Залесскую подчиненные называли между собой — хозяйка, а заведующую — почему-то мадам. Как в борделе, с усмешкой подумала Наташа.

— Селиванова, Наташка, какими судьбами? — закричала Стася, едва ее увидев.

— Станислава Игоревна, — пояснила заведующая, — мы давали объявление насчет визажиста, вот женщина и откликнулась.

— Иди, Маринка, погуляй, — кивнула ей Стася, — мы с моей однокурсницей поговорим.

Хотя заведующая сидела в своем кабинете, она по одному движению бровей Стаси подхватилась со своего места и чуть ли не кланяясь исчезла за дверью.

— Дисциплина у тебя железная, — улыбнулась Наташа.

Стася обратила к ней веселый взгляд.

— Гора с горой, а Магомет с Магометом, да? Давай поцелуемся, что ли, подружка? Ты же вроде уезжала.

— Решила вернуться, — сказала Наташа, пока без подробностей.

— А почему именно визажистом?

— Я курсы окончила. — Наташа протянула Стасе диплом. — Между прочим, работа мне нравится.

— Ну, кто бы сомневался. Одни пятерки. Хороших визажистов не много. А ты, как думаешь о себе, хороший визажист?

Буквально три месяца назад Наташа пожала бы плечами, в крайнем случае проблеяла бы: не знаю. А теперь уверенно произнесла:

— Хороший. Думаю, ты не пожалеешь.

— Ты замужем?

— Муж погиб. Три года назад.

— Сочувствую. Кажется, ты за него еще в институте выходила? Я помню. Такой белокурый худощавый юноша. Вы с ним смотрелись как два существа из другого мира.

— Хочешь сказать, не от мира сего?

Наташа совсем недавно уже провела ревизию своей прошлой жизни и потому откровениям Стаси не удивилась.

— Тогда казалось, — откровенно призналась та. — Но теперь ты смотришься вполне современно.

— Жизнь причесала.

— Что поделаешь, непричесанные идут в философы… Но надо жить дальше, подружка. Двадцать восемь лет. Как говорит моя мама, ВСЕГО. А мы думаем, УЖЕ… Конечно, я тебя беру. Сейчас Марину позовем. Пусть объяснит про график, зарплату — она у нас от выработки. Что потопаешь, то и полопаешь. Но на хлеб с маслом хватает. Сегодня вечером встретимся в кафешке? То, что раньше называлось «У Скруджа», а теперь — «Южные ночи».

К кафе Стася подъехала на своей «тойоте», и Наташа вдруг с удивлением подумала, что она тоже захотела иметь машину, чего прежде даже не приходило ей в голову. Оказывается, даже просто чего-то хотеть вовсе не каждому дано.

Ведь большинство людей думают, что хотеть просто. А выходит, это целая наука: надо знать не только что хотеть, но и как. То есть недостаточно хотеть звезду с неба, кто тебе ее даст, но если сказать себе, к примеру: я хочу такую машину, а для этого стану работать так, чтобы считаться лучшим визажистом города. И ко мне станут ходить состоятельные люди и платить за мой труд столько, что моя мечта станет явью…

Стася внимательно на нее посмотрела.

— У тебя не только внешность соответствует духу времени, но даже и взгляд. Вот именно, у тебя стал другим взгляд. Нет прежнего наива, зато есть понимание и осознание. — Она засмеялась. — Философствование заразительно. А я тоже успела сходить замуж, — сказала Стася и сделала официанту заказ от имени обеих. — А когда разошлась, фамилию вернула девичью. Чтобы и не вспоминать о черной странице своей жизни.

В отличие от Наташи Стася чувствовала себя как рыба в воде чуть ли не в любой области, о которой заходил разговор. И Наташа открывала для себя разностороннюю современную женщину, хотя прежде в институте ей казалось, что она как человек неинтересна.

Теперь Наташа недоумевала, почему она раньше так примитивно оценивала людей: учится хорошо — значит, интересный, целеустремленный человек. Учится плохо — о чем с ним можно говорить! Впрочем, оказалось, не только она. Стася призналась, что со студенческой поры считала Наташу скучной зубрилой.

— У меня, между прочим, своя теория, касающаяся происходящих с человеком неприятностей. Из всякого стресса надо немедленно выскакивать подобно резиновому мячику, — говорила она, — пока тебя не затянуло в трясину. Чем дольше ты в этой трясине будешь торчать, тем глубже тебя засосет. А значит, тем труднее будет выбраться. Так что свой развод я переживала… недели две. Тебе, конечно, такие сроки кажутся смехотворными. Ты у нас всегда была девушкой серьезной… Прости за бестактность, у тебя есть бойфренд?

— Ты невнимательно меня слушала, — заметила Наташа, — я же сказала, Костя погиб три года назад. О каком бойфренде могла идти речь?

Стася посмотрела на нее как на тяжелобольную.

— Хочешь сказать, ты оплакивала его все три года?! Ты же могла там и остаться!

— Где — там?

— В своем горе, где же еще. Тоска — тяжелая болезнь. И класть на ее алтарь лучшие годы?! Совсем ты себя не любишь, Селиванова!

— Рудина.

— Все равно не любишь. Надо же, три года! — все не могла успокоиться она.

— Считаешь, мне нужно было Костю сразу забыть?

— Почему — забыть? Я так не говорила. Но вспомни народный фольклор: на этом свете мы в гостях. Живым — живое. Главное не скорбь, а память…

И вот этой, такой непохожей на нее саму, женщине Наташа и рассказала о случившемся с ней, хотя после железнодорожных откровений дала себе слово больше никому о Валентине не говорить.

Против ожидания Стася не осудила ее, как Сан Саныч.

— Знаешь, я вроде легкомысленна и целенаправленна, а напролом в личной жизни идти никогда не могла. Я ведь почему развелась с Кириллом? Узнала, что у него есть другая женщина, собрала вещи и ушла. Мне все говорили, что за мужа надо бороться. Но любовь — это же не фронт и не революция. При чем здесь борьба?

— Тут уже и не о борьбе разговор, — напомнила Наташа, — борьбу я все равно проспала. Вернее, все, что могла, отдала без борьбы. Главное, не могу решить, как быть с ребенком?

Она выпалила эту фразу и замолчала: сообщила о ребенке, когда уже устроилась на работу. Но Стася о том даже не подумала.

— Ты беременна? Так это же здорово. Иметь ребенка от любимого человека…

— Честно говоря, я даже не уверена, что Валентина любила. Как-то произошло все так быстро… Как мне теперь кажется.

— Ну и что же. Главное, он тебе нравился в тот момент, когда ребенка вы зачали. Значит, должен получиться классный малыш. Признаюсь тебе по секрету: попадется более-менее приличный мужчина без дурной наследственности, рожу и раздумывать не стану. Ты не забыла, нам по двадцать восемь… Наташка, да при такой внешности, как у тебя, нужно обязательно рожать, и не одного, чтобы множить на земле красоту… Видишь, меня на высокий стиль потянуло. Если тебе помочь некому, предлагаю свое крепкое женское плечо… Эх, если бы ты приехала пораньше! Могла бы как мать-одиночка получить квартиру в доме, который мы скоро сдаем. Ну, да я что-нибудь придумаю!