да? – для верности уточняет курьер.

– Да. Прямо сейчас поставлю вазу с цветами на тумбочку у ее кровати.

– Ладно… Спасибо.

Закрываю дверь и иду на кухню искать, куда пристроить букет. С вазой я погорячилась, конечно, потому что ее здесь не видела, но в шкафу под мойкой нахожу стеклянную банку нужного размера. Тетка Лизы отправляла ей из деревни соленые огурцы.

Как и обещала, ставлю цветы в воду и уношу в нашу с Жанной комнату. Расплывшийся по комнате сладковатый аромат роз навевают воспоминания – раньше папа часто дарил маме эти цветы, этот запах ассоциируется у меня с беззаботной счастливой жизнью.

Жанна возвращается через полчаса. Слышу, как проходит в ванную, а потом открывает дверь и останавливается у порога.

– Что это?

– Это тебе… курьер принес… там записка.

– Придурок!.. – шипит тихо.

Подходит к шкафу и, открыв одну дверцу, начинает переодеваться. Снимает свитер с высоким воротником, убирает его на полку, затем трикотажные брюки на резинке. Джинсы на ней уже не сходятся.

На цветы больше не смотрит, но я все равно вижу на ее лице эмоции.

– Это от Максима? – спрашиваю я.

– Прочти записку.

– Нет уж… давай, ты сама.

Натянув лосины, она надевает длинную футболку с изображением дятла Вуди на груди и решительно подходит к своей кровати. Не очень бережно выдергивает зажатую между тугих бутонов белую карточку и, развернув ее, читает вслух:

– Все равно моей будешь, Дженни. Твой Макс.

– Дженни? – прыскаю в кулак.

– Ага… Говорит, это лучше, чем стюардесса по имени Жанна… Придурок!..

Положив карточку на тумбочку, садится на кровати по-турецки и исподлобья смотрит на цветы.

– Красивые, – подаю я голос.

– Ага…

Она рассказывала, что он стал едва ли не преследовать ее. Говорит, не может забыть и предлагает отношения, собираясь при этом жениться в феврале на День всех Влюбленных.

– Ты рассказала ему? – указываю взглядом на ее округлившийся живот.

– Нет. Пошел он…

– Но скоро он сам все поймет.

Опустив глаза, Жанна сама смотрит на него какое-то время, а потом, положив на него ладонь, начинает нежно поглаживать.

– Знаешь, Кристин… я подумала… – прерывисто вздыхает, – я, наверное, домой уеду…

– На Новый год?

– Насовсем. Возьму академ, а там… посмотрим…

Мне, если честно, это кажется лучшей идеей, чем остаться здесь и поднимать ребенка одной, без работы, образования и жилья. Я не представляю, как она собирается с этим справляться.

Я бы на ее месте так и сделала.

– Ты рассказала уже родителям?..

– Нет, – смеется, мотая головой, – подарочек на Новый год будет.

Разговор наш с Жанной не веселый, но мне все равно становится легче. Обсуждение ее бед отвлекает от собственных. Мы пьем чай, и она рассказывает, как в торговом центре случайно увидела невесту своего Макса, она гуляла там со своими подругами. Потом показывает мне ее страницу в соцсетях с требованием, чтобы я честно оценила ее внешность.

Девушка красивая, правда, но я не вижу в ней индивидуальности, коей полно в Жанне. Длинные прямые волосы, густые искусственные ресницы, подкачанные губы. Она такая, каких в Москве тысячи.

– Ты лучше, – выношу вердикт, возвращая телефон подруге.

– Ах-ха!.. У тебя со зрением проблем нет?

– Стопроцентное. Ты ярче и интереснее. Тебя хочется разглядывать.

– Ну, да… – машет на меня ладонью, – у меня как минимум пять лишних килограммов!

– Скажи это своему Максу.

Выражение ее лица тут же меняется. Улыбка тает, взгляд становится жестким, губы поджимаются.

– Пошел он к черту! Ненавижу!..

Позже, когда она уходит принять душ перед сном, я набираюсь смелости позвонить тому, кого вот так послать к черту, к сожалению, не могу. Филипп отвечает сразу, словно держал телефон в руках.

– Привет, – проговариваю негромко, – я спросить хотела…

– Привет… спрашивай.

Низкий тихий голос мгновенно запускает во мне механизмы нервного реагирования. По телу проносится дрожь, кожа покрывается россыпью мурашек, в ушах нарастает гул, а в животе ощущается чувствительный толчок.

Судорожно вздохнув, быстро облизываю губы.

– Мне… мне на работу завтра выходить?

Отвечает не сразу. Я успеваю взмокнуть и начать задыхаться от ужаса.

– Странный вопрос, Кристина.

– Почему странный? Вдруг ты не захочешь больше меня…

– Захочу, – перебивает решительно, двусмысленностью ответа, загоняя меня в ступор.

Молчим оба несколько секунд. У меня уважительная причина – я онемела, а Фил?..

– Без фокусов, Крис, ладно?.. Ты по-прежнему моя хостес.

Глава 38

– Добрый день! Рады вас видеть! – улыбаюсь приветливо, – у вас заказан столик?

– Да, – отвечает мужчина снисходительным тоном, – на Николаева.

Держа под руку ухоженную женщину средних лет, он проходится по мне оценивающим взглядом и чуть заметно подмигивает. Кажется, его спутница не замечает, и я делаю вид, что тоже.

Подхватив со стойки два меню и две винные карты, проверяю бронь и провожаю посетителей до нужного столика.

– Как будете готовы сделать заказ, к вам подойдет официант, – проговариваю нараспев и, еще раз улыбнувшись, походкой от бедра удаляюсь на свое место.

Сегодня на мне узкое платье цвета кофе с молоком и туфли – лодочки. Волосы собраны на затылке деревянными палочками. Должно быть, я выгляжу неплохо, и по мне не видно, как сильно я нервничаю.

Эйне должен приехать с минуты на минуту. Встречи с ним я боюсь почти так же, как и встречи с Соней, поэтому каждую свободную минуту молюсь, чтобы сегодня она не вздумала сюда приехать.

Приняв входящий вызов на рабочий телефон, открываю в планшете таблицу бронирования столиков и вдруг чувствую, как открытые участки моего тела обдает жаром. Воздух становится тяжелым, густым и никак не дает насытиться кислородом. Сердце ударяется о ребра.

Приехал.

На автомате делая пометки в планшете, вижу периферийным зрением, как он идет мимо. Поднимаю глаза, и мы пересекаемся взглядами.

Короткий официальный кивок, мое вежливое приветствие – и он, развернувшись, выходит из зала.

Ничего не изменилось, да. Я по-прежнему его хостес.

От боли и обиды начинают трястись подбородок и дрожать губы.

– Всего доброго. Ждем вас завтра, – говорю в трубку и отключаюсь.

А чего я ждала?.. Что улыбнется?.. Или подойдет, спросить как дела?.. Раньше такого не было, а сейчас не будет тем более.

Как там говорят?.. Мои ожидания – только мои проблемы?

Сосредоточившись на работе, усилием воли блокирую все мысли о Филиппе и даже искренне радуюсь приходу Димы. Он писал мне предыдущие два дня, но я отвечала односложно, потому что варилась в котле собственных сожаления, раскаяния и угрызений совести. Не до него было.

– Привет, – здороваюсь тихо, убедившись, что нас никто не слышит, потому что на рабочем месте дружеская болтовня