синева сливалась с голубизной неба – сейчас оно казалось светлым, почти прозрачным. По правому краю берега виднелись домики, отсюда выглядевшие белоснежными.

Я посмотрела вниз, чуть перегнувшись через перила, и Робин тут же подхватил меня за талию. Вовремя – высота в самом деле головокружительная, хотя через перильца, доходившие мне до пояса, едва ли можно было перевалиться случайно. Выпрямившись, я перевела дух, повернулась и снова застыла, восхищенная.

Беседка, в которой мы оказались, стояла на выступе горы. Совсем небольшой пятачок ровного пространства, а дальше вверх взмывал склон, заслоняющий небо. Но если не поворачиваться к морю спиной, а встать боком, становилось видно, что этот холм – часть длинной горной гряды, протянувшейся вдоль берега. Сколько хватало глаз, возвышались величественные вершины, ближе к нам – зеленые, а дальше – сияющие на солнце ослепительной белизной.

– Это снег? – спросила я, не веря собственным глазам.

Одно дело – читать и разглядывать картины, другое – видеть. Чувствовать солнечный жар – здесь было куда теплее, чем в столице, – и одновременно смотреть на снег.

Над головой пролетел орел, взмахнул крыльями, устремившись в сторону гор. Я проводила его взглядом. Раскинула руки, подняла голову, подставляя лицо ветру и солнцу. Если не смотреть на столбики беседки и резные перильца, отгораживающие край, можно на несколько мгновений поверить, что действительно летишь. Я замерла так, позволяя ветру трепать мои волосы и одежду.

– Я люблю бывать здесь. – Бархатный голос словно погладил кожу, тепло от ладоней, все еще лежавших на моей талии, разлилось по телу, пробежалось мурашками, собираясь в животе. – Здесь кажется, что для полета вовсе не нужны крылья.

– Да, – выдохнула я. Обернулась, глядя на него. – Спасибо.

Просто не хватало слов, чтобы выразить переполнявший меня восторг. Даже если Робин сейчас скажет, что время вышло, и вернет нас обратно в дворцовый парк, это свидание надолго останется в моей памяти. Просто портал. Просто беседка в горах. Просто потрясающий вид. Маленькое чудо, которое он сотворил из совершенно обыденных и одновременно совершенно неповторимых вещей.

– Рад, что вам нравится. – Он улыбнулся так, что стало ясно – это не только вежливая фраза. Ему в самом деле было не все равно, понравится ли мне место, куда меня привели. – Я люблю бывать здесь, – повторил он.

Он вдруг вскочил на перила, замер, не держась за столбики и едва не касаясь макушкой крыши беседки. Я, охнув, дернулась было к нему и замерла, едва шелохнувшись: показалось, мой испуганный возглас или попытка удержать нарушит равновесие.

– Робин, пожалуйста… – осторожно произнесла я. – Не пугайте меня. У вас нет крыльев.

Он развернулся, все так же стоя на перилах без всякой опоры, посмотрел на меня сверху вниз.

– Не беспокойтесь. Когда я еще только начинал учиться мечу, меня ставили на перекладину не толще этой и заставляли обороняться. Я не упаду.

– Слезьте, пожалуйста! – взмолилась я.

В этот миг я думала вовсе не о том, что некому будет вернуть меня домой, если что. Просто перехватывало дыхание от одного взгляда на него, словно замершего между небом и землей. От страха за него.

И не только от страха.

Робин спрыгнул – грациозно, словно кот, а мне почему-то вспомнился дракон из моего сна. В чем-то они были похожи – крупные, сильные, полные одновременно мощи и изящества. Что за дурь в голову лезет: сравнивать человека и сказочное существо! С другой стороны – это же был мой сон, неудивительно, что создание из него я наделила чертами мужчины, который – что уж греха таить! – очень мне нравился.

Я облизнула губы, поняв, что Робин оказался слишком близко: между нашими телами не прошла бы и ладонь. Замерла, уставившись на него, точно завороженная, и он застыл, глядя мне в глаза. На миг показалось, что сейчас он меня поцелует, но Робин отступил на шаг, выпрямляясь. Я вздохнула, сообразив, что несколько мгновений не дышала вовсе, тоже отступила, не понимая, почему вдруг захотелось плакать. Я ведь почти его не знаю…

Да что за глупости мне в голову лезут! Я же приличная девушка и…

Я заставила себя отвести взгляд от его губ, изо всех сил надеясь, что румянец и неровное дыхание можно списать на жару. Только жар, что волнами пробегал по моему телу, был вызван вовсе не солнцем.

– Где мы? – спросила я, лишь бы разбить неловкую тишину.

Глава 22

– Это владения одного моего очень дальнего родича. Очень дальнего. – Робин хмыкнул. – Во всех смыслах. Хорошо, что я умею строить порталы.

Он повел рукой, словно показывая мне окрестности.

– Здесь заповедные угодья. Владетель запретил в них охотиться и рубить лес, решив, что этот уголок мира должен оставаться первозданным. А там, внизу, – он указал на ряды белых домиков у берега, – город. Сегодня в нем празднуют начало лета. Если вы не слишком устали, можно спуститься пешком, здесь есть тропа протяженностью чуть больше лиги. Или я могу снова выстроить портал к берегу. А хотите – вернемся в дворцовый парк.

– Не так скоро! – вырвалось у меня.

Щеки обожгло румянцем: подумает обо мне невесть что. Но Робин лишь улыбнулся и добавил:

– Или можем остаться здесь и просто смотреть на море и горы.

Еще несколько часов назад мне казалось, что по лесам я набродилась на всю оставшуюся жизнь.

– Я хотела бы прогуляться по тропе и посмотреть город, если вы поможете мне спуститься, – сказала я.

– Спуск обустроен удобно, но, конечно, я помогу. – Робин подал мне руку. – Пойдемте.

То, что он назвал тропой, на самом деле оказалось лестницей. Длинной-длинной лестницей, деревянные ступени, врытые в склон, торопились вниз одна за другой. Хотя они явно были рассчитаны на мужской шаг, мне тоже оказалось легко идти, пришлось лишь ступать чуть шире. За лестницей тщательно ухаживали – потемневшие доски казались крепкими, время от времени попадались совсем свежие, более светлые.

– От лесного домика хозяина этих мест до беседки, где мы были, десять тысяч ступеней, – сказал Робин. – Правда, сам я не считал, так он утверждает. Раз в месяц он приходит и поднимается по ним. Он называет это тренировкой смирения. – Он задумчиво добавил: – Десять тысяч шагов в гору и вид, который неспособен сотворить ни один смертный. Надо будет попробовать, когда понадобится лекарство от гордыни.

– Разве тот, кому нужно подобное лекарство, поймет, что оно необходимо?

– По счастью, мне есть кому напомнить, – хмыкнул он. Остановился, предупреждающе подняв руку.

Я послушно замерла. От дерева отделился человек в пятнистых зеленых одеждах – не дай он о себе знать, я бы его и не заметила. Спросил что-то на незнакомом мне языке. Резкий гортанный выговор