— Что но?

— Перед тем как я расстался с Орком в последний раз, мне было так паршиво, что я не очень–то обращал внимание на мозг–призрак. Мне показалось, что он потеснил меня. То ли придвинулся, то ли разросся — смотря как на это смотреть. Он будто бы окружил меня или взял в клещи, что ли. Как гигантская черная амеба, которая окружает и поглощает более мелкую клетку. Не уйди я прямо тогда — не знаю, что было бы. Я думал об этом на днях. Как вам такая идея? Я напрасно думал, что он завелся от этих голубых хлопьев на Антеме. А что, если он — смотрите не упадите, — если мозг–призрак совсем не пришелец какой–то, угрожающий Орку? Если это просто теневая сторона мозга Орка? И это мозг Орка вознамерился меня поглотить, а я–то принимал его за какуюто зловещую враждебную тень? И пугал себя мыслями, что он опасен для Орка. Но если в мозгу Орка не было иных чужаков, кроме меня? И что–то в Орке почуяло меня и собралось истребить? Сам Орк этого не сознавал. Но какой–то механизм в его нервной системе автоматически отреагировал на меня, как на врага. Если все это правда, то зря я боялся из–за силы, которая будто бы вот–вот одолеет Орка и вышвырнет его вон. Но все–таки у меня был хороший повод для боязни. Ведь это я должен был стать жертвой, побежденным, или, скажем лучше, съеденным! Только съел бы меня не кто иной, как Орк.

— Превосходная гипотеза. Вполне вероятно, даже вероятнее всего, что так и было дело. Поздравляю тебя с блестящим решением этой задачи.

— Спасибо. Только вы не сказали, правильно я решил или нет.

— Нет, не сказал — но очень возможно, что правильно. Если ты считаешь, что правильно, значит так и есть. Кому и знать, как не тебе. — Доктор улыбнулся и встал. — Время наше вышло, Джим. До следующего сеанса.

— Он включил интерком. — Винни, пригласите, пожалуйста, Санди Мелтон.

Джим неохотно, чувствуя, что они далеко не обо всем поговорили, вышел в приемную, кивнул Винни и открыл дверь в коридор. В тот момент там никого не было. Из–за чьей–то полуоткрытой двери слышалась музыка. Подойдя поближе к комнате Сью Бинкер, он узнал песню Филипа Гласса «Эйнштейн на пляже» в записи «Томато Мьюзик», единственной фирмы, которая не боялась выпускать нечто нестандартное.

Проходя мимо двери, Джим заглянул в щель. На стенке он увидел мантру Сью Бинкер. Это был петельчатый крест, древнеегипетский анкх, сделанный из обложек фармеровского цикла. Картинка на обложке британского издания «Личного космоса» привлекла внимание Джима. Там, на фоне фантастического пейзажа, были изображены Кикаха с Рогом Шамбаримена и искусственно созданная гарпия, Подарга. Она то ли атаковала Кикаху, то ли намеревалась его трахнуть.

Вушш!

Звук за пределами слышимости.

Джима тянуло в верхнюю петлю креста.

Ушко раскрылось и пропустило его.

Он и ахнуть не успел, как очутился в Орке.

Позади, или как бы позади, раздался другой неслышный звук. Это с лязгом захлопнулась железная дверь.

Откуда–то Джим уже знал, что юного властителя теперь называют уже не Рыжим Орком, а Кровавым. Этот титул он заслужил многочисленными убийствами — как властителей, так и лебляббиев. Он стоял на краю горного плато в отблесках мерцающего багрового света, который шел откуда–то из–за горизонта, застилая синее небо. Вокруг стояли воины, все лебляббии, в зеленых доспехах, с алыми перьями и густо татуированными лицами. Из лучевых орудий размером с гаубицу они обстреливали войско на равнине. Пурпурные лучи поджигали лес, землю и людей; огромные деревья и человеческие тела взлетали на воздух в черном, с примесью красного, дыму.

То, что туземцев допустили к столь совершенному оружию, означало, что война между Орком и Лосом перешла в последнюю, отчаянную фазу. Раньше лебляббиям не разрешалось пользоваться ничем, кроме самого примитивного оружия. Стоявшие на равнине войска (армия Лоса) в свою очередь вели обстрел, откалывая куски от скал, и воины Орка падали, увлекаемые обломками, в пропасть глубиной четыре тысячи футов.

Рыжего Орка очень беспокоил мерцающий багровый свет на горизонте. Он предполагал, что это дает о себе знать давно забытое, еще дотоанское оружие, секретом которого Лос овладел во время своих долгих странствий, убегая от Орка. Сейчас Орк больше чем когда–либо, жалел, что не убил Лоса тогда, в Голгоноозе, кастрировав его. Пока Орк хлопотал возле матери, Лос бежал.

Орк видел в дыму, как надвигается на плато стена, грозная, как око разгневанного бога. В ней клубились оранжевые сгустки, которые, падая, оставляли за собой огромные кратеры (такие же, как на земной Луне, по прикидке Джима). Эта сила уничтожит и властителей–союзников Лоса, и солдат–лебляббиев еще прежде, чем доберется до армии Орка. Лосу, который, как видно, управлял этим апокалиптическим оружием издалека, до этого дела не было. Он был готов расколоть планету пополам, лишь бы погубить сына.

Орк повернулся и бросился к вратам, которые установил поблизости на всякий случай.

Когда Рыжий Орк проскочил в них, Джим сумел освободиться, пропев заклинание сибирского шамана. При этом он почувствовал боль, словно был привязан к Орку пуповиной, которую оторвали от него вместе с мясом.

Боль эта быстро прошла. Джим снова услышал два беззвучных звука:

шорох и лязг. Он уже достаточно времени находился в переходной фазе, чтобы надеяться, что вернется в свое тело.

Не тут–то было. Он снова оказался в Орке — правда, в другое время и в другом месте. Этот мир ранее принадлежал Увет, прозванной Буря, одной из жестокосердных дочерей Уризена, союзнице Лоса в его апокалиптической борьбе с Орком. Орк, после подобающих пыток, убил ее. Прошло уже много лет как Орк бежал с расколотой пополам планеты.

Джим застал Орка в пылу любовного акта с собственной дочерью Валой, названной в честь его тетки. Его экстаз был так велик, что казалось, будто огненные шелковые нити опутывают его чресла. Вокруг звучал хор голосов, слишком прекрасных, чтобы быть реальными.

Джим нащупал тень мозга–призрака, но тот если и приближался, то очень медленно. Потому, сообразил позднее Джим, что Орк был почти без остатка поглощен наслаждением. Огненные шелковые нити опутали и Джима, но он сделал самое отчаянное в своей жизни усилие — и ускользнул.

Он стоял в больничном коридоре на половине шага, который сделал, увидев мантру Сью. На путешествие у него ушло всего полсекунды по земному времени.

Джим замер, повернулся, закрыв один глаз, чтобы не видеть мантру, и устремился обратно к доктору Порсене. Нет, к нему нельзя: у него