год рождения нет, при всем моем чисто женском желании быть моложе. Уважаемые присяжные! Это люди не только без жалости и без совести – это люди без имени, без будущего, но к сожалению, с прошлым, усеянным трупами… На данном судебном процессе я защищаю не свою точку зрения! Я не защищаю имя и честь своего мужа – он в этом не нуждается. Я защищаю право своих и ваших детей жить и работать в своей стране, под своими настоящими именами. И не бояться, что какая-то мразь даст приказ за 30 серебряников лишить их жизни!.. – После этих слов началась перепалка, в которой слова разных людей, выступающих, протестующих, выкрикивающих с места, иногда сливались, но в общем смысл следующий:

Адвокат Миндлин:

– Кто такой следователь прокуратуры? Обычный писарь!..

Надежда Юрьевна, в защиту тех, кто собрал, потратив на это целые годы, десятки томов материалов уголовных дел, чему она была очевидцем:

– Если следователь прокуратуры 1 ранга – обычный писарь, то как назвать адвоката?!

Адвокат Миндлин, с еле скрываемой злостью:

– По поводу убийства Хлебникова… Считаю необходимым – дело отправить на доследование, ибо абсолютно уверен, что это дело рук спецслужб! Уважаемые присяжные!

Реакция Надежды Юрьевны, яд на кончике языка которой начал достигать опасной концентрации, а от него точно нет противоядия ни для одного человека, была вполне ожидаема, людьми, которые ее хорошо знают:

– Хм… Итак, обратите внимание: Алексей Кондратьев – специальный агент по выполнению карательных акций ГОСУДАРСТВЕННОГО масштаба. Убил руководителя оборонного предприятия. А потом начал бегать, заметая следы: то кого-то в подъезде пристрелит для отвода глаз, то кого-то придушит на даче у Пылева. Человек, больной эпилепсией, не служивший в армии…

Судья Усов, делая вид, что закашлялся, на деле еле сдерживаясь, давился от смеха:

– А Вы это откуда взяли?

– Ваша честь, из материалов уголовного дела.

– Вы можете опираться на факты, которые звучат в зале суда.

– Простите, Ваша честь. Но у меня, тем не менее, вопрос: разве наши спецслужбы отдали бы своего ценного сотрудника на этот суд? Мне кажется, адвокаты Миндлин и Мелков недооценивают наши интеллектуальные способности. Уважаемые присяжные! По этой логике вся банда – это спецразработка: от перепугавшегося, удравшего в Киев бывшего лейтенанта КГБ Гусятинского до гениальнейшего коневода Пылева! Нужно быть идиотом, чтобы это утверждать!

Адвокат Миндлин, перебарывая усилиями своего голоса уже нескрываемый прорывающийся гомерический смех присутствующих, удары молотка, перекидываемые друг другу комментарии:

– Вы с самого начала следствия считали виновным Волошина. Это так? Вы меняли свои показания?

– С самого начала расследования я говорила, что удар был нанесен со стороны «МАРВОЛ». И кроме главы фирмы, Волошина, с первых минут я называла имя Ческиса. Повторюсь: даже опытнейшим следователям понадобилось более десяти лет, чтобы назвать все имена виновных. Я продолжаю настаивать: мой муж был убит в связи со своей профессиональной деятельностью! Виновник, Ческис, работал в «МАРВОЛ». Имена организатора и исполнителя убийства я узнала позднее… – Миндлин, уже из принципа продолжая, чтобы не останавливаться, старался усиливать давление, пытаясь перевести все внимание присяжных заседателей на Волошина, тем более, что действительно на Марка Семеновича было предостаточно показаний, но кажется и в этом случае, как и в случае с Таранцевым, у него появилась презумпция невиновности:

– Волошин остался должен Вашему мужу деньги. Это Вы не считаете возможным мотивом убийства?.. – Надя заведомо понимала к чему ведет адвокат, поэтому просчитывая возможные варианты развития событий, обрезала пути отступления Вадиму Самуиловичу заранее:

– Сейчас не считаю. Да, Волошин не хотел и не желает до сих пор отдавать мне деньги. Но тогда из этих рук я отказалась бы их брать, до тех пор, пока не узнала бы имен виновных. Я должна была быть уверенной, что не возьму денег из рук убийцы… – Потом, уже много позже, через одиннадцать лет, Надежда Юрьевна рассказывала мне, что именно в этот момент решила защищать Волошина, обворовавшего ее и ее детей, тому причиной стали тогдашние обстоятельства суда. Она не лгала, Волошин противен ей и сейчас, деньги она взяла бы, если бы он заплатил по контракту, а не предложил, как летом 1995 года сделал это Ческис, ссылаясь на Марка Семеновича – «за молчание», что просто оскорбило память ее мужа. Сейчас, ради этого же она была вынуждена спасать мошенника и просто подлого человека.

Две исписанные странички с тезисами подготовки Надежды Хлебниковой к прениям.

Судья Усов вмешался, решив немного охладить пыл перепалки переводом темы в другое русло:

– Надежда Юрьевна, поясните суду, почему перестал работать проект «РУСДЖЕТ»?

– После убийства моего мужа генеральным директором был назначен, подконтрольный Ческису Головин Юрий Петрович, к последнему лично у меня претензий нет. Никто из руководства «МАРВОЛ» и «РУСДЖЕТ» не обладал достаточным профессионализмом и знаниями о проекте, чтобы успешно его продолжать, в том числе и Головин. К тому моменту с ЮАР было снято международное эмбарго, и эта страна приняла решение сотрудничать с более компетентными коллегами.

– Вы считаете, что смерть Вашего мужа могла послужить причиной того, что проект был завершен так неудачно?

– Ваша честь, я в этом абсолютно уверена! – Здесь она вспомнила свою поездку в Тунис. Как же ей хотелось крикнуть: «Хрен вам всем на постном масле, а не бабки с могилы моего Тимурищи!», но улыбнувшись одним уголком рта, продолжила:

– Более того, были не доплачены деньги оборонным заводам… – А вот здесь поездка в Тунис была не при чем! Тут она напомнила еще раз про цифры. Пылев снова не сдержался, и будто не помня первого эффекта, заорал:

– СКОЛЬКО?!.. – Если бы в зале суда был пока еще живой Ческис, этот возглас пронзил бы его насквозь в нескольких местах, но пока ему везло…

* * *

На всем протяжении суда Надин адвокат, как я уже упоминал, находился постоянно на связи с Игорем Рядовским и Виталием Ваниным. Следователи нуждались в постоянной информации о ходе суда. Причем, чем подробнее и скорее попадала к ним информация, тем проще было реагировать на события. Дело в том, что следователь работает, скрупулезно собирая данные, факты, результаты экспертиз, показания, сшивая дело таким образом, чтобы оно выглядело доказательным в отношении вины будущего подсудимого. Никто лучше провинившегося не знает нюансов его преступления, но в подавляющем большинстве случаев он понятия не имеет, чем будут оперировать гособвинители, доказывая его вину.

В свою очередь и следователь не очень представляет, каким образом будут защищаться обвиняемые, какие козыри остались в их руках, как на происходящее в ходе суда будут реагировать присяжные заседатели – в