его требованию определенное количество воинов, в этом смысле частные земельные владения-мульк ничем не отличались от наследственных владений-союргал, пожалованных за службу. Если при шахе Исмаиле I, его сыне Тахмаспе (Тахмасибе) I и внуке Исмаиле II пожалование наследственных земель было широко распространено, то в дальнейшем оно стало носить единичный характер, то есть практически сошло на нет, поскольку наличие большого количества крупных землевладельцев существенно ослабляло шахскую власть. Удобнее было раздавать служебные пожалования в качестве ненаследуемого титула, предоставлявшегося только на время службы или пожизненно.

Уже при шахиншахе Тахмаспе I, унаследовавшем сефевидский престол в десятилетнем возрасте, начали проявляться сепаратистские настроения кызылбашской кочевой знати. Подчас эти восстания угрожали самим основам престола. Так, например, в 1529 году лурский[232] правитель Зулфикар-бек захватил Багдад вместе со всем Арабским Ираком и перешел под власть османского султана Сулеймана I[233], а в 1533 году мятежный правитель племени текелю Улама-хан помог Сулейману завладеть на время столичным Тебризом.

Продолжая дело своего отца, шахиншах Тахмасп I завоевал Ширванское и Шекинское государства в Северном Азербайджане и продолжил борьбу с узбекскими ханами Мавераннахра за Хорасан, которая закончилась присоединением бо́льшей части этой области к Ирану.

Противостояние с Османской Турцией осложнилось мятежом, поднятым в 1547 году Альхас Мирзой, младшим братом шаха Тахмаспа, назначенного правителем завоеванного Ширвана. В 1549 году мятеж был подавлен, а Альхас Мирза поплатился жизнью за свою неверность, но его пример оказался соблазнительным для многих. Впрочем, чаша весов клонилась и в другую сторону. Например, в 1559 году покровительства Тахмаспа I искал сын султана Сулеймана I Баязид, восставший против отца. Однако политическая обстановка того времени не располагала к противоборству с османами, поэтому шах предпочел выдать Баязида султану за 400 000 золотых монет[234].

Наряду с мятежами, поднятыми местными правителями, вспыхивали и народные восстания, вызванные повышением налогов и произволом местных властей. Первым таким восстанием стало Гилянское восстание 1571 года. Восставшие удерживали Гилян в своих руках около года, восстановление порядка стоило шаху Тахмаспу больших трудов. Практически одновременно с восстанием в Гиляне начались беспорядки в Тебризе, где простой народ уже не мог выносить притеснений, чинимых местным даруга (правителем) Аллах-кули-беком. Это восстание было подавлено лишь в 1573 году! История, развивающаяся по спирали, в очередной раз показала, что как только заканчивается эпоха завоеваний, начинается эпоха проблем.

Шах Тахмасп приветствует второго падишаха империи Великих Моголов Хумаюна. XVI век

К концу XVI века шахская власть ослабла настолько, что семнадцатилетнего внука Тахмаспа I Аббаса кызылбашская знать поначалу считала не правителем, а послушной игрушкой в своих руках…

Шахиншах Аббас I прозванный «Великим»

Пятый шахиншах сефевидского государства Аббас I унаследовал в 1588 году власть после своего брата Хамзы Мирзы, убитого знатными заговорщиками. Государство находилось на грани распада. Османский тигр точил зубы, намереваясь отобрать у Ирана его закавказские и месопотамские владения. На востоке Ирану угрожало могущественное государство Великих Моголов, основанное в 1526 году полководцем Бабуром, прапраправнуком великого Тимура и автором автобиографического повествования «Бабур-наме». Узбекские ханы Мавераннахра захватили весь Хорасан. На третьем году правления шах Аббас был вынужден уступить османам Восточную Грузию, Восточную Армению, Курдистан, значительную часть азербайджанских земель и восточную часть Лурестана. Выхода не было, пришлось жертвовать малым, чтобы сохранить большее. Османская армия была сильна, а в Иране то и дело вспыхивали восстания.

Портрет иранского правителя Аббаса I

Укрепление своей власти Аббас начал с создания шахской гвардии, воины которой назывались шахсевенами – «любящими шаха». Первоначально численность шахсевенов составляла 10 000 конных воинов, но затем была увеличена до 15 000. В гвардию набирались незнатные кызылбаши, для которых шахская милость была единственной основой благоденствия. Гвардия служила оружием против непокорных (надо сказать, весьма грозным оружием), надежной опорой престола и кадровым резервом. Гвардейских командиров шах назначал на высокие должности вместо представителей знатных родов. Но, как известно, умный, отправляясь в странствие, берет запасного коня[235]. Для того, чтобы не попадать из одной зависимости в другую, шах Аббас уравновесил свою гвардию десятитысячным корпусом гулямов (придворных рабов), в котором служили обращенные в шиизм иноверцы, главным образом черкесы[236], армяне и грузины, но встречались и представители других кавказских народов. Гулямы тоже назначались на высокие должности, но в меньшей степени, чем гвардейцы-кызылбаши. Доминированию знати в государственном управлении Аббас I положил конец[237]. Но самым сильным ударом по знати стал перевод таких важных областей, как Гилян, Систан, Мазендеран, Лурестан и Ларестана[238] под прямое шахское правление. Местная аристократия довольно скоро поняла, что у нее есть только один путь для сохранения своих владений – беспрекословное повиновение шахиншаху. Аббас был не из тех, кто повторяет свои распоряжения дважды или что-то забывает.

Решительность шахиншаха не знала границ. Восстания он подавлял крайне жестко, если не сказать жестоко, истребляя население непокорных областей без разбора. Когда в 1604 году создалась опасность завоевания османами части Араратской долины, находившейся под иранским контролем, Аббас I приказал переселить местных жителей вглубь Ирана. Массовая принудительная депортация повлекла за собой много жертв и вошла в армянскую историю под названием Великого изгнания (Мэц сургун). Некоторые иранские историки пытаются представить переселение как благоприятное для армян, получивших возможность перебраться с беспокойного приграничья в центр государства, но не будем забывать, что это переселение проводилось без какой-либо заботы о людях, которым приходилось заботиться о себе на протяжении всего пути, полного многих опасностей.

Аббас провел реорганизацию сефевидской армии. В дополнение к шахским гвардейцам и корпусу гулямов также на регулярной основе были созданы двенадцатитысячный корпус мушкетеров‑ туфенгчи и части артиллерийстов‑топчи. Регулярное войско превосходило по боеспособности конное ополчение кызылбашей и подчинялось исключительно шахиншаху, в отличие от ополчения, зависимого от местной знати. Но войско – это руки государства, а головой его является чиновный аппарат. На высшие посты Аббас предпочитал назначать выдвиженцев из своей гвардии и гулямов, а средние должности отдавал иранцам, которые, с его точки зрения, не представляли угрозы для центральной власти. Именно при Аббасе I началась иранизация тюркского сефевидского государства. Этому процессу способствовал и перенос в 1598 году столицы из «полуазербайджанского» Казвина (туда ее из Тебриза перенес Тахмасп I) в сугубо иранский Исфахан. Но при всем том сильно обольщаться не стоило – тюрки сохраняли за собой ведущие позиции, а иранцы находились у них в подчинении.

В 1597 году Аббас I отвоевал Хорасан, а в 1613 году вернул территории, уступленные османам в 1590 году, а в 1618 году полностью восстановил некогда утраченную власть над Закавказьем. Таким образом он заложил основу для успехов своих преемников. В 1639 году к Сефевидам перешли весь Арабский Ирак и часть Джазиры (Верхней Месопотамии). То было не простое территориальное приобретение, ведь здесь находились священные для шиитов города Неджеф и Кербела[239].

Попытка денежной реформы, предпринятая шахом Аббасом с целью упорядочения финансово‑экономической системы, выражалась в введении новой серебряной монеты аббаси, весом