Если хотите, корабль первой линии, или линкор. Мощное вооружение, броня, щиты. Небольшое авиакрыло — от семидесяти двух до ста двадцати машин, десант… небольшой. Батальон с легкой техникой. Обязательно — наличие торпедных аппаратов для массированных залпов в первые секунды боя. Учитывая бой за Корусант, требуются и мощные корпускулярные щиты. И все это — в самые сжатые сроки.

— Что у вас по реактору, Райт?

— Все готово. Осталось определиться с размерами.

— Думаю, их понадобится два. Один — чуть меньшего диаметра.

— Но зачем? Не будет ли мощность избыточной? — Селанно была настроена скептически.

— Поверьте, избыточной мощности просто не бывает, — заверил ее Жестяныч.

— Одну минуту, сейчас я вам объясню… А лучше покажу.

Выбрав на панели нужные клавиши, вызвал простенький голографический редактор, с помощью которого схематично набросал изображение корабля.

— К-хм, — первым нашелся Ринаун. — Очертания корпуса кажутся мне знакомыми. Вот рубку я вовсе не узнаю. Такой массивной нет ни на одном из кораблей.

— Ну… за основу мной был взят линейный крейсер типа «Центурион», — сообщил я.

— Длина — тысяча двести метров? — поинтересовалась Лира.

— Да.

— И вы использовали орудийные башни от «Охотника»? Хотя их расположение несколько… странновато.

— За основу концепции вооружения я взял один из кораблей древности, — не объяснять же, что прототипом послужил ИЗР, слепленный вместе с линкорами моего мира, если быть точнее, детищем неугомонного Фишера, и разбавленное имеющимися наработками. — Это называется линейно-возвышенное расположение. Да, я знаю, что сейчас такого нет ни на одном из кораблей — но они позволят нам обеспечить подавляющую огневую мощь. Жестяныч, какой там «калибр» у орудий «Щедростей» и «Бунтарей?»

— Командование КНС не располагает качественными способами обработки кристаллов, а также некоторыми материалами, что обуславливает некоторую слабость орудий. Инженеры пытались компенсировать недостаток мощности увеличением размеров, однако главный калибр основных боевых кораблей слабее орудий «Охотника» на пятнадцать-двадцать процентов, причем размер их — в два раза больше. «Щедрость» имеет калибр турболазеров в сорок шесть сантиметров, тогда как «Охотник» — тридцать.

— Так вот, — продолжил я, — такое расположение орудий позволит вести огонь как вперед, так и на любой борт максимальным количеством артиллерии. Вперед может стрелять до шестнадцати башен, а на каждый борт — по четырнадцать башен. Плюс, прикрыты нижняя и задняя полусферы.

— А это, я так полагаю, торпедные аппараты? — поинтересовался Сиенар.

— Да, двадцать четыре единицы, по двенадцать на левый и правый борт. Они заменят орудия среднего калибра, коих не будет вовсе.

— Остальная артиллерия будет легкой?

— Да. Не менее девяноста шести легких турболазеров и сотни скорострельных зенитных орудий. В общем, сколько останется свободной энергетики — столько и орудий.

— Вот почему два реактора?

— Именно. Первый, малый, обеспечит работу главного калибра. А второй, основной — все остальные системы, плюс, не забывайте про корпускулярный щит. Ну и бронирование поосновательней. Желательно здесь и здесь, — я ткнул в кораблик, — Не менее полутора метров.

— Давайте прикинем, как это реализовать, — Райт активировал датапад. — Си-Пять, подсоедини главный терминал. И… передай госпоже Блиссекс разъем.

— Нужно снять размеры с макета, — Лира наклонила голову, подсоединяя поданный дроидом штекер к разъему на своем затылке. В этот момент в голову пришла единственная возможная аллюзия. «Матрица, ети ее». Ринаун даже бровью не повел, и, пока Лира проводила одной ей понятные манипуляции, мгновенно включился в спор с Селанно о составе авиакрыла и расположении артиллерии, к которому присоединился Сиенар, тут же начавший пропихивать свое детище — чему я был совсем не против.

Хотя про меня не забывали. Сначала меня чуть не заклевали за ослабление нижней брони — а я всего-то воткнул пять перевернутых башен вокруг ангара! Но это еще удалось — как-то, при поддержке Ринауна, отстоять, благо Лира через несколько часов сообщила, что «в принципе их можно вмонтировать в эти места». А вот бластерные счетверенки практически испарились под напором этих «гениев»: осталось всего несколько штук, тогда как лазерные скорострелки расплодились как тараканы. С ангаром тоже был геморрой.

Жестяныч же… Сначала ООМ-дроид просто наблюдал, а когда у органиков получился первый набросок, тут же в пух и прах его разнес своими едкими комментариями. Ну еще бы: кому как не ему знать, как будут атаковать такой корабль Сепаратисты.

Мне же оставалось облегченно выдохнуть. «Ну все, рамки я задал, теперь пусть специалисты их реализуют. Хотя следить все же нужно. От греха».

♦ ♦ ♦

Резко проснувшись, Баррис едва не свалилась с узкой кровати. Проморгавшись, она издала истерический смешок, после чего проследовала к раковине, и, набрав в ладони воду, плеснула ее себе в лицо. Посмотрев на свое отражение в висящем над умывальником зеркале, она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла вымученной. Да и откуда взяться радости — ведь все было по прежнему.

Совсем недавно она стала рыцарем-джедаем. Она давно ждала этого момента, надеялась — и ее мечта сбылась. Учитель сказала пару ласковых слов, напутствуя — и, едва церемония посвящения закончилась, ее тут же отправили на ее первое задание, передав под ее командование целый легион клонов вместе с небольшой флотилией кораблей. Мириаланка пылала энтузиазмом… до первого дня здесь.

На Дронгаре, за который республика и КНС сражались вот уже пять месяцев. Тем же, что заставляло их драться за контроль над этим проклятым болотом, была бота — нечто среднее между плесенью и поганками, аналога которой не было нигде в Галактике. Она бурно росла на залитой водой планете, но все попытки приживить ее за пределами Дронгара провалились. Бота представляла величайшую ценность для обеих сторон из-за своих высочайших адаптогенных свойств. Множество существ по всей галактике использовали ее для своих целей: люди — как мощный универсальный антибиотик, хатты — как ценный стимулятор, почти такой же сильный, как глитерстим, неймодианцы извлекали из нее обезболивающий наркотик, и многие другие расы приспособили ее для своих нужд. Ко всему прочему, у боты не было негативных побочных эффектов, что делало ее совершенно замечательным наркотиком.

Кроме всего прочего, эта плесень была на диво привередливой, погибавшей от любого нарушения экосистемы, скоропортящейся, требующей переработки на месте — ибо она сгнивала за несколько часов, и горевшая не хуже ракетного топлива даже там, где гореть было попросту нечему.

Все эти факторы привели к тому, что бота была дорогой. И поэтому Дронгар был важен для обеих сторон конфликта. Ибо каждая тонна переработанного экстракта, вывезенная отсюда, стоила, как несколько Звездных Разрушителей или полнокровный легион клонов… или же десяток бригад вспомогательных войск.

Правда, за все приходилось платить. Учитывая все особенности боты, стычки здесь ограничивались по большей части пехотой —