- Так ты можешь, - тихо, почти шепотом, сказал Эрве.

- Могу.

- Ты грасс? Но почему скрывал? И как тебе удалось обмануть мага?

Рассказать, кто я? Не поверит же, решит, что снова смеюсь. Тогда что сказать? А зачем говорить?

- Это мой маленький секрет. И он должен остаться только между нами, - я специально громко сказал, чтобы и Дири услышал.

Тот, конечно, услышал, закивал головой и демонстративно рот рукой зажал. Этот не проговорится. А Эрве?

Грассенок тоже кивнул, о чем-то задумавшись. Наверное, прокручивал в голове все моменты нашего путешествия. Теперь он понял, как мне удавалось птиц быстро добывать, огонь простыми булыжниками разводить, как его тогда стукнул, когда он по мне заклятьем в гостинице шарахнул. Кстати, я ведь тогда не свалился, как те бандиты, на ногах удержался, хоть меня и скрутило. Может быть, тоже магические возможности помогли, ослабив удар заклятием?

- Я твой должник, - напомнил я Эрве.

Тот поднял на меня глаза.

- Но я хочу, чтобы с нами ехал Дири.

Эрве попытался что-то сказать, наверное, хотел возразить, даже чуть вспыхнул, но тут же погас.

- Хорошо.

- Вот и ладно. Значит, мир?

- У меня с этим? – Нет, Эрве все-таки непереносим!

- Ладно, давайте лучше завтракать.

Эрве демонстративно уселся неподалеку от потухшего костра, я его зажег, а Дири уже вовсю суетился, доставая оставшуюся от бандитов еду.

Поели хорошо. Даже Дири под конец завтрака перестал на меня оглядываться, ожидая кивка на разрешение взять тот или иной кусок. Ничего, выправим его илотские привычки.

После завтрака оба уставились на меня, ждут, что я скажу. А что говорить? Неплохо бы полдня поваляться на травке, подремать, силы побольше восстановить, да вот только соседство с мертвыми бандитами портило всю идиллию.

- Ладно, - говорю, - давайте собираться.

А это совсем не просто. Теперь у нас восемь коней, всех надо оседлать, седельные сумки снова набить – Эрве-то все из них повыбрасывал, а Дири еще собрался раздеть убитых, панцири, шлемы снять, а также куртки, штаны, сапоги. Здесь я уже не стерпел. Нехорошо как-то мертвых грабить. Одно дело кошельки срезать – они им уже незачем, другое дело одежду снять.

А панцири и шлемы, куда нам они? Пацанам велики, мне, вроде, вполне можно подобрать. Но не хочу в одежде убитого ходить, да и жарко в ней, к тому же зачем она мне? Мечом не владею, от стрелы в лицо не защитит. Поэтому я Дири сказал, чтобы не занимался грабежом.

А Эрве мне сует пять кошельков.

- Одного я убил, его кошелек мой. Так?

А зачем спрашивать? Конечно, его. Но и мне пять кошельков многовато будет. Один, не глядя, я Эрве протянул, а второй отдал Дири. Пацаненок стоит, ничего не понимая.

- Спрячь. Пусть у тебя будет.

Тот понимающе кивнул, а вот Эрве надулся, покраснел. От злости, что ли?

Тронулись мы снова в путь на запад, забирая немного к северу. Солнце подошло к зениту, а мы уперлись в преграду – та самая горная речка, только ее, считай, начало. В паре сотен метров шумел водопадик, а еще правее были холмы, пусть и высокие. Туда и поедем, только искупаться нужно, все грязные и потные.

Слезли с коней, я к водопадику первым иду, за мной Эрве, а пацаненок сзади, дистанцию соблюдает, понимает, что Эрве из благородных. Я, конечно, разделся до трусов и к воде, но, видать, погорячился, не сообразил, что та с гор течет. Вода-то почти ледяная!

Эрве, понятно, лишь личико умыл и в сторонку. Он и в простых речках не купался, грязнуля, даже противно. В гостинице, правда, отмылся хорошо, но делал все в одиночку, даже меня за дверь выставил. Потом, когда он мне свою тайну раскрыл, я догадался, что он не из стеснительности так делал, а свои благородные вороны от посторонних глаз скрывал. Теперь-то ему меня можно не бояться, сам в тайну посвятил, а вот Дири про его секрет знать не следует.

Вода, значит, ледяная, купаться совсем расхотелось, но и терять свой авторитет желания нет. Скрепя сердце подставил голову и плечи под воду, постоял совсем чуток и тут же выскочил. Нет, с меня хватит. А Дири разделся догола, под штанами у него ничего нет, да и кого стесняться? Тем более, он в таком возрасте. Зашел под струю, весь напрягся, вот-вот готов замычать, а держится, не выходит. Силен, однако.

А потом вижу, как он в мою сторону глазами стреляет. Понял я, конечно, в чем дело – себя показывает, какой он выносливый. Но так и в ледышку превратиться недолго. Воспаление легких чего доброго схватит, нет, такое геройство мне не нужно. Поманил я его, тот выскочил, а у самого зуб на зуб не попадает. Хорошо, что солнце припекает, согреется быстро.

Разлеглись мы на солнышке, загораем. Мы – это я и Дири. Эрве так и остался в рубашке. Тут я и скажи:

- Все, от погони избавились. Пока бандиты про убитых узнают, пока до поселка доскачут, новую группу пошлют, мы далеко уже будем. Теперь и посылать погоню смысла нет. Все равно нас не догнать.

- А эти уже знают. Господин Уструй еще больше охотников выслал, - это пацаненок говорит.

Я, конечно, удивился.

- Откуда они узнать смогли? По воздуху, что ли, весть полетела?

- Так через амулеты и узнали.

- Не понял. Ну-ка объясни.

- Вы же с господином Эрве их убили, а как только владелец амулета погибает, так в поселке известно становится. Когда я вас схватил, ох, простите… Ну вы сказали, что те три коня угнали, то господин Уструй видел, что все три амулета показывали, что их владельцы живы. А то ни за что бы не оставил вас