В перехваченной в июле 1881 года переписке двух других «деловых партнеров» говорилось о посылке в Россию образцов «различных заграничных книг, печатанных в Лондоне. В годах 3, 5, 10 и 25. Но все, относящиеся к 3-му году, недавно лишь окончены автором книг 10 года и не совсем удачно, так как бумага, чернила и печать не превосходны, так как автор издания 10 года близорук и сделал не одинакового качества. Есть лучшие, средние и плохие. Издания 3 года все плохи и будут исправлены. Другое дело с изданиями 25 года. В них нет ни малейшей неисправности. Вкравшиеся было прежде неисправности изменены в достоинства, так что даже знатоки признают их превосходными. Издания 5 года сделаны тем же лицом, но еще не окончены. Я показал Вашему другу четыре экземпляра. Я намерен был послать Вам сегодня несколько экземпляров издания 25 года, совершенно хорошего качества, а также несколько штук издания 5 года, еще новые»[476].

Впрочем, такие «шифрованные» сообщения вряд ли могли обмануть следователей, читавших эти письма. Агенты министерства финансов давно изучили все приемы мошенников. Еще в 1866 году чиновник особых поручений Г. П. Каменский писал из Парижа министру финансов о планировавшейся доставке через Пруссию в Ригу партии фальшивых кредитных билетов. По словам информатора, должны были доставить «200 шкур больших». Каменский пояснил: «Шкуры на языке этих злоумышленников точно так же, как платки, часы, полотна материи, означают фальшивые билеты»[477].

Министр внутренних дел Н. П. Игнатьев в феврале 1882 года в «записке для памяти» отметил, что владелец «бочарной фабрики близ города Конина Калишской губернии» прусский подданный Отто Мантай при продаже его фабрики с аукциона за долги выбросил две пачки фальшивых кредитных билетов 3- и 25-рублевого достоинства. При обыске в его карманах были найдены «три письма на немецком языке, из коих два из Лондона и в одном из них говорится, что препровождается синий чай, т. е., по всей вероятности, 3-х рублевые фальшивые кредитные билеты и памятная книжка, в которой записаны много адресов в Лондоне и есть даже того лица, от которого препровождался чай»[478].

Еще одно послание из Лондона в Варшаву, вскрытое на почте лично прокурором варшавского окружного суда, содержало следующее известие: «Белый атлас почти совсем уже готов, и прошу тебя, приезжай как можно скорей, только черные цветы еще не готовы, а потому я и не могу тебе послать еще узора. Французская лента, которую ты желал получить и которая должна содержать в себе 100 аршин, с Божьей помощью в скором времени также будет готова; так как я уверен в твоей дружбе, то посылаю тебе 1 пробу черного шелкового товару 25 дюймовой ширины; зеленый дамаск ¾ локтя ширины; розового атласу 10/4 ширины с отчетливым цветом; синих сукон 5/4 ты можешь получить после свидания и личного объяснения со мною»[479]. Расшифровывать сообщение не пришлось — в конверте оказались фальшивые кредитные билеты 25-, 10- и 3-рублевого достоинства.

Количество фальшивых денег, ввозимых в Россию нелегальным путем, вряд ли сопоставимо с количеством подделок, доставляемых в Россию вполне легальным каналом — почтой. В сентябре 1874 года В. Н. Смельский докладывал А. Н. Юревичу: «В мае сего года секретно сообщено мне, что фальшивые кредитные билеты 25, 10 и 5 рублевые, выделанные заграницею, пересылаются к нам, в Россию, вполне легальным путем — почтовой корреспонденцией; впоследствии же сказано, что означенные билеты, равно фальшивые акции, купоны и прочее, пересылается в рекомендованных письмах <…> действительно с некоторых пор число рекомендованных писем, высылаемых из-за границы, постепенно увеличивается»[480]. Письма, по словам В. Н. Смельского, «высылаются транзитом, упакованные в тюки, — как, например, из Бельгии, — прямо в Петербург и другие города»[481]. Причем по действующим правилам «никакое рекомендованное письмо не может быть вскрыто ни почтовым, ни иным служащим, и письма эти выдаются адресатам без вскрытия и проверки того, что в них вложено»[482].

Информация о том, что «через прусскую Катовицкую пограничную почтовую контору нередко получались из Лондона заказные письма с фальшивыми русскими кредитными билетами»[483] содержалась в письме губернатора Петроковской губернии от 15 июля 1883 года на имя министра внутренних дел. Письмо министру было написано в связи с задержанием на почте трех заказных писем с фальшивыми 10- и 25-рублевыми кредитными билетами и арестом явившихся за ними получателей.

Сообщение о посылке с фальшивыми кредитными билетами пришло в Министерство иностранных дел в январе 1881 года. Генеральный консул Российской империи в Данциге барон А. Е. Врангель писал: «При вскрытии здесь на днях в Главной Почтовой Дирекции одной посылки, адресованной в Берлин и там не принятой, в ней оказалась книга, переложенная фальшивыми Русскими кредитными бумажками 10 и 25 руб<левого>. достоинства на сумму 700 руб<лей>. Посылка была сдана 2 января на почту близ Торна»[484].

Поддельные кредитные билеты пересылались не только в письмах, но и в денежных переводах, которые также осуществлялись почтовым ведомством. В следственном деле «О водворении фальшивых билетов в Россию» 1873 года отмечалось, что при разборе заграничной почты чиновником кибартской почтовой конторы были обнаружены «фальшивые кредитные билеты 50 рублевого достоинства, высланные в числе прочих денег, из Берлина от банка Варшауера в Екатеринослав купцу Азиасу Шерешевскому <…> Подобная высылка из Берлина, от того же банкира, к Шерешевскому повторилась еще три раза»[485]. Начатое по этому случаю следствие закончилось безрезультатно, поскольку ни банкир, ни купец виновными себя не признали, ссылаясь на полное незнание, каким образом фальшивые деньги оказались в корреспонденции, и уличить их в обратном не удалось. Следствие указывало, что почтовые чиновники не являются экспертами и далеко не всегда могут опознать фальшивки, «а между тем через Кибартскую почтовую контору идет из-за границы каждый год несколько миллионов рублей кредитными билетами, и быть может, такое же количество пересылается и через другие пограничные пункты»[486].

Вообще же участие заграничных банков и торговых домов в распространении фальшивых российских кредитных билетов не являлось секретом для чиновников министерства финансов. В декабре 1864 года коллежский асессор П. М. Пальмин проводил секретное расследование о контрабанде русской серебряной монеты через радзивиловскую таможню. Первопричину нелегального вывоза серебра за границу чиновник усматривал в прямой заинтересованности некоторых финансовых и торговых заведений. «В происходящем ныне передвижении наших кредитных билетов и серебряной монеты, — рапортовал Пальмин в министерство, — первый толчок сообщается Лондонскими банкирскими домами Байле и Ко и Ровланд и сын. В России переводом серебряной монеты за границу занимаются: в С. Петербурге банкирский дом Эгерса и Ко и банкир Шмицдорф, в Москве Н. Дейбнер и в Варшаве торговый дом Р. Фридлейна; за границею — в Бродах: банкирский дом Ниренштейна и Гальберштама, Мейера Каллера