попадешь в нее и тебе хватит сил, ты сможешь войти в любой из них и оказаться…

— Где пожелаешь? — не выдержала я.

— Нет, куда течением занесет, — ухмыльнулась ведьма. — Если б все было так просто, феи давно вернулись бы на родину, а так они вынуждены путешествовать наугад.

— А как же этот, открытый проход? Почему они не прошли через него снова и не попытались выбрать другой путь?

— Не плыви впереди вожака. Всему свой черед. Возвращаться этой дорогой им не было смысла, и я скоро покажу тебе почему. А, впрочем, что тянуть? От твоих вопросов у меня уже голова кругом идет… Плывем, увидишь все собственными глазами!

— Но я… — Я взглянула на свои ноги. Не потащит же ведьма меня на себе…

— Верну я тебе хвост, — усмехнулась она, заметила мой испуг и добавила: — На время. Но если хочешь, могу и насовсем оставить!

— Нет, что ты! — воскликнула я. — Мне ведь нужно вернуться на сушу, рассказать обо всем Селесте, спрятать ее в безопасном месте…

Тут я посмотрела на ведьму и спросила:

— А что может быть безопаснее морского дна, если, ты говоришь, фее сюда дорога заказана?

— Знаешь, рыбонька моя, я не подряжалась превращать то русалок в людей, то людей в русалок! — нахмурилась она.

— Зачем же превращать? Хвост ей ни к чему, во дворце ее приютят, я упрошу отца с бабушкой… Вот только если бы Селеста могла дышать под водой!

— Тогда ей придется постоянно пить зелье, и это не пойдет на пользу ни ей, ни ребенку, — перебила ведьма. — О ней подумаешь позже, а пока держи вот это, снимай одежду, пей да поплыли! Скоро уж солнце сядет, а я еще и не обедала…

Я думала, что от этого напитка, обжигающе-холодного и горького, уж точно распрощаюсь с жизнью, а первое мое превращение было просто ласковой щекоткой… Ан нет, скоро меня отпустило, и я немного неуклюже — с отвычки — шевельнула хвостом. Надо же, плавала с рождения, на двух ногах ходила всего ничего, а хвост вдруг сделался мне непривычен!

— Плыви за мной, — велела ведьма, и я послушалась.

В глубине грота действительно оказался тоннель, не очень высокий, примерно в человеческий рост, и не такой уж широкий. Неприятно было плыть там, почти в полной темноте — светильник, который прихватила ведьма, она же и загораживала своим телом, — зная, что надо мною каменные своды и толща воды…

— Еще когда была жива моя бабушка, — говорила ведьма, и я вслушивалась изо всех сил, потому что плыла, порядком отставая от нее, иначе меня сносило назад, с такой силой она работала хвостом, — далеко в море взорвалась огнедышащая гора. Их там полным-полно, оттуда обычно и приносят обсидиан, и в этот раз его оказалось столько, что он упал в цене… Вот тогда бабушка и поживилась! Запасов еще надолго хватит… Гм, опять я отвлеклась! О чем бишь я?

— Ты говорила про огненную гору.

— Да, верно. Они часто плюются пеплом, иногда из них течет жидкий огонь и либо застывает, либо превращается в такие пористые камни, ты наверняка видела — они плавают.

Я кивнула, забыв о том, что она меня не видит. У меня были игрушки из такого плавучего камня, с ними было очень весело забавляться: как это так, камень — и не тонет, как ты ни прижимай его ко дну!

— Обсидиан получается реже, — добавила ведьма. — Ну да в тех местах можно и чем другим разжиться… Но в этот раз гора дымила очень уж сильно, так сильно, что треснула от натуги, и внутрь, в огненное жерло, потекла морская вода… Ясно, что случилось?

Я подумала, потом припомнила, что бывает, если выплеснуть воду в огонь, и сказала:

— Наверно, было очень много пара?

— Именно. Так много, что на много дней вокруг неба не было видно. А потом гора совсем лопнула, за ней другая, соседняя, и так по цепочке… Когда огнедышащие горы просто пыхтят, то земля дрожит и поднимаются гигантские волны! А тут уж… — Она приостановилась и, судя по тому, как всколыхнулись ее волосы, покачала головой. — Бабушка рассказывала, несколько островов ушли под воду целиком, и это были большие острова, с городами и гаванями, а не какие-нибудь рифы! Кое-где, наоборот, поднялись новые острова, рифы стали горами, словом, это было ужасно. Корабли десятками выбрасывало на сушу, такие огромные гуляли по морям волны, а уж сколько их потонуло, и вовсе не счесть!

— И погибло, наверно, множество русалок и людей? — спросила я.

— Русалкам повезло больше, они могли уйти на глубину и переждать чудовищные штормы. Хотя, конечно, жертв оказалось немало… Людям пришлось хуже: они тонули… а, скажу я тебе, вода кое-где кипела! Они задыхались от пепла в воздухе, сгорали заживо, умирали от голода и жажды… — Ведьма повернула, я последовала за ней. — Сама посуди, куда им было деваться, если суша взяла и исчезла у них из-под ног?

Я невольно содрогнулась, представив эту катастрофу.

— Вот тогда этот грот и ушел под воду, — сказала она. — Наши места еще не слишком сильно затронуло, мы далековато живем. Но и то — на берегу не осталось ни единого поселка, все слизнули волны! Город, который тогда был столицей, целиком ушел на дно, а сверху обрушились скалы, теперь уж и следов не отыскать… Только королевская охотничья усадьба уцелела, она была далеко в горах, а теперь, считай, оказалась на самом берегу. Маяк тоже рухнул, его развалины и сейчас можно найти в одной расщелине. — Она перевела дыхание и добавила: — Нынешний вместо прежнего выстроили, все равно бы пришлось — береговая линия-то изменилась. Хорошо, люди успели забраться повыше в горы и почти все выжили, и даже спасли какое-никакое имущество — русалки их и предупредили, мы же много лет жили бок о бок… Угадаешь, что случилось дальше?

— Пожалуй, — ответила я, — бабушка решила разведать, что там, в глубине грота? Люди туда донырнуть не могли, но русалке это явно по силам!

— Именно так. Проход, правда, местами обвалился, но не слишком сильно: те самые каменные колонны удержали свод, а тоннель, которым мы сейчас плывем, скорее всего, был когда-то проделан подземным огнем, такой он прочный. Потрогай стену, чувствуешь, какая она гладкая? Это не вода ее отполировала, она оплавлена…

Я в самом деле провела рукой по стене: кое-где она была немного шершавой — тут за микроскопические трещины ухитрились зацепиться моллюски, — но в других местах поверхность скользила под пальцами. Ощущались наплывы и потеки, видно, ставший жидким камень в самом деле когда-то тек здесь рекой!