подняла брови. – Никуда я не пойду. Мне не нужно НИЧЕГО из того, что ты мне сейчас пообещала.

Морталин обнял ламию и очень серьезно посмотрел на ее брата. В глазах читалось что-то вроде понимания, которое Зубковой было недоступно.

– Ты права, я действительно связан с этими двумя, – продолжил Кирилл. – Но в отличие от тебя, не способной видеть дальше своего носа, я этому очень даже рад. Тебе никогда не понять, как важно то, что делает Антон. И не только потому, что я считаю мифологию и теорию куда более ценным оружием, чем твои крутые шпионские навыки.

– Но… – попыталась возразить вампирша.

– Не перебивай! – заорал Кирилл так, что она отшатнулась. – Достала уже командовать! И вообще, достала! Ненавижу тебя!

У Зубковой появилось ощущение, что все это уже было раньше. Не так давно, когда они с Кириллом только познакомились на почве спасения Московии, он говорил то же самое. Только при этом она еще и получила оргазм. Сейчас Морталин ее явно не хотел. Или хотел, но в таком случае с особой жестокостью, не совместимой с вечной жизнью после смерти.

– У тебя все отлично, ведешь себя, как хочешь, считаешь таких, как я, низшим сортом! – Кирилл разве что не бросался на нее с кулаками. – Тебя и в Службу-то приняли лишь потому, что ты чистокровная. Не замечала, что полукровок на руководящих и ответственных должностях нет?!

– Кирилл, я никогда… – снова попробовала перебить его Зубкова.

– И ты сейчас стоишь передо мной, предлагая сдать властям собственную девушку и ее брата, который говорит хоть что-то разумное? Их арестуют за убеждения, а я с радостью вернусь к своему убогому существованию? – Всегда тихий и приличный вампир изменился до неузнаваемости. Волосы взъерошены, вид гордый и воинственный, рубашка в крови. Стилист Эдварда Каллена удавился бы за копирайт на такой образ. – НИ ЗА ЧТО!

– Значит, ты остаешься с ними? – как можно холоднее спросила вампирша, хоть ей и хотелось впасть в истерику. Конечно, она та еще стерва, черт знает сколько лет у нее ушло на совершенствование этого имиджа. Но к Морталину она никогда не относилась так, как он тут перечислил. Да, он недотепа, идиот, критин, мямля, рохля… Зато неглупый, в постели старательный, в общем-то, трусом никогда не был, а вот сейчас даже очень симпатичный. Что ж он такой козел-то тогда?

– Конечно, я остаюсь, – не менее холодно ответил Кирилл. – А тебе лучше уйти. Что ты предпримешь дальше – это твое дело. Естественно, ты побежишь в Службу, чтобы себя обелить. Это правильно, ведь ты ни в чем не виновата… – На несколько секунд вампир задумался. – Только не забудь сдать им и меня тоже, потому что я собираюсь помочь Злате, Антону и всем их друзьям.

– Если они такие хорошие, – предприняла последнюю попытку образумить Морталина Милена, – зачем МЕНЯ подставили?

– Мы не собирались этого делать. – Ламия Злата казалась воплощением благочестия. – Но ты так пристала к Кириллу… – вырвалось у нее. Вампирша запнулась, явно сказав что-то не то. – Прости, Милена. Так вышло.

Зубкова задохнулась от злости, возмутившись такой откровенной наглости. Но Морталин, стоявший напротив нее, спокойно обнимал Злату, не замечая лицемерия ламии.

– Я тебя потом прощу, – процедила сквозь клыки вампирша. – Кирилл?

– Всего хорошего, Милена, – отчеканил вампир, даже не пошевелившись. Ровно как по часам, за забитыми проемами чердака село солнце. Теперь оставаться в укрытии смысла не было.

Милена в молчании покинула чердак. А что еще ей было делать? Впервые она столкнулась с такой стеной упрямства и фанатизма, а тот факт, что исходило это все от Кирилла, выбил ее из колеи. Она спустилась вниз и покинула здание. Асфальт под ногами был еще горячим от недавно скрывшегося солнца. Зубковой было совершенно все равно, не попадется ли она на глаза кому-нибудь из агентов Службы вампирской безопасности. Конечно же они скоро нагрянут в этот район, вернутся, чтобы найти беглецов. Но вампиршу это волновало мало, ведь она сама искала коллег.

Будучи офицером Службы, Милена, конечно же, считала своим долгом рассказать властям все, что узнала о деле, которое ей поручили. Еще большим долгом она считала надобность засадить за серебряную решетку Кусановых-младших. В основном это желание распространялась на Злату, которая, как пиявка, присосалась к Кириллу со своей любовью.

Зубковой следовало немедленно положить деньги на счет отнятого у вампогопников мобильного телефона, который чудом остался цел в кармане, и позвонить в Московию. И все же она не торопилась. Милене нужно было не только очистить свое имя от клеветы и устроить арест Кусановых. Ей еще нужно было сделать так, чтобы Кирилла не арестовали вместе с ними.

Она знала, как в Московии относятся к преступникам, а особенно к тем, кто хочет улучшить мир. Для некоторых изменение мира моментально приравнивалось к изменению политического строя. А если приписать сюда еще и идеи про анчаров с их равными правами… Кирилл мог с первым же конвоем отправиться убирать песок в Сахару, куда ссылали особо опасных преступников.

А в это время на чердаке дома, который покинула вампирша, повисла тишина. Кирилл Морталин сел обратно на свой ящик, чувствуя опустошение. Что на него нашло? Это он только что наорал на Милену и выгнал ее? Почему?! Впрочем, Морталин прекрасно понимал почему. Зубкова – эгоистичная дура, заботящаяся только о себе. Мало того что она хоть самого Дракулу под суд отдаст, лишь бы выпутаться, так еще и дико поверхностная. Антон и Злата открыли ему глаза на такие вещи, которые он старался не замечать. Просиживать каждую ночь в офисе и не сойти с ума можно, только уговаривая себя, что твоя жизнь после смерти вполне нормальна. Но, будучи вампиром неглупым, Кирилл иногда сокрушался о незавидности своего существования. Сколько раз он пытался добиться у шефа если не повышения, то хотя бы нового стола? После секса с Миленой старый накренился и едва стоял. Никто этого даже не заметил. Как, собственно, и его секса с обалденной женщиной-вамп. Идиотизм…

Дело было, конечно же, не в столе. Может быть, даже и не в работе или личной жизни. Просто ему надоело еще со школьных времен чувствовать себя изгоем, бежать от реальности в какой-то свой мир, где мифы и легенды важнее повседневных радостей. Иногда он думал, что сошел с ума. Но оказалось, его мысли были единственно верными! Мифология – это серьезная база для существования современных вампиров. И в ней есть место таким, как он, – полукровкам. Нет, нельзя их так называть.

– Расскажите мне еще про этих… анчаров, – попросил Морталин, прерывая наконец молчание. – Как они появились?

– Так же, как и все остальные вампиры, – поцеловала его Злата. – Анчары ничем не отличаются от других кровососов. Я бы даже сказала, что они стоят выше чистокровных вампиров.

– Почему? – удивился Кирилл.

– Это кажется странным в современном-то мире, – жестко усмехнулся Антон. – Но анчары действительно в чем-то превосходят чистокровных вампиров. Сам подумай, что и как происходило в годы Становления Вампиризма.

Кирилл, конечно же, знал историю. Ее с особой патриотичностью преподавали в школах. Она, естественно, тоже была очень ЧИСТОКРОВНОЙ. Первые вампиры появились давно. По разным версиям, родовые линии некоторых старинных семей шли от самого Дракулы, если не раньше. Вот это самое «раньше» и было темой горячих дебатов историков-вампиров. Впрочем, никого не интересовало, где и как жили первые упыри. Главное – они начали множиться, обращая людей в себе подобных. Насильно или по договоренности, каждый человек к 1809 году стал вампиром. Такие кровососы считались чистокровными, потому что «рождались» через укус другого вампира. Но были и «сбои». У людей завязывались связи с упырями, случайные и не очень. Беспечные вампиры, уверенные, что детей у них быть не может, не были фанатами безопасного секса. Так появлялись полукровки – упыри, рожденные от человека. Практически сразу это становилось клеймом. Общество неодобрительно смотрело сначала на их родителей, которые умудрились спутаться с людьми, а потом и на самих полукровок, высматривая в них изъяны, присущие человеческой расе.

Кирилл со вздохом изложил теорию Антону и Злате, хотя те смотрели на него с откровенным раздражением. Естественно, они уже устали от этих общепринятых версий, и, скорее всего, у них было иное мнение.

– Ну подумай же ты сам! –