впору было бы оставить свой след на таком, использованном когда-то и уж покинувшем тело может оказаться не просто внушительным, неисчислимым. Стоит только взглянуть со стороны, всё начинает выглядеть некими линиями, от былого и в будущее, и одна из таких образных линий, представляет из себя словно бы наслоение образов от того, чем украсилось состояние после появленья на свет, и так вплоть до момента утраты жизнеспособности такого рода образованием, и всё это притом, что таких линий много и хранителем всей информации остаётся микрочастица материи, принимавшая при формировании пожившего тела, того или иного, участие, и, вот, как результат, обрисовывается такого вида картина всего, когда каждая из использовавшихся когда-то частичек материи может и имеет способность какую-то образность после покидания тела, того или иного хранить, да только, как не выкручивайся, а та образность смотрится на манер фотографии. Ну, а что ещё можно так сохранить о былом, если тело то с таким мало ясным объектом рассталось и тот объект, то, использовавшее такое вот тело живого покинул? Опять же, сама информация, связанная с чем-то подобным, что подобным заметного и отмечаемого происходит, такое вот как-то и чем-то там считывается, распространяется? Как на съевшего может повлиять то, что те частицы того, что тогда съел, когда-нибудь до того ещё кем-то, кому-то, как-то составляющими послужили? И, кстати, про соль, которую так полезно и важно добавлять в пищу, что и в Священной литературе записано, напомнить здесь не забудь, после чего, между прочим, какой-никакой, но достаточный повод подумать о чём-то похожем отыщется. Особенно если взглянуть на рассмотрение с точки зрения того, что материя есть носительница информации, сразу тут вспоминается и кислород с углеродом, так активно представленные в том числе в том же вздохе и выдохе. Пусть даже первым из интересного смотрится то, что, если не вспоминать всё ту же соль, что-либо хоть чего-либо иное, биологически перед тем не переработанное и не подготовленное специально так вроде даже просто и не едим. То, что порождения творчества человеческого, вроде того же пластика или резины, вот так, обуреваемые самым упоительным желанием что-нибудь пожевать, а в рот-то всё равно точно уж не засунем, это ни у кого никаких сомнений не вызывает. Вот воды минеральные, там скорее всё-таки химические некие соединения, да и объёмность такого рода потреблений внутрь не велика. Между тем, эту самую соль, такое ведь не только указали именно есть, те самые вкусовые приоритеты понуждают есть и солить практически почти в каждом потребляемом блюде и практически всё, а потому, попытаемся об этом подумать и разберём: с одной стороны хлорид натрия, то есть продукт как результат окисления достаточно специфического и, насколько понимаю, не встречающегося в природе в чистом виде металла, к тому же связь с протекающими в теле процессами осуществляется через поверхность перерабатывающего пищу желудка, с другой стороны, по всем признакам, результат окисления углерода, вдыхаемый и выдыхаемый, и при таком рассмотрении, первое, что в голову лезет, так это мысли о том, что этот, по всем признакам гораздо более необходимый и важный из составляющих вдыхаемого, кислород, начинает выглядеть посланцем извне, как будто бы специально направленным, чтобы этот самый углерод из тела с собой унести. Забрался через вздох-лёгкие внутрь, распространился там с кровью по телу, оформился в самых разных местах в соединения, превращая то, что так твёрдое, в газообразное, и, как надо понимать, достаточно просто вступающее в соединения с составляющими, организующими ту же кровь, после чего уже выбрался прочь, вынося с собой то, с чем сцепился. Тут, между прочим, сразу же мысли о том возникают, что если так важно те частицы углерода вынести прочь, то для чего и зачем, почему? Что, там, снаружи, то, извлечённое, кто-то, специально озаботившись, ждёт и, вот, так, по выходу, встретит? Или куда более важно, чтобы извлекаемое именно объёмы тела покидало? Тут, хочешь-не хочешь, а начинаешь рисовать в воображение тело объектом, полным чего-то вот такого, прочь и за грани воздействия которого и присутствует надобность так захваченное соединением с кислородом и переместить. Там, внутри, главенствует нечто одно, снаружи, надо понимать, чего-то другое. И вот, вытащили прочь то, что связано состоявшимся соединением, и теперь то, что побывало так внутри, вступило там в контакт с составляющими и поработало телом при жизни, и теперь, соответственно ситуации, извлечено и вновь доступно. Только, было бы понятно, так для чего? Тут первое, что просится в качестве предположения, предлагает обернуться лицом в сторону того, что вот такого рода результат окисления ожидается как вид переработки. Сначала поглощение через зелень под лучами Солнца, что-то, как догадаться можно, и через почву-корни внутрь растения попадает, после чего, согласно общей схеме, случается переработка материального свойства и с первичным созиданием того, что потом и станет как-то и когда-то для кого-то этой едой. То, что в виде кислорода освобождается при фотосинтезе, сам извлечённый углерод, тут остаётся и участвует в строительстве тела растения, в то время, как кислород снова отправился в качестве искомой и необходимой важной составляющей процесса предполагаемого в будущем окисления. И, здесь, сразу, начинает несколько по-особенному выглядеть общее предназначение кислорода. Что есть такое, случающееся с помощью такого участника окисление? Результат поиска и нахождения того, на кого было бы можно, как-то так, иногда меняя свою изначальную сущность, словно вцепиться и закрепиться? В данном случае в том числе и на воду, как на важнейшую из составляющих мироустройства, можно взглянуть немного с иной точки зрения. Всё-таки тут в сути представлено соединение кислорода с водородом, и, вот, тут сразу же и много разных вопросов без промедления как будто сами из ничего просятся — связанный соединением водород здесь сам успокаивает стремление кислорода вступить с тем, с кем можно было бы, в некий контакт, или тут именно водород кислородом словно бы связан, как такое имеет место в замечаемых случаях выноса углерода и из тела? То, что кислород по меньшей мере очень активен, известно, достаточно взглянуть на то, как при окислении что-нибудь, притом что угодно, начинает, с выделением тепла, температуры, по сути, гореть. Взгляд на складывающуюся при подобного рода процессах, иногда довольно отличающуюся ситуацию может выглядеть, самое малое, своеобразным. Например, к чему обычно по большей части привыкли? Прежде всего, когда вот так, разрушаясь, после вступая в самого экзотического свойства соединения, что-нибудь, что-то, не так важно что, но, соединяясь с тем, пусть даже испущенным под Солнцем зеленью, присутствующем в воздухе кислородом, горит, обычно с полной уверенностью ожидаем, как