минут. Меня не интересует, что ты там сделал, что тэбя ищут. Пять минут, и можешь бэжать дальше.

Ее заполняла ярость, но она сделала вид, что вынуждена подчиниться.

— Мне надо помыться, — сказала она, послушно идя за стариком к его лежбищу. — Нельзя смешивать ваш запах и мой…

— У нас здесь саун нэт.

Надо усыпить его подозрительность, думала она, чувствуя, как его потные лапы шарят по ее телу. Пусть расслабится.

* * *

Зубровского разбудило больное покусывание каких-то мелких насекомых, то ли горных, то ли лесных блох, пробравшихся неизвестно как в спальный мешок. Воздух дрожал от звона комаров. Он лежал в темноте у костра, завернувшись в спальный мешок и глядя на поздние звезды над верхушками деревьев. Будить остальных не было смысла — еще не пришел Кузнецов с припасами и людьми. Майор плотнее обернул вокруг себя спальный мешок — от леса тянуло прохладой.

Его внимание привлек новый запах. Оглядевшись по сторонам, он увидел Каютина, который сидел возле дымящего костра и курил.

— Давно проснулись? — тихо спросил Зубровский, чтобы не разбудить остальных.

Выбравшись из спальника, он перебрался к Каютину и прикурил сигарету от горящей ветки. Каютин посмотрел на окурок своей сигареты и швырнул его в костер.

Где-то вдалеке раздался собачий лай, и это взволновало собак, привязанных к дереву рядом с Каютиным. Вскочив на ноги, они залаяли.

— Тс-с-с, — велел Каютин, и они, взглянув на него, тотчас утихли и застыли, словно в ожидании привычной команды «Взять!»

Лежавшие по другую сторону от костра Милешкин и молодой лейтенант забеспокоились во сне.

Вдалеке опять раздался лай собак — уже ближе. Собаки Каютина снова ответили на лай.

— Тихо! — капитан прикрикнул на них построже.

Проснулся Уточкин.

— А-а-а… В чем дело?

— Семь, — сказал Зубровский. — Пора.

— Что? — спросил молодой, поеживаясь — Холодно-то как.

— Вставай.

— Хоть бы минут пять…

— Через две-три минуты они будут здесь.

Через кустарник кто-то продирался, направляясь в их сторону. Зубровский зажег еще одну сигарету, от нее в пересохшем рту появился неприятный вкус. Он быстро встал, вглядываясь в лес.

— Черт, почему так холодно… — пожаловался Милешкин. — Когда же Кузнец принесет пожрать?

Внизу показались шестеро мужчин. В неярком свете восходящего солнца они быстро шли между деревьями, переговариваясь между собой.

Вскоре они были уже совсем близко — Зубровский сумел разглядеть лейтенанта Латерьяна, — высокого, сутулого, которого тащила собака на поводке, а за ним шли его сотрудники. Одетые в серую пятнистую форму, они несли набитые армейские рюкзаки защитного цвета, оружие, мотки веревок, а у Кузнецова через плечо висела полевая рация.

— Кофе, Кузнец? — сразу спросил Милешкин.

— Учуял-таки, Милешкин, — ответил Кузнецов, тяжело дыша. — Ну и нюх у тебя. Сразу видно — разведчик… Нет, только чай.

— А покрепче не найдется?

— Обойдешься…

Милешкин потянулся к его мешку.

— Не здесь, у Димана.

Сержант Дмитрий Голубев с ухмылкой открыл свой рюкзак и вытащил оттуда уложенные в полиэтиленовый пакет бутерброды. Все с жадностью набросились на еду.

— А вы даром время не теряли, — прислонившись к дереву, сказал Кузнецов. — Я думал нагнать вас за полчаса, но черта с два.

— Что там внизу? Где Болховитинов?

Кузнецов усмехнулся.

— Болховитинов с «Беркутом» и двумя вагончиками управления появился через полчаса после вашего ухода. Прямо-таки рвал и метал, что вы решили одни в сумерках преследовать девку. Рвал и метал, но потом утих. Будет блокировать ведущие вниз дороги. К нему подходят силы МЧС и спецназа.

Зубровский кивнул.

— Велел связь держать по радио. При малейшем осложнении пришлет помощь.

Приглушенный стрекот прервал его слова. Шум был похож на рокот мотора. Зубровский долго не мог понять, что это, но стрекот все приближался. Наконец над верхушками деревьев показался зеленый, отблескивающий на солнце Ми-8.

— Глянь-ка, вертолет, — сказал Каютин. — Как он нашел нас?

Потревоженные шумом винтов собаки подняли лай.

— Это спецназовский, — сказал Кузнецов, вытаскивая похожий на небольшую мыльницу черный предмет. — Они вручили мне ультракоротковолновый радиопередатчик со встроенным маяком. Будут каждую секунду отслеживать нас, и знать, где мы находимся. Приемник — в вертолете.

— Кто из наших там? — спросил Зубровский.

— Митяев.

— По этой штуке можно с ним переговорить?

— Конечно.

Кузнецов закрепил радиопередатчик в низкой развилке дерева. Зубровский щелкнул переключателем, и, глядя на зависшую в воздухе машину, проговорил в микрофон:

— Владимир, ты готов? Будешь страховать нас с воздуха.

— Нет проблем, — голос был скрипучий. Казалось, что он идет откуда-то издалека. — Когда найдете ее, оставьте немного и мне.

Зубровский оглядел людей. Каютин торопливо собирал пластмассовые стаканчики и бумагу от бутербродов и бросал в костер. Остальные укрепляли на себе снаряжение, вешали через плечо оружие. Когда Уточкин начал мочиться на костер, Зубровский сказал:

— Пошли…

Он был очень взволнован. Ему казалось, что он единственный, кто настроен серьезно. Все остальные вели себя так, будто им предстояла легкая туристская прогулка с познавательными целями.

* * *

После ужина Закаев вернулся к себе в кабинет.

— Что-нибудь есть? — спросил он Фанума.

— Ничего, — помощник прекрасно знал, о чем спрашивает хозяин.

— Продолжай быть на связи.

И эту фразу Фанум слышал уже не раз.

Он терялся в раздумьях. Почему молчит Фатима? Неужели провалилась? Не может быть! С ее-то выучкой! Но как он ни старался освободиться от этой мысли, она становилась все навязчивей…

Эмиссар как будто догадался о его мыслях.

— Что если ее взяли? — спросил он.

— Это невозможно, — заверил его Фанум.

— Ну а если она сама сдалась? Черт возьми! То, что у нее мать русская, должно было стать для нас серьезным предупреждением.

— Я ручаюсь за нее.

— Ну, предположим…

Фанум надолго задумался.

— Остается или готовить другого, или отказаться от наших планов.

Закаев сделал энергичный жест рукой и поднялся с кресла:

— Для меня нет этого или-или. Есть у вас запасной вариант на тот случай, если ей не удастся закончить дело?

Фанум снова задумался. Сам ошибся, самому придется и выкручиваться. Глядя на озабоченного шефа, он чувствовал себя неуютно.

— Надо переговорить с Фришем.

Закаев кивнул. Действительно, может, немец предложит что-то путное? Хорошо, что с ним не стали спешить.

— По-моему, он так напуган, что согласен бросить все и уйти даже без расчета, — заметил он.

— Сначала пусть скажет, что делать с плотиной. Сейчас его совет нужен как никогда.

31

Время перевалило за полдень, стояла жуткая жара. Вдали послышался нарастающий шум мотора.

Фатима рухнула на землю, выставив дуло винтовки в ту сторону, где над горами катился пыльный хвост.

Но ей все же везло.

Она упала не на ровном месте, а в низине за метелками какой-то серебристой,