class="p">Государства Кара-Коюнлу и Ак-Коюнлу

С 1375 по 1468 год на обширной территории, включавшей в себя северо-запад Ирана, Армению, Азербайджан, Ирак и Восточную Анатолию, существовало государство, созданное огузским племенным союзом Кара-Коюнлу («Чернобаранные»). Столица находилась в Тебризе. Наиболее выдающимся правителем этого государства был Джахан-шах, принявший титул султана. Он правил с 1436 по 1467 год, и этот период можно назвать расцветом Кара-Коюнлу. Расширились пределы государства, установился порядок, были построены такие знаковые здания, как, например, Голубая мечеть в Тебризе, которую восстановили совсем недавно.[208] В этой мечети Джахан-шах и был похоронен. В 1467 году его убили представители враждебного племенного союза Ак-Коюнлу («Белобаранные»), а в следующем году предводитель Ак-Коюнлу Нусрат ад-Дин Абу Наср Хасан-бек, более известный как Узун Хасан, присоединил государство Кара-Коюнлу к своим владениям.

Карта государства Кара-Коюнлу

Узун Хасан был активным завоевателем даже по меркам той эпохи. Придя к власти в 1453 году, он сразу же начал «собирать земли», и к 1469 году его государство включало в себя Иран, Ирак, Анатолию, Армению и Азербайджан. Узун Хасан принял титул падишах[209] Ирана» и мог бы стать основателем длительно правящей династии. Помимо завоеваний и строительства государства, Узун Хасан вел активную дипломатическую деятельность, пытаясь заручиться поддержкой Рима, Венеции, Венгрии и других западноевропейских государств против набирающих силу турок-османов, и поддержкой Великого княжества Московского для успешного противостояния Золотой Орде.

Карта государства Ак-Коюнлу

Однако в 1478 году, сразу же после смерти Узун Хасана, началась борьба за власть между его сыновьями, которая вылилась в общую распрю между представителями племенной знати. Стоило одним усадить на престол своего ставленника, как другие сразу же восставали против него. Ничем хорошим это закончиться не могло. В 1508 году государство Ак-Коюнлу было окончательно сокрушено Исмаилом Сефеви, по материнской линии приходившимся Узун Хасану внуком.

Хорасанский и Среднеазиатский Султаны

В 1469 году, после смерти правнука Тимура Абу Саида, тимуридское государство, значительно уменьшившееся в размерах из-за действий Узун Хасана, распалось на два султаната – Хорасанский, со столицей в Герате, и Среднеазиатский, со столицей в Самарканде[210].

При первом правителе Хорасанского султаната Хусейне Байкара возвысился его соученик по медресе Алишер Навои, уйгур, которого в наше время чаще считают узбеком. К слову сказать, ряд своих стихотворений Навои писал на иранском под скромным псевдонимом Фани.[211] Но нас интересует не поэт Навои, а Навои-сановник, который в 1470 году посредством убеждения сумел обуздать восстание жителей Герата, вызванное резким увеличением налогов. Налоги, по своей инициативе, ввели чересчур ретивые местные чиновники, а народ восстал против султана.

Мавзолей Алишера Навои. Герат, 1976

Навои приказал огласить в соборной мечети указ об отмене незаконных налогов и арестовал тех, кто их ввел. Вместо наказания (а за восстания обычно карали всех местных жителей без разбора)[212], гератцы получили подарок в виде двухлетнего освобождения от военного налога. В Герате воцарилось спокойствие.

В Мавераннахре после Абу Саида до 1494 года правил его старший сын Султан Ахмед мирза, при котором огромным влиянием пользовался эмир Абдулали-тархан. Принято считать, что именно он помог внуку правителя Узбекского ханства[213] Абулхайир-хана Мухаммеду Шейбани-хану[214] завоевать в 1501 году, раздираемый междоусобицами, Мавераннахр. В 1508 году Шейбани-хан завершил покорение Хорасана, объединив под своей властью бо́льшую часть тимуридских земель.

Согласно преданию, совет относительно того, как нужно собирать земли, дал Шейбани уважаемый шейх Мансур. Однажды, когда слуги убирали после обеда скатерть, шейх сказал: «Надо собирать так, как собирают скатерть – с краев!». Шейбани внял совету. Вместо того, чтобы сразу же идти походом на столицы тимуридских султанатов Самарканд и Герат, он «откусывал» от окраин один кусок за другим, умело используя в своих интересах сепаратистские настроения местной знати.

В отличие от многих других тюркских правителей Шейбани-хан не делал различия между иранцами и тюрками, следуя завету Пророка Мухамеда, говорившего, что «все мусульмане – братья». Подобный подход способствовал прогрессу иранской культуры, которая на фоне нескончаемых войн и перехода земель из рук в руки, постепенно приходила в упадок.

Правление Шейбани-хана было недолгим. В декабре 1510 года он погиб в сражении с Исмаилом Сефеви, который завладел всем Хорасаном, за исключением Балхского вилайета.

Иранская культура в XIII–XV веках

Монголов иранская культура не интересовала совершенно, потому что они были замкнуты в рамках собственных традиций и представлений. Однако в определенной мере монголы способствовали сохранению культуры, поскольку они принимали на службу образованных иранцев – законоведов, поэтов, ученых, врачей. Среда, как известно, влияет на человека. Со временем монголы, жившие в государстве Хулагуидов, начали втягиваться в сферу иранской культуры. Этот процесс ускорился после того, как ильхан Газан принял ислам и стал зваться Махмудом. Но даже с учетом этого нельзя говорить о каком-либо расцвете иранской культуры. Расцвета не было и быть не могло. Был упадок, стагнация, но, к счастью, до полной культурной деградации дело не дошло.

У каждого столетия есть своя звезда, настолько яркая, что затмевает собой все прочие звезды. Звездой XIII века был дервишеский шейх Джелал ад-Дин Руми (1207–1273), писавший не только на иранском, но и на арабском и греческом языках. Поэма Руми «Мансави», включающая в себя около 50 000 двустиший[215], стала жемчужиной иранской литературы и энциклопедией суфизма. Любой образованный мусульманин, будь то шиит или суннит, сможет прочесть по памяти хотя бы несколько строк Руми.

Шли вместе тюрок, перс, араб и грек.

И вот какой-то добрый человек

Приятелям монету подарил

И тем раздор меж ними заварил.

Вот перс тогда другим сказал: «Пойдем

На рынок и ангур приобретем!»

«Врешь, плут, – в сердцах прервал его араб, —

Я не хочу ангур! Хочу инаб!»

А тюрок перебил их: «Что за шум,

Друзья мои? Не лучше ли узум?!».

«Что вы за люди! – грек воскликнул им,

Стафиль давайте купим и съедим!».

И так они в решении сошлись,

Но, не поняв друг друга, подрались.

Не знали, называя виноград,

Что об одном и том же говорят.[216]

Звездой XIV века и непревзойденным среди всех иранских поэтов является Шамсуддин Мухаммед Хафиз Ширази (1325–1390), которого называют и вольнодумцем, и пьяницей, и распутником, но никто из критиков Хафиза-человека не посмеет сказать что-то плохое о Хафизе-поэте. Его отточенные, словно меч, рифмы, восхищают даже тех, кого возмущает содержание его стихов. Великому Рудаки, основоположнику иранской литературы, приписывают выражение: «Хорошее стихотворение – это песня души». Может, это сказал кто-то другой, но сказано замечательно точно, ведь хорошее стихотворение так и просится, чтобы его напели.