В связи с этими опасениями Милене срочно требовался эксперт по правам анчаров, которого можно прижать к стенке и под пытками вытрясти, что там такое происходит в тесном мирке вампиров-полукровок. Это, возможно, подскажет ей, какие непотребства собираются творить Кусановы. После беглого поиска в Интернете Милена выяснила, что на анчарах специализируется представитель небольшой, но гордой партии под незамысловатым названием «Анчары, За Свободу» в Думе. По странному обстоятельству партия базировалась именно в Вамп-Петербурге, что наводило на еще бо́льшие подозрения.

Зубкова догадывалась, что шанс встретиться с защитником прав полукровок невелик, но при виде большого количества охраны и упертой секретарши ее боевитость окончательно испарилась.

– Вы хоть к кому? – без особого интереса спросили ее.

– Мне нужен господин, который яро защищает права полукровных вампиров. – К своему стыду, Милена не знала даже имени этого упыря. Подготовка к заданию на нуле, докатились!

– Вересков? – удивилась секретарша. – Вот это новость. К нему обычно не ходят.

– Я просто девственница в этом вопросе! – попыталась пошутить Милена, но секретарша юмора не поняла. Видимо, с девственностью у нее были свои заморочки. – Пропустите?

– Нет, – отрезала вампирша.

Почувствовав полнейшую беспомощность, Зубкова быстрыми шагами покинула чертово Кровавое Вершительство. Даже в культурной столице от властей ничего не добиться! Но на своей шкуре Милена такого обращения никогда не испытывала. Обессилев от голода, усталости, недосыпа и нытья мышц в голых ногах, вампирша съехала спиной по красной стене на асфальт, спрятала бледное лицо в колени и разревелась, оставляя черные разводы крови на порванных колготках. Ее точеные плечи сотрясались от беззвучных рыданий. Плакала она от обиды и грусти. Ей было обидно, что она плачет, от этого было грустно, и она заливалась слезами еще обильнее. Вырваться из истеричного замкнутого круга не представлялось возможным.

Внезапно что-то мягкое потерлось о ее ноги. Это что-то было теплым, помогая вернуть босые стопы к температуре, нормальной для вампира (даже упыри не любят мерзнуть). Удивленно потерев глаза и размазав косметику до состояния боевой раскраски спецназовца в болоте, Милена увидела старого знакомого.

– Барс? – зашмыгала она носом. – Котик мой хороши-и-и-и-ий! – С этими словами Зубкова сгребла кота Кусановых в охапку, прижала к груди и снова зашлась в рыданиях. Животное издало утробный звук, попыталось вырваться, но у него не получилось.

– Милена, вы меня утопите, – попытался воззвать к ее разуму кошак. – Я конечно бажанг, но вполне могу умереть. Да, у кошки девять жизней, но инфаркт, который я перенес, когда вы меня обняли, лишил меня сразу двух, не меньше.

– Прости, пушистик. – Порыдав еще какое-то время, Зубкова утихла и отпустила кота. – Что же такое на меня нашло? С пятнадцати лет не плакала.

– Может, в этом и проблема? – предположил Барс, вылизывая мокрую от крови лапу. Из пасти показалась пара длиннющих клыков, но в остальном кот был вполне обычен. – Ненавижу сырость. Не убивайтесь больше, пожалуйста.

– Что ты тут делаешь? – продолжила удивляться Милена. – Разве ты не остался в хозяйском доме?

– Я бы и рад, – вздохнул Барс. – Нет лучше места, чем родной дом, но его наводнили эсвэбэшники. Началась перестрелка, я побежал за Антоном, дабы удостовериться, что с ним и Златой все хорошо, но потерял вас…

На кошачьей морде отразилась такая озабоченность, что от жалости Милене снова захотелось его приласкать. Но она этого, конечно же, не сделала. Более того, ей пришлось огорчить кота еще больше.

– С твоими хозяевами все нормально, – сказала она. – Но, боюсь, ты был прав в своих подозрениях, Антон ввязался в очень плохую историю, из которой ему одна дорога – в тюрьму.

– Нет! – зашипел кот, дернул лапой и тяпнул Милену за руку. Та поморщилась от неожиданности, посмотрела на Барса, у которого шерсть стояла дыбом, а вид был такой, будто он жизнь отдаст за сумасшедшего Антона. – Ох, простите меня…

– Понимаю, – пробормотала Зубкова. Она слышала, что у бажангов обостренное чувство справедливости и что они очень привязаны к хозяевам. – Мне очень жаль.

– Извините, что спрашиваю… – Барс переминался с лапы на лапу, подойдя к вампирше поближе. – Но есть ли хоть какой-то шанс разрешить эту ужасную ситуацию? Ну, чтобы моим хозяевам было полегче выпутаться?

– Я не знаю, что они задумали, Барс, – честно призналась Милена, потерев бледные от усталости виски. – Мне не удалось понять, чего хочет Антон. Надеялась разведать что-то, поговорив с парнем, который разбирается в этой фигне с анчарами, но добраться до него при моих возможностях просто нереально.

Милена грустно посмотрела на дверь с тонированными стеклами. Кот-вампир проследил ее взгляд, навострив уши. Желтые глаза понимающе сузились.

– А ты ничего не знаешь про планы своего хозяина, пушистик? – безнадежно спросила Зубкова.

– Ничего, дорогая Милена, – заурчал Барс. – Я ведь честно думал, что Антон шутит, когда говорит, будто хочет захватить мир…

– Захватить мир? – в ужасе переспросила вампирша.

– Простите, если встревожил, – развел лапами кот. – Я всего лишь очень волнуюсь за Антона и Злату, кроме них, у меня никого нет. Как известно, однажды пойманный бажанг передается только по наследству, так что других хозяев у меня никогда не будет. Это, в общем-то, смерти подобно…

– Мне бы вот тоже сделать так, чтобы кое-кто мне близкий не пострадал от этой истории, – процедила сквозь клыки вампирша, прислоняясь к стене. Сейчас ей очень хотелось, чтобы Кирилл был рядом, подошел близко-близко, а Милена бы как взяла, да как врезала ему по всем местам, до которых дотянется…

– Проход в это здание поможет вам в нашем деле? – деловито спросил Барс.

– Даже очень, – кивнула Милена.

Не издав больше ни звука, кот рванул к тонированным дверям и исчез за ними. Удивленная Зубкова подошла ко входу, осторожно заглянула внутрь. Увиденному не было названия. Неприступная хладнокровная секретарша, не пустившая Милену к депутату полчаса назад, самозабвенно играла с котом! По степени извращенности у вампиров это было все равно, что для людей прийти в церковь топлесс. Зубкова так и окаменела бы, глядя на это непотребство, но Барс, на мгновение повернувшись к двери, всем своим видом показал ей, что пора пробираться дальше. Затем несчастное животное снова потянули в омут сюсюканья и тисканий.

Почти распластавшись по полу, вампирша тихо открыла дверь, благо, та не скрипела. Секретарша даже не смотрела в ее сторону, так что Милена быстро и бесшумно миновала стойку регистрации, свернула вправо и оказалась в другом, полутемном помещении. Заперев за собой дверь, уже из массивного дерева, а не из стекла, Зубкова выдохнула и развернулась.

– Ой, блин… – вырвалось у нее. В небольшом зале скучали штук двадцать амбалов-охранников. Сначала они не отреагировали на ее появление, но потом все медленно повернули головы.

– Посторонние в охраняемой зоне, – угрюмо произнес первый, вытаскивая из кобуры пистолет с длинным дулом с привинченным глушителем.

К ужасу Милены, остальные телохранители неведомых депутатов сделали то же самое.

– Я ее заломаю, Толик, – проинформировала вторая громадина, снимая очки и закатывая рукава.

– Я подстрахую, Серега, – с каменным выражением лица поддержал третий товарищ.

– Это наш клиент, – возразил четвертый бугай, сверкнув красными глазами. Ни одна мышца на его физиономии тоже не дернулась. Эмоции этим парням были недоступны.

– Откуда информация? – уточнил третий, доставая массивную рацию.

– Я проверю, – отозвался очередной клон.

Милена привыкла работать с умными мужчинами. Ее воспитывали в традициях Службы вампирской безопасности, которая всякие там охранные агентства на дух не переносила и близко не подпускала ни к одному важному делу. Психологи Службы официально признали, что охранник – это существо, с которым невозможно договориться. Душеведы так и не смогли объяснить, почему политики этих идиотов любят так, что нанимают пачками.

– Спокойно, народ, – откашлялась Зубкова. – Говорить буду медленно, так что все поймут. Мне ваши хозяева глубоко не интересны!

– Отбой, – выключил рацию один из упырей. Остальные уже порывались вернуться к расслабленному состоянию, то есть отключить мозг окончательно.

– Э, не зависать! – прикрикнула Зубкова. – Пропустите меня, потом делайте что хотите.

– Не положено, – ответили охранники в унисон, аж страшно стало от такой слаженности.

– Я к Верескову, – проинформировала Зубкова.

– Зачем?! – изумился кто-то из охранников. – Его все ненавидят, активиста хренова. Цепляется ко всем, на работу нанимает только при наличии человеческой метрики, а ее уже сто лет как не выдают.

– Да вот убить его хочу. Или отмутузить хотя бы, –