Мелкие камни сыпались еще несколько секунд, и только потом в русле и около него послышались стоны и крики боли.

Разведчики, кряхтя и охая от ушибов, отряхивали камни, засыпавшие их с ног до головы. Кто-то глухо, надсадно кашлял: видать, хапанул открытым ртом каменной крошки.

К Седому подполз Кум.

– Командир, может, сползать по-тихому, добить страдальцев? Сил нет терпеть эти стоны…

– Нет! – жестко ответил Седой. – Мы насчитали их при подъеме около двадцати человек. Это при том, что Кефир не сразу сообразил, что засветки в видоискателе – это быстро перемещающиеся «духи». Где гарантия, что там нет выживших и они не заманивают нас в ловушку? Дураку же понятно, что на такое дело от нас пойдет не более трех-четырех человек… А если их десяток? Нет! Рассветет – пойдем все вместе. А сейчас – не расслабляться, следить за обстановкой. Распредели пацанов на НП по два человека, остальным – спать!

– Поспишь тут с этими стонами, я их душу мотал! – буркнул Кум и пополз между камней выполнять приказание.

После повторного сотрясения Седому опять стало плохо, и его стошнило прямо на камни одной водой. В голове снова застучали молоты – скакнуло внутричерепное давление. Он отстегнул от ремня разгрузки фляжку, но там оказалось не более глотка воды. Он глотнул теплую воду, и его снова вывернуло.

– Пацаны, у кого есть вода? – прохрипел Седой.

Сразу несколько фляжек потянулось к нему со всех сторон. Он выбрал наиболее полную и, плеснув на руку, смочил голову. Стало немного легче. Седой умыл лицо и намочил бандану, которую повесил на шею. Накрывшись с головой плащ-палаткой, он взял в зубы фонарик и вытряхнул содержимое аптечки. Нашел пирацетам и анальгин с димедролом и приготовил шприцы. Колол Седой прямо через штаны, потому что силы резко оставили его, и он не смог даже снять разгрузку, чтобы приспустить штаны. Сделав инъекции, разведчик смог только выключить фонарь и провалился в тяжелое то ли забытье, то ли сон.

Слегка приподняв край плащ-палатки, Кум убрал из-под тела Седого шприцы, чтоб не накололся во сне, и опустил край так, чтоб командир мог свободно дышать.

– Вроде спит… – прошептал он сидящему рядом Мухину. – Ты присмотри за ним, хотя б с часок. Потом меня разбудишь, я с ним посижу.

Мухин кивнул головой и, хотя его самого неудержимо клонило в сон, поднял с камней фляжку и щедро плеснул себе на голову. Помотав резко головой, он окончательно прогнал сон и уселся у изголовья Седого, пристроив на коленях автомат. До рассвета оставалось не так уж много времени, и Мухин решил не будить Кума, которому тоже сегодня досталось, а досидеть до утра самому.

С неба снова начал накрапывать прекратившийся было дождик. И Мухин подумал, что дождь не даст ему ненароком уснуть. Он привстал с камня и сделал несколько глубоких приседаний. Затем начал отжиматься, грудью касаясь земли. Зарядившись энергией, он опять плюхнулся на камень.

Скоро со стороны боевиков крики прекратились. Только кто-то протяжно стонал…

Мухин забыл спросить у Кума, как пользоваться ПНВ, и долго в темноте на ощупь разбирался с прибором. Наконец «ночник» заработал, и Мухин с интересом стал рассматривать плато в неверном, мерцающем свете. Никаких движений он не обнаружил и выключил прибор…

Рассвет был туманным. Со свинцово-серого неба нудила мелкая, колючая морось, которая проникала во все щели и дыры в одежде.

Кум выгреб свое разбитое тело из-под набухшей плащ-палатки и огляделся. Видимость была не более тридцати метров. Вдалеке, на хребте видны были только верхушки деревьев. Кум встал на ноги и шагнул за группу камней, за которой спал Седой. Тесно прижавшись к его спине боком и положив под щеку автомат, рядом тихо похрапывал Мухин.

Кум решил не будить командира и дать ему отдохнуть, а к старому руслу сходить самому с разведчиками. Он отобрал шесть человек и, отведя их в сторонку, полушепотом поставил задачу:

– Суслик с Качком – идете на флангах и страхуете нас от неожиданностей. Остальные работают только с глушителями – громыхалово нам сейчас совсем ни к чему. Доходим до русла цепью и все одновременно начинаем. Ни один дух уйти не должен, иначе сюда придет новая сотня. Это всем ясно? Тогда вперед!

Низко пригибаясь к земле и держа друг друга в поле зрения, разведчики быстро добежали до места подрыва.

То, что предстало перед их глазами, даже у них, видевших на войне, казалось бы, все и вся, вызвало дрожь…

Вытянутая по ходу русла метров на десять воронка глубиной около полутора метров была сплошь забита фрагментами человеческих тел. Руки, ноги, туловища в немыслимом беспорядке покрывали всю площадь старого русла древней реки. Брызги крови разлетались при взрыве на десятки метров. Живых здесь не было. Лишь несколько тел в дальних концах русла, посеченных камнями и отброшенных взрывной волной от эпицентра взрыва, остались в первозданном виде…

Сзади бесшумно подошел Экстрим, которого Кум не поднимал, давая отоспаться. Сапер, шатаясь, встал на краю воронки, и вдруг рухнул на колени, закрыв руками лицо. Так он и стоял, раскачиваясь всем телом и тихо подвывая сквозь плотно стиснутые зубы…

Кум подошел к саперу и бесцеремонно рванул его за ремни разгрузки, вздернув на ноги.

– Хорош страдать, барышня! – грубо сказал он. – Это твоя работа, и ты выполнил ее как надо. Тут война, а не детские шалости! Или мы их, или они нас! Другого нет. Давай, пошел назад сопли утирать! – Кум развернул сапера в сторону горки и толкнул его в спину.

Мишка, спотыкаясь, сделал несколько шагов и рухнул на камни, заорав дурным голосом и молотя кулаками по камням.

Кум снова шагнул к саперу и легко, как пушинку, поднял его за полупустой теперь рюкзак. Схватив его за плечевой ремень разгрузки, он стал наотмашь хлестать его своей тяжелой рукой по щекам так, что голова сапера дергалась из стороны в сторону, как мячик.

– Ну-ка, уймись, барахло! Прекрати истерику, ты, сапер в юбке! Что, не знал, чем кончаются твои сюрпризы? Неожиданность для тебя?! Уймись, сука! Вытри сопли и выполняй задание! – Он резко толкнул Мишку, и тот упал на задницу, едва успев подставить руки.

Он сидел, опираясь на руки, и смотрел на Кума широко распахнутыми глазами, из углов которых катились крупные слезы. А может, это капли дождя стекали по грязным щекам сапера…

Кум отстегнул от пояса фляжку и, шагнув к Экстриму, не жалея вылил ему на голову весь свой запас воды.

– Ладно, посиди здесь, оттай душой маленько, – вдруг совсем другим, миролюбивым тоном сказал Кум. – А мы тут пошаримся, поищем выживших…

Кум вернулся к разведчикам, стоявшим на краю воронки, как изваяния. Филин молча кивнул головой в направлении спуска, куда уходили три широких кровавых следа.

Разведчики пошли по следам и скоро обнаружили забившегося в камни мертвого боевика. Он смог доползти только сюда и, забравшись в камни, умер.