– Петро, а радиостанция есть там? – спросил я, подойдя к кабине и заметив полутораметровый хлыст антенны.

– Да, – выдохнул дым в окно Петр, – снять?

– Снимай, – ответил я, а сам полез на кабину тягача посмотреть, как открутить антенну.

Пока возились с демонтажем радиостанции, вернулся КамАЗ с подмогой. Мужики зацепили бочку и, аккуратно съехав с трассы, наш автопром потащил ее к форту. Затем, собравшись прежнем составом в «форде», мы двинули дальше, в сторону полного мертвяков Майорского. Но через него ехать не придется – не доезжая, свернем налево у АЗС.

– Тормози! – резко сказал Костя, который всю дорогу до Майорского периодически посматривал вперед в бинокль.

– Что?

– Погоди… Так, люди на заправке, военная техника… Блин, похоже, они нас тоже заметили.

– Дай-ка, – забрал я бинокль.

У АЗС стоял зеленый военный МАЗ-бочка, рядом два БТРа-80, один из которых утыкан антеннами – КШМ-ка. Башня второго БТРа, пару раз дернувшись, «уставилась» на нас конусным пламегасителем КПВТ.

– Из машины! – заорал я.

Все в пару секунд выскочили наружу, и мы укрылись в придорожной канаве, провалившись по колено в воду.

– И что теперь? – спросил явно злой и недовольный Петр.

– Знаешь, есть такой корень, очень ядреный… Вот он все знает, а я пока понятия не имею, что у них на уме, – ответил я, вполз на край канавы и снова уставился в бинокль, – одно радует, что не стреляли.

– Может, нечем? – подполз ко мне Костя.

– Думаешь?

Костя в ответ лишь пожал плечами.

– Так, БТР сюда едет… Ломиться нет смысла, мужики, – сказал я.

– Вот и все, – буркнул Петр, достал сигарету и закурил, – надо было заднюю и по газам.

– Для КПВТ этот километр, что руку протянуть. Раз «плюнет» очередью и вскроет как консервную банку… – сказал Костя, – Надо было «Муху» взять…

– Кость, – хмыкнул я, – она больше как музейный экспонат. Я, например, с нее стрелять опасаюсь. Ладно, хотели бы пальнуть, пальнули…

Звук мотора приблизился, и бронетранспортер остановился.

– Эй… вылезайте!

– Не пальнешь? – крикнул Петр, выщелкнув окурок себе под ноги.

– Как вести себя будете. Вылазь!

Мы вылезли из канавы и вышли на дорогу. Высунувшись по грудь из люка над местом командира, парень с автоматом в руках крикнул:

– Оружие положите не землю!

Мы подчинились.

– Все оружие!

Я и Костя достали пистолеты и тоже положили их под ноги.

– Вот теперь поговорим, – сказал, вылезая из люка полностью, парень лет тридцати в комбинезоне и танковом шлеме, – а то время сейчас непонятное, мало того, что мертвые шарахаются, так все еще как с ума посходили.

Из десантного люка выскочили еще трое бойцов и встали в стороне, чтобы командир не был на линии огня в случае чего.

– Чего из машины-то выпрыгнули?

– Так вы на нас свою «дуру» навели, вот и выпрыгнули. Сам говоришь, все как с ума посходили… чего от вас ожидать? – ответил я.

– Ну да… Тоже верно, – ответил парень присматриваясь к оружию, – да мы заправимся сейчас и дальше двинем. Вы со стороны Уфимской трассы, я так понял, как там?

– Наверное, как везде: у поселков и деревень, что рядом с дорогой, замертвячено все. А вы откуда?

– Во-он… Антенны видишь? Вот оттуда.

– Так мы как раз к вам и ехали вообще-то.

– Зачем?

– Ну, узнать, как да что, думал, может, удастся что выторговать у вас.

– Это уже не у нас… Мы домой едем.

– Куда, если не секрет?

– Часть ребят до Самары, а наш экипаж в Саранск.

– Там более населено же… Наверно, все мертво теперь.

– Нет, мы связывались. Теперь либо по войсковым частям народ собирается, или так объединяются… Ну, и бандитов всяких развелось… Вы не из таких?

– Нет, мы из тех, кто объединяются.

– И где вы объединились?

– Тут недалеко, в лагере детском у Янгиза.

– И откуда у деревенских такая тачка? Да и стволы не деревенские.

– А мы не деревенские, все из Оренбурга вырвались да и осели там, поняв, что кругом одно и то же… Разные люди у нас, и дети, и несколько семей, в основном те, кто выжил… А стволы по разному достались, машина тут недалеко была с ребятами, которые, похоже, как вы, пытались домой прорваться, но не доехали… Уж кто там из них был покусан или что произошло, история умалчивает, но все обратились. Какие-то уроды попались на джипах, семью гоняли по трассе, – кивнул я на Костю, – вот их… В общем, и с тех уродов трофеи тоже поимели.

– Хм… – уже не так подозрительно глядя на нас, парень спросил, – места много там, в лагере?

– Корпуса лагеря человек пятьсот вместят, а если потесниться, то, может, и больше.

Парень посмотрел на часы, потом, присев у нашего оружия, повертел в руках мой ПМ, положил и сказал:

– Я свяжусь сейчас с частью, вас встретят, расскажете командиру, что вы и кто вы. Там личного состава немного осталось, думаю, вы будете полезны друг другу в сложившейся обстановке, а там сами думайте, как объединяться.

Группа дезертиров оказалась вполне дружелюбной, правда, на просьбу отсыпать патронов вежливо послали… Послали к командиру части, мол, там есть еще, а нам ехать. Подобрав оружие и дождавшись окончания сеанса связи, мы попрощались и поехали по грязной колее проселка к возвышавшимся над степью антеннам. Не доезжая поселка Сакмары, на повороте нас ждал «Выстрел». Я остановился рядом с бронеавтомобилем, невидимый водитель которого нам посигналил, и угловатая машина на больших колесах, выпустив клубы дыма, шустро покатила вперед по весенней распутице, поспевать за ними было сложно, благо, что наш «форд» полноприводной. Проезжая мимо газовой скважины, где горит факел, обнаружили интересную картину – много мертвяков, не менее сотни, как-то коллективно блуждали в окрестностях вышки с факелом и не отходили далеко.

Попросив оставить все оружие в машине, нас проводили в расположение части. Людей действительно было немного, пока насчитал семерых – трое на КПП, двое возятся у развернутой на плацу полевой кухни, ну и двое нас сопровождают. Вот, еще двое проехали на УАЗе мимо нас и, остановившись у ворот КПП, посигналили. Так же в здании штаба совсем молодой, почти ребенок, солдат-срочник с оттопыренными ушами, был за дежурного. Потом нам навстречу по коридору пробежал чем-то озадаченный толстый майор. А в помещении канцелярии народа оказалось побольше, аж пятеро офицеров. Все чем-то занимались, стоял гомон, и было жутко накурено. Подполковник, что-то обсуждающий с двумя офицерами, склонившись над картой, поднял на нас глаза.