось выйти на связь, чтобы узнать, что у них происходит, однако Зигфрид сдержался. Его товарищи справятся, это их работа. А у него своя.

Зигфрид окинул взглядом свою команду. Из семи человек осталось лишь пятеро. Пять человек, готовых сложить головы ради семьи и собственных родных. Ему нравился их настрой, они были хорошими солдатами, которые имели право с честью называть себя солдатами Империи. Однако…

— Вам придётся действовать дальше самим по обстоятельствам. Я выдвинусь к кораблю, чтобы убедиться, что они отобьют атаку, и сразу вернусь.

Никто не спорил. Почти у всех там были свои родные люди, ради которых они сейчас стояли здесь. Они бы и сами туда отправились, но каждый был уверен, что их временный командир справится с этим и в одиночку.

— Продолжайте работать ради семьи и ради своих родных. Победа будет за нами.

И Зигфрид скрылся в лесу. Несмотря на свои размеры в броне, растворился во тьме, и лишь его тяжёлые шаги разносились по округе ещё несколько секунд.

* * *

Они пошли на штурм.

По стенам поместья застучали пули, начали врезаться пси-атаки, разрушая здание ещё больше. Мы отвели солдат от окон, приготовившись встречать противника на первом этаже. Если сюда ворвутся обычные солдаты, то проблемы вряд ли возникнут. Если пси-райдеры… преимущество закрытых пространств было всё равно на нашей стороне.

Ворвались пси-райдеры. Хлынули со всех фронтов: через окна, через дыры в стене. Железную дверь выбили, будто она и вовсе была деревянной, после чего в коридор ворвалась молния, взорвавшаяся прямо посередине — её раскаты разошлись в разные стороны, поджарив двух наших солдат.

Пси-райдеры закидывали дом техниками, отбирая жизни у защитников, пока внутрь не ворвался первый из них. Нырнув через окно, он тут же выпустил в меня снаряд изо льда, который покрыл броню ледяной коркой. Пиликнуло сообщение о воздействии критически низкой температуры. Не способный поставить щит одновременно с атакой в ответ он получил очередь из пулемёта, которая разорвала его грудную клетку.

Но не успело тело упасть, как в окно уже пролезли ещё двое. И пока один закрывался щитами, второй начал щедро покрывать помещение техниками, от которых трещали стены и обваливался потолок. Мне пришлось отступить в коридор, в который уже прорывались другие пси-райдеры.

Они не просто штурмовали поместье — они выжигали его, прикрывая друг друга. Я вышел прямо под пламя, которое заполнило коридор, словно лавина. Вновь пиликает предупреждение, сообщающее теперь уже о предельно высоких температурах.

Я ринулся на атакующих.

Выскочил прямо перед носом у первого, пройдя через его щит. Удар наотмашь ножом, и его располовиненное тело, заливая всё кровью, отлетело в сторону. Пинок в следующего, и переломанная туша, как кегли сбило позади стоящих.

Но едва я успеваю сделать ещё шаг, как боковую стену сносит вместе со мной. Около двух сотен килограмм металла отлетают, как мячик, проламывая стену в соседнее помещение, после чего прямо мне на голову обрушивают потолок. Бетонные плиты едва не погребают меня под собой, а визор вновь мигает — пси-райдеры от души вдарили молниями, пытаясь спалить костюм.

Ничего не выйдет, он устойчив к перегрузкам, предохранители попросту не дадут сжечь его начинку. Однако пока я пытаюсь встать, меня усиленно пытаются задавить техниками.

Где-то жужжит цепной меч и атаки прекращаются.

Грог, словно ангел смерти носится по поместью, вырезая всё живое. Он не пользуется дверьми — он создаёт двери сам. Пробивает стены, выскакивая в самых неожиданных местах, рубит всех мечом, после чего скрывается в следующей стене, оставляя за собой лишь пыль, кровь и ужас. Вот он есть, а вот его уже будто бы и нет.

Прямо фокусник.

Правда, когда я попытался так сделать, получил такой заряд пси-удара, что на мгновение заклинило ноги у костюма.

Внутри стоял самый настоящий хаос. Коридоры и комнаты заполняла пыль, гремела стрельба и взрывы техник, крики людей и треск ломающихся стен. Нормально разглядеть что-либо было невозможно. В один момент на меня просто напрыгивает один из пси-райдеров. У него в руках огненные клинки. Первый удар попросту перерубает мне пулемёт, второй оставляет след расплавленного металла на броне. Пропихни он его в сочленение брони, и мне не мало не покажется.

Я схлестнулся