В Союзе уже нет колониальных войск, потому пришлось ему восстанавливаться в регулярной армии, в кастрированном аналоге того, к чему он готовился все последние годы на Старой Земле. Забавно, но он был первопроходцем собственной родины. Правда, чаще «закрывал», чем «открывал». Последний во всём. Последний, как всегда. И почему он не стал наёмником в Плеядах? Тогда не пришлось бы стыдливо прятать голову, отводить глаза от того ужаса, которым стали благие намерения. Хотели ведь как лучше, а получилось хуже, чем всегда. Авторы протоколов стёрли бы их подчистую, если бы знали, чем они обернутся. Возможно, стоило лучше подходить к набору экипажей? Эх… Если бы не было коррупции. То, возможно. То, может быть…

Машина заехала в лифт, поднялась на верхние уровни, прошла через обработку в шлюзе и вышла в свет. В прямом смысле. Если внизу царил грязный полумрак, то тут на освещение не скупились — прожекторы сияли не хуже солнца. Засаженные деревьями аллеи, танцующие парочки на площадях в нарядах из ткани от модных ателье, чарующие ароматы булочных и ресторанов. Тут кормят не баландой, настоящими, натуральными продуктами без грамма глутамата!

Играет уличный оркестр. Дроны разносят напитки. Протяни руку…

— Не высовываете конечности из окон, — осадил жандарм.

— А куда деть стаканчик?

— Выкиньте.

На мусор сбежались уборщики, а сам асфальт под ним дотёрли до скрипа.

Красота! Барокко и ампир, бутики и кафе, желтизна и зелень, словно пазл, сливались в картину процветания. Тут мягкие законы, нарушать их никто не спешит. Тут мягкий воздух, за составом которого бдительно следят. Тут чистота и порядок, поддерживаемые армией машинной прислуги.

Жизнь любого отсюда, даже недоросли, не умеющей читать и писать, стоит тысячи Оклайнов. Голубая кровь составляет лишь десятую часть процента от всего остального населения, но ей принадлежит всё: они менеджеры корпораций, администраторы, командиры. Они — отдельное общество со своими правилами и этикетом. Они стоят над большинством, которое даже не подозревает об их существовании.

Любой обмен между уровнями не одобряется — от атмосферы до отходов — разделяется всё. Ведь для некоторых тут может стать оскорблением даже факт того, что его недоеденную трапезу отдали ничтожной черни. Да, они знают о ней. И им всё равно. Они-то живут хорошо! Отлично! Так какая разница, что там у тех, внизу? Они ведь тупой скот. И что печально, сами в том убеждены и ведут себя соответственно.

Так как смешения нет, аристократов снабжают преимущественно машины разного рода: от пылесосов до автокузниц. Единственные низкородные, коим разрешено появляться тут, так называемый «средний класс». Более-менее надёжные и способные, они составляют примерно тысячную часть процента. То есть на одного середнячка приходится примерно сто аристократов, однако жизнь первых ценится наравне с крестьянской. Нисколечко. Первые в очереди на расстрел, они несут всю ответственность и не имеют права защититься. Единственная привилегия — появляться на верхнем уровне без сопровождения — не работает. Их легко узнать по серым постным лицам, а аристократы оскорбляются таким бескультурьем. Да…

Вот и покои генерала Хельмута. Он с Киля, там сословная система куда сложнее, потому он без зазрения совести говорит напрямую с Оклайном, а не через посредника. Келлер всей душой поддерживает Союз и его режим, считая его истинно верным. На таких людях, достаточно инициативных, но лояльных, и держится весь Союз: иначе он бы давно встал, руководимый закостеневшими чиновниками, приросшими к столу. Местничество тут норма.

— Обождите, Его сиятельство заняты, — сообщил дворецкий.

Стоя в прихожей, обитой зелёной тканью с золотым гербом Келлеров, страшно прикоснуться к чему-либо. Всё выглядит так, будто только что из магазина. Ни одной потёртости, скола или царапинки. Настоящие деревянные стулья с шёлковой обивкой, покрытые ровным лаком, портреты семейства — высокородным военным разрешено вступать в брак, механические часы с метровым маятником. От всего исходила аура богатства, состоятельности, власти. Такого не было даже в покоях Райны. Грустно.

Наконец тайные переговоры кончились, и Эмбара пустили в кабинет Хельмута. Тот, бледный, сидел за огромным столом, аккуратно заполненным техникой разного толка, и внимательно разглядывал новоприбывшего, будто впервые его видел. На руке блеснул изумрудом перстень.

Молча поклонившись, Оклайн ждал, пока генерал заговорит первый.

Дверь позади открылась. Он не шелохнётся.

Внезапно в шею вонзили шприц.

— Что?!

Его тут же скрутили и заковали в наручники. На голову натянули пластмассовый мешок с усыпляющим газом. Оклайн дёргался, кричал, пока мышцы не ослабели. Пока из горла не вырывался один тихий стон. Что? Почему? Откуда? Зачем?..

Тело ослабело. Сознание улетучивалось в парах. Он грохнулся на пол, где его связали и поволокли прочь.

11. Так проходит слава мира

Перед глазами расплывалась пелена. Где он? Что происходит? Тело приковано к допросному креслу. Вокруг полумрак. Тяжело дышать. Голова раскалывается. Справа сверху беззвучно транслировалось обращение демагога Белой звезды к пастве, в обилии собравшейся вокруг.

— Сафф…

Нет сигнала? Но как?

— Я сожалею, друг мой, что пришлось прибегнуть к столь радикальным методам, — откуда-то слева вышла туманная фигура. — У меня не было выбора.

Знакомый голос… Не может быть…

— Иоганн?

— Да, это я, — подтвердил Фауст. — Наконец-то мы встретились. Я не планировал этого, но… мне нужна твоя помощь.

— Ты… Что ты натворил?

— Вы слышали легенду о шагготе? О древнем зле, что когда-то правило галактикой и было уничтожено величайшим напряжением сил? Я скажу вам — это не легенда, — Фауст наклонился. — Всё, что вы видели — его творения. Жуткие монстры, внушение, дикость — его работа.

— Что за бред вы несёте?

— Не стоит притворяться. Ваших способностей более чем достаточно для анализа. И если вы его проведёте, то поймёте, что главный заговорщик находится за пределами вашего зрения. Он играет. Наслаждается. Ибо знает, что в этой игре не может проиграть.

Фауст начал бродить кругами.

— В конце концов, вы сами его творение.

— Я человек!

— И вы в это верите. Дьявол, — он сделал паузу. — Да, я заключил сделку с дьяволом, но не ради себя, а ради человечества! Мы не интересны ему, ему нужны лишь чужаки, однако люди погрязли в гордыне и пороке. Они никогда не упустили бы шанса укрепить свою власть, захватить галактику. Ему это не нужно. Потому он даровал мне знания, как остановить войну. Как взять людей под контроль…

— Так это были вы? Хельмут… Себастьян… Вы хотели убить меня!

Молчание.

— Да, хотел. Вы очень, очень интересовали его. Он желал получить вас во что бы то ни стало целым и невредимым.

— Тогда почему?

— Потому что мы не собираемся служить