Нет, Таня рассудила иначе. Она дала доступ к рекламному кабинету всем, кто выразил желание помочь. Чтобы все знали, на что именно переводят деньги, и видели, как они расходуются. Таня не ждала, что спонсоров будет много, надеялась только, что их энтузиазма хватит на оплату тысячи-другой показов. Ей и в голову не могло прийти, что девушки готовы вбухать в разгром Байгозина едва ли не больше, чем в его лекции. Пожалуй, такую масштабную кампанию Тане еще проводить не случалось: даже сам Коля выделял на свое продвижение сумму куда скромнее.

Не зря Таня четыре года собирала группу, не зря выучила назубок все настройки контекстной рекламы, таргетинга и прочих приблуд современного маркетинга. Таня чувствовала, что в ее руках весь Рунет. Да что там! Весь мир! Даже человек с пультом управления вселенной ощущает в себе меньше власти, чем Таня в момент запуска объявлений. К обеду ее группа увеличилась в пять раз, и лишь тогда Таня вспомнила, что так и не сходила умыться и не сменила ночнушку на нечто, подобающее настоящему сетевому полководцу.

Весь день она не видела ничего вокруг себя, забыла про чувство голода. С горящим полубезумным взглядом она сидела перед компьютером. Ее пальцы порхали по клавиатуре, вербуя все новых женщин, алчущих мести. Ей писали и те, кто оплачивал курсы Байгозина, и те, кто просто про него слышал или собирался заняться саморазвитием в ближайшее время. Потом повалили сочувствующие, жертвы других коучей, просто любопытные или скучающие дамы, готовые на любой кипеш. И когда Люся вернулась с работы, то с трудом узнала свою соседку: привычная тихая Танюша превратилась в Татьяну, девушку без страха и упрека. Она стояла перед зеркалом, вся в черном, как Стив Джобс в миниатюре. Рыжие волосы были туго стянуты на затылке, на бледном лице поблескивали от переизбытка адреналина глаза. То ли из-за целого дня перед монитором, то ли от голода, но Таня даже без косметики выглядела не на свои двадцать два, а минимум на тридцать.

– Ты куда? – Люська озадаченно прислонилась к косяку.

– На встречу, – сухо отозвалась Татьяна, подхватив сумочку. – Мне нужно договориться с добровольцами.

– О чем? Ты собралась штурмовать Зимний?

– Никто никого не будет штурмовать. – Таня улыбнулась, и от этой улыбки Люське стало не по себе. – Все по закону. Мне нужно тридцать человек, которые пройдут туда по билету.

– Тридцать на двадцать… – Люся провела нехитрые исчисления. – Ты где столько денег нароешь?!

– Кое-какие места дороже, но это неважно. Сейчас многие хотят избавиться от них за бесценок.

– Почему? Подожди, как это?

– Если выражаться языком фондовых бирж, я обрушила его акции. – Таня влезла в самые дорогие свои туфли на каблуках и взглянула на Люсю сверху вниз.

– А если выражаться по-человечески?

– Билеты на «Синтезию» можно сдать не позже чем за неделю. Таковы их правила. Осталось всего ничего – три дня. И когда весь Интернет кишит слухами, что он мошенник…

– С чего это он кишит?

– С меня. – Таня с ложной скромностью потупила глазки. – Сегодня у Коли лекция, пресс-конференция, он занят по уши. Потом – выходные. Он не успеет ничего исправить. Билеты на его выступление продаются на частных досках за копейки.

– И все равно на тридцать человек – дорого, – подозрительно прищурилась Люська. – Колись! Ты пошла на панель или продалась в сексуальное рабство? Я пойму и маме твоей не скажу.

– Я просто нашла кучу людей, которые хотят увидеть Байгозина на лопатках. – Таня загадочно подмигнула и с гордым видом направилась на первую очную встречу со своими единомышленницами.

В конце концов, ей предстояло сделать кучу вещей: одобрить надписи на футболках, удостовериться, что некто Лиза Терехина действительно за них возьмется. Перепроверить план рассадки… Словом, много дел, хлопот немало у простого генерала.

Площадь в Сокольниках, на которой обычно в субботние вечера вальсируют под аккордеон пожилые романтики, сегодня была заполнена, как в день города. До этого момента Таня не осознавала до конца, какую же кучу людей сплотила вокруг себя – и против Байгозина. Цифры на экране – одно, живая толпа – совсем другое. И поначалу Таня слегка струхнула: не привыкла она выступать на публике, всегда держалась в Колиной тени, и роль мышки ее вполне устраивала. Ведь только кажется, что звездой быть легко, только ходи, улыбайся и маши ручкой. А вот так выйди перед сотней человек: сразу забудешь, как переставлять ноги, губы прилипнут к зубам, и станет непонятно, куда девать руки, чтобы не выглядеть роботом.

Нечто подобное ощущала и Таня, когда пробиралась между рядами воинственно настроенных женщин. Народ шумел, переговаривался, кто-то даже возмущенно повышал голос при одном упоминании тренера номер один. Таня боялась, что не сможет перекричать такую уйму народа; боялась, что, увидев ее, такую маленькую, молоденькую и тщедушную, они усомнятся в ее лидерских навыках, отмахнутся, похохочут и разойдутся по домам. Однако стоило ей выйти к сцене, – даже не подняться, просто подойти к деревянным подмосткам, – как кто-то крикнул:

– Ой, девочки! Это же она!

И разом все стихло. Таня нерешительно кашлянула, оглядела застывшие в нетерпении лица, узнала Ольгу Савицкую и взяла себя в руки.

– Всем привет! – Голос прозвучал как-то жалобно и немного пискляво, и Таня прочистила горло: – Привет!

Женщины разрозненно поздоровались, Света с Ликой протиснулись вперед и начали хлопать, остальные по инерции подхватили, и Таню окутал первый в ее жизни шквал аплодисментов. Она часто слышала, как публика приветствует Байгозина, и привыкла к этим звукам массового одобрения. Но сейчас, когда хлопки были адресованы ей… Таню будто накрыло волной странных, щемящих, но в то же время дико приятных эмоций. Она сама бы не смогла точно описать, что это было: эйфория ли, гордость или внутренний подъем, но стеснение как рукой сняло, а голос сам собой стал громче, окрасился тембром уверенности.

– Ну что, девочки, разнесем этого козла? – бросила она мяч толпе.

– Да-а-а! – с радостью отбила публика.

– Сделаем так, чтобы он больше никогда не врал?

– Да-а-а!

– Отлично! – Таня расставила ноги на ширину плеч и окинула взглядом собравшихся. – Лиза! Терехина! Ты тут?

Откуда-то слева вынырнула девушка в ярком, сшитом из лоскутов, платье. По фотографии Таня ее не узнала, а вот наряд… Кажется, она была на курсе Байгозина в Питере, и Таня тогда даже ревновала Колю к этой эксцентричной особе. Прежняя ревность кольнула снова, но Татьяна затолкала ее поглубже: Лиза не виновата в том, что Байгозин водил с ней шашни. Они обе жертвы, вся вина – на нем.

– Привет! – Лиза тоже не привыкла к толпе, а потому смущенно раскраснелась. – У меня есть краски по ткани, если мне привезут футболки, я разрисую. Лучше, конечно, хлопок, за шелк и вискозу не возьмусь.

– Вы слышали? – Таня повысила голос. – Те, кто идет на форум, сдайте Лизе футболки из хлопка. Белые или светлые, чтобы надпись была лучше видна. Есть идеи надписи?