мордашка, неестественно блестящие глаза, излишняя порывистость в движениях.

Под кайфом, в справочную не ходи.

Н-да… тут, похоже, копам можно в любую дверь с проверкой благонадёжности ломиться, не ошибутся.

Пропустив спешащую особу, я предложил:

— Предлагаю поторопиться, пока со всеми обитателями не раззнакомились.

Идущий впереди бесфамильный заметно ускорился.

На нужном этаже, не останавливаясь, свернули в левое крыло. Нарисованная на стене стрелка с нумерацией сверху, под которой некий озорник нацарапал гигантские тестикулы, помогла с выбором направления.

Длинный коридор, залитый чем-то липким пол, вонь, железные двери, в торце — мутный пластик, заменяющий выбитое невесть когда стекло. Освещения почти нет.

— Сплошная антисанитария, — пожаловался лопоухий, брезгливо оглядываясь.

— Нам сойдёт, — я имел на этот счёт собственное мнение, полагая, что президентский люкс мы пока не заслужили.

… Искомое жильё тускнело номером ближе к концу коридора. Приложив магнитный ключ к замку, Сквоч дождался щелчка и потянул дверь на себя. Добротная конструкция, кстати, оказалась. Стальная. За ней — новая дверь. Попроще, из вторсырья, не запертая.

Вошли. Спёртый воздух, крохотный коридор, с проходами в маленькую кухню и единственную комнату. Сбоку — вход в санузел. Проверили выключатель — свет есть. Заперев вход, принялись обживаться.

Побросав рюкзаки, прошли в жилую часть. Изумились.

Пара двухъярусных кроватей с полуотслоившимися наклейками из динозавриков, котят и щеночков, занимала практически всё свободное пространство. Между ними — ящики, много. Плотно зашторенное окно, напротив — шкаф со сколотыми от сложной судьбы углами, на стенке — визор.

Троим — тесно.

— Малогабаритка, — знающе ввернул Брок. — Социальное жильё для малоимущих.

Хмыкнув, бесфамильный полез в ближайшую коробку, я сунулся в шкаф, где обнаружил много интересного. Футболки, свитера, штаны, нательное бельё заполняли полки доверху. Всё новое, в прозрачных упаковках. Отдельно висели куртки с заводскими бирками, кеды и кроссовки лежали почему-то внавалку, без упаковки, и тоже неношеные.

— Еды — полно, — счастливый Сквоч продемонстрировал упаковку сушёных фруктов, добытую из ящика. — Кто хочет?

Хотели все. Мне досталось ассорти из ананасов, кураги и изюма. Чертовски вкусно.

Насытившись, перешли в кухню и обалдели от количества пустых бутылок из-под спиртного, сваленных под раковину. Холодильник не работал, на столе — мумифицированные объедки да грязные стаканы со следами пальцев. Тарелок, толком, и нет. Прямо со столешницы жрали, скоты…

— Сортир тоже отмывать придётся! — уведомил Ежи, решивший проведать санузел. — Обитатели, сдаётся мне, кнопкой слива брезговали.

— Она работает?

Из санузла донёсся характерный звук спускаемой воды.

— Да.

— Отмоем.

* * *

Парко-хозяйственный день, как красиво именовал сержант Бо мероприятия по наведению стерильной чистоты в казармах и на прилегающей территории, продлился до вечера. Мы мыли, драили, соскребали, снова мыли, перекладывали, переносили, двигали, протирали, намаявшись до ломящих поясниц.

Из хорошего — нашлись запасы чая, зубные щётки с пастой, бритвы, мыло; электроплита функционировала исправно, среди всевозможных сладостей обнаружились пакеты с лапшой быстрого приготовления, концентрат овощного пюре и консервированное мясо, так что голодная смерть нам не грозила. Из плохого — стиральная машинка, как и утилизатор, отсутствовали. Бойлер не работал. Прикинув, постановили собранный мусор вынести на помойку ночью, когда народ спит.

Вон она, в окно просматривается и благоухает… Целая гора отходов — контейнеров не видать. Ленятся коммунальные службы сюда заглядывать, ленятся.

Неожиданно порадовало случайное открытие. Намаявшись и от скуки включив визор Брок, ковырявшийся в его настройках, наткнулся на подключённую камеру скрытого наблюдения, транслировавшую кусочек пространства перед дверями и вход в жилое крыло.

Это кто же тут жил?

Переведя изображение в левый нижний угол экрана, ушастый счёл необходимым высказаться:

— Я поражён. Еда, вещи, наблюдение, и никого. Откуда столько всего? Может, нас этот прыщавый напарил?

Растянувшийся на кровати бесфамильный потянулся, хрустнув суставами, поправил подушку и издал горловой звук, более всего созвучный его коронному «Гы». Усмехнулся.

— Мы в «секретке». Нары в два яруса, запас из того, что спереть удалось, срач… На все случаи предусмотрено. Отсидеться, и вообще… Кровати — с помойки, для подростков или детей… Видишь, наклейки? И боковин нет? Выломаны. Чтобы копыта в них не упирались. Хозяев можно не опасаться. Сам же оттирал всякую гадость — древняя она.

— А пустые бутылки?

— Ну забухали пацаны, что такого? В приюте же нельзя, а расслабиться всем охота.

— Разве что…

Я слушал товарищей краем уха, более интересуясь новостями и беззвучно повторял услышанное, привыкая к диалекту. В принципе, ничего сложного. Воспринималось уже гораздо лучше, чем тогда, в столовой маяка. Правда, пугали отдельные слова из моего прошлого. К примеру, часто встречающиеся в школьных диктантах «жужелица», «заезд» или «жужжание», но лиха беда начало. Разберусь с простыми звуками, а там уж выкручусь.

Спасибо дикторам с их поставленной речью — догадываться о смысле того или иного слова почти не приходилось, да и речевой аппарат неплохо подстраивался под выбранный стандарт.

… Передвиение насих войск вдоль линии соприкосновения обусловлено… Волонтёры доставили на передовую очередной гру(тут заканчивалось проглатываемым «с») так необходимых насим войскам предметов бытового обихода…

Репортажи шли сплошь про войну. Победные, вселяющие в обывателя веру в скорый исход всей этой вооружённой катавасии (разумеется, в пользу Нанды). Пушки стреляли, солдаты позировали, командиры авторитетно докладывали, враг позорно бежал… на месте. Потому что о наступлениях в бравурных реляциях — ни гу-гу.

Мои потуги заметил Ежи.

— Язык учишь?

— Учу.

— Держи, — он извлёк из кармана парочку беспроводных наушников и протянул их мне. — В комплекте с планшетом шли. Музыку слушай. Я онлайн-радиостанцию популярной музыки нашёл. В попсе рифмы несложные, припевы, опять же… Должно полегче пойти.

— А ты? А Сквоч?

— Мне не надо. У меня способность к языкам хорошая, — без тени иронии заявил он и продолжил, выговаривая хоть и с трудом, но, в целом, верно. — Две аботливых старуски напекли внучатам плюски. Все вокруг стола уселись, чаю напились, наелись. Ахотели поиграть. Ты лови! Мне убегать!.. или вот… Высел месяц и (буква получилась твёрдой, как у говорящей головы в визоре) тумана. Вынул ноик и кармана. Буду реать, буду бить… Ну, дальше всё как по-нашему… Слушайте со Сквочем по очереди. Надеюсь, быстро восполним пробел.

— Круто! — восхитился я, забирая гарнитуру и пристраивая её в уши. — Ну, послушаю, о чём в этом секторе поют…

* * *

Следующие сутки мы спали. До затёкших боков, до тяжести в головах и однообразия мыслей. Чувствовали — надо отдохнуть и набраться сил. В редкие минуты бодрствования безвкусно ели, запивали пищу чаем и спешили обратно, на койки. Нас не беспокоили ни шумные обитатели дома, с раннего утра шляющиеся в общем коридоре и скандально обсуждающие всё на свете; ни пьяные вопли с криками