– Я принесла тебе смену одежды. – Появившаяся в дверях Коттеджа Озла передала Бетт сверток. Ее взгляд упал на Пегги, которая, зевая, спускалась с чердака. – Вы что, прямо тут и спите?

Все по очереди занимали койку на чердаке, когда вообще выпадала возможность поспать. Бетт провела десять часов на своем стуле, пятнадцать, восемнадцать… Она уже почти не различала Озлу – кажется, сегодня та выглядела озабоченной. Бетт пробормотала слова благодарности, сбегала в туалет, где натянула на себя чистое белье и блузку, и вернулась к своему столу. Гарри вручил ей кружку цикориевого кофе и связку роддов.

Нечто важное. Все они это понимали, и девять из восемнадцати сотрудниц Коттеджа не занимались ничем другим. Они вкалывали как сумасшедшие. Дилли так глубоко закопался в свои родды, что его присутствие едва ощущалось. Как-то раз Бетт заметила, что он пытается запихнуть недоеденный сэндвич с сыром в свою курительную трубку, невнятно что-то бормоча над очередным донесением. Она просто взяла трубку из его пальцев, вынула оттуда раскрошенный сэндвич, положила ему на ладонь табак и вернулась на свое место. Джин уже горела в жару; она непрестанно сморкалась, комкая стопку за стопкой носовых платков, но не выпускала из рук родды. Время от времени кто-то погружался в дрему прямо у стола, тогда плечи спящей накрывали одеялом и позволяли ей забыться минут на десять, а потом толкали в бок и напоминали: «Сегодня день минус один».

– Кто у нас командующий в Средиземном море? – спросила одна девушка.

– Адмирал сэр Эндрю Каннингем, – ответила Пегги. – Дилли сказал, что адмирала предупредили: надо ждать важного сообщения.

«Если мы узнаем, о чем речь». Бетт потянулась за следующей стопкой бумаг, но пальцы нащупали дно проволочного лотка. Когда такое случалось, девушки Дилли нетерпеливо перебирали ногами, как скакуны в конюшне, прислушиваясь, не заскрипят ли по гравию колеса. Этот звук означал, что приехали курьеры с полными сумками новых радиосообщений, которые предстояло расшифровать.

– Бетт? – Гарри тронул ее за плечо, и она моргнула. Она так привыкла к его присутствию рядом, что едва замечала. – Прости, мне надо уйти – сыну нездоровится, и жене нужна помощь. Всего на несколько часов…

Бетт кивнула, кусая ноготь. Перед глазами у нее все еще кружились и падали пятизначные блоки кода «Энигмы». Удачное название, ничего не скажешь…[42]

– У тебя хорошо получается, – сказал Гарри, натягивая пиджак. – Просто отлично. Приходится вкалывать на двойной скорости, чтобы за тобой угнаться.

Бетт снова моргнула. С тех пор как она поняла, что работает не так плохо, чтобы ее уволили, она ни разу не задумывалась, хорошо ли работает. Никогда в жизни ничего не получалось у нее хорошо.

– Мне нравится эта работа. – От долгих часов молчания голос у нее охрип. – Я… я ее понимаю.

– И я. – Под глазами у Гарри залегли круги, на лице застыло отрешенное выражение. Бетт догадалась, что он видит ее не лучше, чем она – его. – Я мог бы заниматься этим день напролет и даже не устать, – продолжил он. – Жаль, телесная оболочка мешает. Вот бы стать машиной вроде тех, которые, по слухам, стоят в Одиннадцатом корпусе.

Бетт кивнула. Эти два дня ее тоже раздражало все, что отвлекало от работы, – необходимость проглотить чашку чаю, распрямить ноющую спину. Сейчас она с раздражением поняла, что страшно проголодалась.

– Я тоже могу заниматься этим хоть целый день, – призналась она. – Даже круглые сутки.

– И хорошо, что можем. Это ведь самый важный ресурс, не так ли?

– Что – коды?

– То, что эти коды охраняют, – информация. Ведь не имеет значения, чем воевать – шпагами, бомбами, палками, камнями. От оружия мало толку, если не знаешь, когда и куда его направить.

«И вот для этого нужны мы». Бетт улыбнулась.

Гарри озабоченно покосился на часы:

– Я вернусь через пару часов, но мой начальник корпуса требует, чтобы я шел на свое обычное место, а не сюда. Ужасно жаль, что не смогу остаться здесь и закончить дело…

Бетт с трудом вырвалась из водоворота продолжавших мельтешить перед ее глазами строчек телетайпа.

– Мы дадим знать, если ты нам снова понадобишься. Иди домой.

– Да я только забегу, чтобы измерить Кристоферу температуру, искупать его и в очередной раз объяснить, почему ему нельзя завести собаку. – Гарри состроил огорченную мину. – Жалко разочаровывать малявку. Какой отец не хочет подарить сыну щенка? Но я работаю в ночную смену, а его мать занята в столовой Женской добровольческой службы, так что это просто невозможно.

– Я тоже всегда мечтала о…

Но тут на парковке у бывших конюшен послышался рев двигателей, и Бетт осеклась. Как и остальные девушки, она мигом вскочила на ноги, все ринулись к двери. Они так спешили добраться до новых донесений, что чуть не вырывали сумки из рук курьеров. «Потерпите, барышни, надо же сначала зарегистрировать…» – со смехом успокаивали их курьеры. Когда Бетт вернулась на место, Гарри уже не было, а проволочные корзинки начали снова наполняться.

Одно из новых сообщений оказалось очень длинным, и это было необычно. Все собрались вокруг Дилли, глядя, как он разворачивает его на столе.

– План сражения, – тихо сказал Дилли. – Ставлю свою трубку, что так и есть.

Они переглянулись – девять изможденных женщин, пальцы в чернильных пятнах, ногти обкусаны до мяса. Каждая взяла по отрывку длинного сообщения, а дальше, как думалось Бетт впоследствии, все они немного сошли с ума. Она не помнила ни следующего дня, ни ночи – ничегошеньки. Помнила лишь, как скользили в ее руках родды, вверх-вниз, туда-обратно, и как в уме то и дело раздавалось «щелк!». Время от времени она поднимала голову и видела, что солнце наполовину спустилось к горизонту, потом и вовсе закатилось, и тут же возвращалась к роддам и щелчкам. Когда Дилли велел им остановиться, было почти одиннадцать часов вечера.

– Показывайте, что у вас есть, барышни. Наше время истекло.

Бетт испуганно посмотрела на Пегги. Та ответила ей не менее оторопелым взглядом: как это – истекло?

В полной тишине они снова собрались вокруг стола Дилли, складывая из фрагментов расшифрованное сообщение.

– Там был целый блок, который я не смогла взломать, ни одного щелчка… – бормотала, всхлипывая, кудрявая девушка по имени Филлида.

Пегги обняла ее за плечи.

Авторучка Дилли молниеносно носилась по бумаге – он переводил итальянские строчки на английский. Перед Бетт снова сидел профессор-языковед, которым он был когда-то, в те далекие дни, когда ему доводилось переводить древнегреческие манускрипты, не имеющие отношения к военным тайнам. Прошло много времени, прежде чем Дилли поднял голову.

– Как правило, вас не посвящают в подробности, – сказал он