дома. И я сгораю от нетерпения выскочить из машины на свежий воздух, потому что в салоне кислорода больше не осталось.

– Ты отбилась? – спрашивает, останавливаясь напротив нужного подъезда.

– Да, они были в зюзю, – смеюсь я, – справилась подушкой.

– Тебе смешно? Твой парень подкладывает тебя под своих друзей, а тебе смешно?..

Поворачивается ко мне всем корпусом и кладет руку на спинку моего сидения. Обдает жаром, но вновь расстегивать куртку я не спешу. Сложив руки на груди, сохраняю невозмутимое выражение лица.

– Ну, во-первых, не под всех своих друзей, а во-вторых, он уже не мой парень.

– Он извращенец.

– Не берусь судить, меня это уже не волнует.

– Если вернешься к нему, все повторится.

– Я знаю.

– Будут другие друзья.

– Я знаю, – повторяю с нажимом, не понимая, что он хочет от меня.

– Возможно, даже я…

– Какая честь, – восклицаю со смехом и, отвернувшись, нащупываю рукой дверной рычажок, – спасибо, что довез с комфортом!

– Кристина…

– Можешь не просить… перебиваю я, – твоя Соня ничего не узнает. Я умею держать язык за зубами.

Щелкаю рычагом, но внезапно чувствую, как рука его, скользнув по плечу, накрывает мой затылок и вынуждает на него посмотреть.

Я уже готова сорваться, вмазать по жесткому лицу и начать плакать здесь, при нем, но он останавливает мою истерику одним лишь взглядом.

– Не сомневаюсь.

Подается ко мне, замирает так близко от моего лица, что я могу рассмотреть каждую его длинную черную ресницу, каждую крапинку на его радужке.

Чувствую тяжелое дыхание на своем лице и еле уловимый запах его кожи. Держусь из последних сил.

– Что?! – шиплю яростно.

– Ничего хорошего.

Склонившись еще ниже, мажет по моим губам своими. Не поцелуй и даже не мимолетная ласка – легкое касание, от которого Вселенная вокруг меня взрывается. Вздрагиваю, хватаю воздух ртом, но на этом все заканчивается.

Выпрямившись в своем кресле, Филипп растирает лицо ладонями и закрывает глаза.

– Я пойду?

– Иди.

Я открываю дверь и, подняв с пола рюкзак, выхожу из машины.

– Только не сбегай никуда, – догоняет в спину.

– Не сбегу.

Жанна, тихо посапывая и подложив ладошку под щеку, спит как сурок. Я, быстро умывшись и приняв горячий душ, ложусь, отворачиваюсь к стене и поджимаю колени к груди.

Не думается и не спится, потому что вся я пока сосредоточена на физических ощущениях. Тело еще горит и плавится, низ живота тянет и то и дело схватывает спазмами.

Я снова испытала с ним оргазм. Я кончила так легко и так ярко, что сомнений не остается – дело не в том, что тогда нас было трое, дело в Эйне. Эта мысль неожиданно успокаивает – я не извращенка.

Других поводов радоваться, к сожалению, нет. Но об этом я буду думать следующие два дня, все мои выходные. Думать и трястись, что накануне моей смены мне позвонят и скажут, что я уволена.

А как иначе?.. Филипп не позволит больше Соне ко мне приблизиться. Не запретит же он ей бывать в ресторане.

Рано утром, когда на часах еще нет и девяти, меня будит входящий на телефон с неизвестного номера, цифры которого даже спросонья навевают мне смутные воспоминания.

– Да?..

– Кристиночка! – восклицает в трубке голос мамы Артема, Кристины Дмитриевны, – куда ты пропала?!

– Здравствуйте, – хриплю сонным голосом, – никуда я не пропала.

– Тогда вернись в бар! Что за фокусы?! Он же и твой тоже! Твой папа был бы расстроен, узнай он, что его дочь бросила дело всей его жизни и сбежала работать в чужой ресторан!

– Это Тёма так сказал?

– Тёма сильно переживает, – проговаривает она трагичным голосом, – девочка, за что ты так с ним? Он же любит тебя!

– Вы ничего не знаете…

– Мы с твоим папой сделали все, чтобы вы с Артемом ни в чем не нуждались!

– Что конкретно?..

– Я помогла превратить вашу захудалую кофейню в модный бар! – тараторит, игнорируя мои реплики, – ты там такая же хозяйка, как и Тёма. О какой доле ты вообще говоришь?!

– Всего доброго, – бормочу в трубку и скидываю звонок.

Надо… надо сходить на консультацию с юристом.

Глава 36

Филипп.

Набираю Бурковского и включаю громкую связь. Пока идут гудки, просовываю голову в горловину футболки и залезаю в джинсы. Потом, надев часы, вынимаю из шкафа толстовку.

– Говори, – раздается в динамике его недовольный голос.

– И тебе доброе утро. Встретиться надо. Ты где?

– В зал еду.

– Неожиданно, – не удерживаюсь от сарказма.

Мы с ним, собственно говоря, в зале и познакомились. Только последний год он дорогу туда забыл, предпочитая тусоваться в своем баре, курить кальян, бухать и светить писюшкой Крис налево и направо.

– Что хотел?

– Поп*здеть надо.

– Передумал на счет бара? – отзывается насмешливо, – посчитал возможную выгоду? Я ж тебе говорил…

– В течение часа там будешь? Я подъеду.

– Подъезжай, – отвечает повеселевшим голосом.

Скидываю спортивную сумку и спускаюсь в подземный гараж. До клуба доезжаю за сорок минут, что для Москвы сказочное везение. Наверное, бл*дь, сегодня мой день.

Засекаю на стоянке его тачку и, облегченно выдохнув, быстро переодеваюсь и иду в зал единоборств. Наверняка, там прыгает вокруг груши.

Так и есть. Только не скачет, а, обняв снаряд одной рукой, скалится местной фитоняшке.

Та, выкатив сиськи вперед со смехом ему что-то щебечет, но замечает меня и, буркнув приветствие, мгновенно ретируется.

– Здорово, – протягивает Бурковский руку, – о чем пи*деть будем?

– Да, успеем… Пойдем, разомнемся, – киваю в сторону ринга, – если не ссышь.

Едко хмыкнув, он снимает с плеча перчатки и разворачивается ко мне спиной. Я иду следом, на ходу пакуя свои руки тоже.

Здороваюсь с парнями, поднимаюсь вслед за Тёмычем на ринг и встаю в стойку.

– Сто лет не махались, – смеется он, – вспомним старые добрые времена?

– Ага.

Замахиваюсь левой и наношу удар тыльной стороной перчатки прямо по ухмыляющейся роже. Бурковский, не ожидавший такого, отлетает на канаты, но быстро собравшись, возвращается в стойку.

Веселье и пренебрежительная насмешка моментально трансформируются в ярость. В глазах мелькает догадка.

Удерживая мой взгляд, медленно движется назад и, упираясь в канаты, использует их пружинящий эффект и бросается на меня, целясь правой в живот.

Отбиваю легко, встречая его хуком в челюсть. Тот валится на спину, переворачивается на бок и скручивается в ракушку.

– Фил… подожди, – обращается кто-то со стороны, но на ринг залезть не рискует.

Кровь бьет в виски и застилает глаза. В венах бешеная дурь кипит. В данный момент я убить его готов.

– Вставай, бля…

Поворачивает ко мне голову, изо рта кровь бежит. В