убийства капитана участкового в село назначили нового, он прослужил пять лет и ушел на повышение в райотдел. И тогда участковым стал старший лейтенант Мухаммед Даниялов.

– Про этого я слышал, – сказал Одуванчиков. – Майор Смурнов рассказывал. Мухаммед – жених дочери эмира Волка.

– Да, жених Алмагуль. Но ее мать не решалась сказать отцу про предстоящую свадьбу, хотя выбор дочери поддерживала – Мухаммед казался ей надежным парнем.

– Вы в курсе событий… – заметил капитан Одуванчиков.

– Конечно. Я с ними со всеми разговаривал не единожды. Даже не одобрил план майора Смурнова относительно поимки эмира Волка.

– Мне план тоже показался несколько неблагородным. Так подставлять старшего лейтенанта! Я был против, но у нас в армии приказ командира значит слишком много, возразить я не мог. Тем более план майора был утвержден сверху.

– Кем утвержден? – спросил полковник.

– Начальником райотдела полиции, который даже не знал о таком участковом, как Даниялов. Он согласился не присылать ему в помощь районный ОМОН. То есть готов был пожертвовать участковым ради поимка Бацаева.

– Утверждать план спецназа ГРУ начальник райотдела попросту не мог – права не имеет. Утверждается он только Республиканским антитеррористическим комитетом или коллегией ФСБ республики. Но и то лишь в том случае, если план требует утверждения. А он не требовал. Это была рядовая операция. Тем не менее, обдумав ситуацию и получив по телефону два сообщения из села – одно от самого старшего лейтенанта Даниялова, второе от председателя сельсовета, – Мансур Ниязович выслал целую машину-грузовик с ОМОНом и СОБРом – все, что смог собрать за короткое время. Но полицейский спецназ был обстрелян снайперами и, забрав своих раненых, уехал ни с чем. Но тут есть один маленький аспект. Командир и один из бойцов СОБРа в халатах врачей «Скорой помощи» и на их же машине навестили дом эмира Волка, откуда забрали его раненую дочь, поместили ее вместе с раненым старшим лейтенантом Данияловым и отвезли их в районную больницу, где и старшего лейтенанта, и девушку срочно оперировали. Из плеча Мухаммеда извлекли пулю, сломавшую кость и застрявшую в ней, а девушке удалили раздробленную кисть руки. Та самая пуля раздробила ей на множество мелких осколков крючковидную и головчатую кости. Рентген показал, что в той же кисти сильно повреждена и кость-трапеция. Таким образом, Алмагуль, заботами майора Смурнова, осталась теперь однорукой. Вторая рана у нее не опасна – пуля прошла через мягкие ткани предплечья и застряла в стене… Убиты сержант и младший сержант полиции, чего полицейские, естественно, эмиру Волку простить не смогут никогда. «Менты» – народ мстительный, и за своих они предпочитают жестоко рассчитываться. Приказ снайперам открыть огонь по полицейским отдал, по показаниям раненого, сам эмир. Правда, он не знал, что в опорном пункте полиции находится и его дочь. Он только сообщил своей банде, что у него есть дочь на выданье. Другой информацией и сам Волк не располагал.

– И где же он сейчас находится? Где же его искать? – спросил командир разведроты. – У него же, кажется, телефон при себе был. По телефону же можно отследить человека. По биллингу – кажется, так это называется.

– Да, можно по биллингу. Только сотовый оператор у Волка турецкий, нашим законам не подчиняется. Запрос мы отправили, ответа до сих пор нет. Мне бы сообщили. Практика показывает, что на такие запросы нам обычно отвечают в течение трех дней.

– За три дня можно всю республику пешком пересечь! – возмутился капитан Одуванчиков. – Вся надежда на хакеров.

– Но это же противозаконно, – глядя капитану в глаза, сказал полковник юстиции. – Если только вы сами сможете что-то организовать. А я могу вам адресок такого хакера подбросить. Правда, не знаю, как мое руководство на это посмотрит. Хакер берет дороговато.

– Хакера я сам найду. А вы мне данные телефона и сотового оператора дайте.

Капитан придвинул к полковнику чистый лист бумаги и ручку. Но тот хитро улыбнулся и вытащил из кармана другой лист, сложенный вчетверо, где на принтере были набраны номер телефона Волка и данные сайта турецкого оператора сотовой связи.

Полковник был в перчатках, и никаких отпечатков пальцев на бумаге не осталось. А идентифицировать принтер едва ли возможно. Сергей Николаевич желал, видимо, оставаться в стороне от сомнительных методов расследования, за которые руководство по головке не погладит, разве что кирпичом. Но капитана спецназа эти методы не смущали, и он от руки дописал на том же листке временной промежуток, в который следовало отслеживать телефон эмира.

– Спасибо, – ответил на действия полковника капитан Одуванчиков. – Вы мне, товарищ полковник, очень помогли.

* * *

После ухода полковника Вострицына капитану Одуванчикову больше спать не хотелось. За годы службы он привык к тому, чтобы спать в сутки по четыре часа. К такому режиму приучила его жизнь офицера-спецназовца. То учебный марш-бросок с ротой, то еще что-нибудь. И если капитан спал дольше, то вставал разбитым и ленивым, с болью в мышцах. Но полусон в сидячем положении – это тоже, по сути, сон. Капитан вполне выспался, сидя в канцелярии. На часы Одуванчиков посмотрел только после ухода полковника. Он нашел, что время еще только подходит к обеденному и полковник юстиции сильно преувеличил, заявив, что день приближается к вечеру. Скорее всего, он слишком рано поднялся утром, успел за день много всего сделать, и поэтому ему показалось, что время уже позднее.

Выйдя в казарму, командир роты отдал приказ дневальному поднимать роту на обед, а сам пошел в штабной корпус. Шифровальный отдел находился в том же крыле первого этажа, где и кабинет начальника штаба. Одуванчиков нажал кнопку звонка. На звонок вышел возрастной старший прапорщик Макаревич.

– Мне нужен Игорь, – сказал Одуванчиков.

– Обедать ушел. В столовую.

– А ты?

– А я во вторую смену пойду, когда он вернется.

Капитан Игорь Исмаэлян, начальник шифровального отдела сводного отряда, был одним из немногих офицеров, кто жил в военном городке постоянно. Связано это было, как говорили, с тем, что передача материалов и шифров занимает слишком много времени, чтобы начальников шифровальных органов отправлять на Северный Кавказ в командировку. В реальности же все знали, что большинство документов и шифров носило грифы «совершенно секретно» и «особой важности», поэтому подлежало строгому учету. И чем меньше людей имело к ним доступ, тем лучше. А Игорь Исмаэлян сам по себе был еще и известным в отряде хакером и ремонтником компьютеров. Все сломанные компьютеры, офицерские планшеты и даже солдатские приемоиндикаторы на починку несли именно сюда. Рабочий стол Исмаэляна всегда был завален различными приспособлениями и деталями, стол был во многих местах прожжен паяльником. Игорь