— Так… Ну наконец-то все собрались, — на деревянном ящике, держа табличку с цифрой двенадцать, сидел немолодой военный с застарелым ожогом на левой щеке и продолговатым шрамом чуть выше уха, рассекающим темные волосы с хорошо заметной проседью. — Мда… Смотрю, лицей продолжает опускать планку. Я, когда список увидел, глазам не поверил. Самодовольная принцесска, решившая, что годится в военные, демоница, место которой на плахе, сын изменника, покушавшегося на жизнь принцесски, и бездарность, которой не светит ничего лучше младшего офицера. И наверное, только Демидова из вашей пятерки чего-то стоит. Судя по зачетам, лучший снайпер на курсе.

— Стоп, я бездарность?! — опомнился Фрунгилёв, и я, принцесса и Эола удостоили его косого взгляда. — Почему я бездарность?!

Но глава отряда не удал ему ответа.

— Смотрю я на вас и размышляю, стоит ли тратить нервы или сразу пойти писать заявление на увольнение, — все присутствующие, кроме Тани, которая смущенно покраснела от внезапной похвалы, недовольно смотрели на мужчину. — Что пялитесь? Если есть что сказать, говорите. Что? Нет? Тц… Ладно. Я подполковник в отставке Сергей Фридерикович Бронников.

— Стоп, тот самый… — удивленно захлопала глазами принцесса.

— Да, тот самый, — закатил он глаза. — А теперь, раз со знакомством покончено, то идемте. Нам ещё оружие получать и маршрут согласовывать.

Завершив сбор группы, Бронников повел нас на выдачу оружия.

— Ты удивилась, когда услышала его фамилию, — обратился я к принцессе, что шла рядом со мной. — Знаешь его?

— Конечно! Да и ты должен знать, ведь он герой битвы за Хмельницкое.

— Первый раз слышу.

Принцесса нахмурилась, зато оживилась идущая позади Таня.

— Я слышала! Во время последней войны, десять лет назад, село Хмельницкое стало перевалочным пунктом для беженцев. Там собирали женщин и детей из всех ближайших сел, которых в последствии по Дону должны были эвакуировать на юг. Но османы наступали слишком быстро, а наши войска были вынуждены отступать, и буквально за несколько дней Хмельницкое оказалось под угрозой. На той линии фронта было не так много войск, всего три роты, если я ничего не путаю, одну из которых возглавлял Бронников.

— Эй, вы бы это для приличия обсуждали за мой спиной что ли, — фыркнул сам Бронников, идущий впереди.

— Извините, — хором сказали мы все, но принцесса и не думала прекращать историю, просто понизила голос.

— Войскам был отдан приказ уйти, бросить Хмельницкое со всеми теми людьми на произвол судьбы, но Бронников ослушался приказа и со своей ротой оборонял деревню больше суток, отражая нападения превосходящих числом хагга, в то время как две другие группы ушли. В итоге беженцы и хмельничане были спасены, переправлены через Дон, но при этом рота была уничтожена. Я вообще не знала, что он жив…

— Жив-жив, — устало вздохнул глава группы. — Нас выжило восемь. Всех повысили, похвалили, всучили медали, — на этом мужчина сердито сплюнул. — Мне даже вручили титул помещика, и клочок земли где-то в е****х. Но уже через пару месяцев, стоило только той истории немного утихнуть, меня отстранили от службы, а затем и вовсе пинком отправили на пенсию, как сказали, радоваться, что угодил под трибунал.

— Погодите! — возмутилась принцесса. — Они же не могли вот так обращаться с героем.

— Пф-ф-ф-ф… Очень скоро все разговоры о Хмельницком были замещены обороной Донской крепости. Мы и впрямь нарушили приказ, чем сильно подставили командование. Бригадный генерал добивался моего суда и расстрела за неподчинение прямому приказу, и если бы не огласка, скорее всего так оно и было бы. Меня бы расстреляли, а моих ребят отправили бы в Королёв. Но вмешался Император, да будет править он вечно, и пришлось наградить.

Бронников вновь сплюнул, и говорил об этом без особой охоты. Скорее понял, что мы так или иначе будем его обсуждать, и решил, что лучше самому всё рассказать, чем слушать за спиной чужие пересказы.

— Герой войны на пенсии… И что же вы тут делаете? — заинтересовался я. — Не похоже, что вы работаете в лицее. Иначе о вас бы говорили.

— Меня дочь попросила поучаствовать в этом фарсе.

— Дочь?

— Она работает в деканате военной кафедры.

— Вы не о Валентине Сергеевне? Но ведь у неё… — начала было Таня, но не закончила.

— Фамилия матери. Когда она пошла сюда учиться, то решила, что не хочет быть Бронниковой, чтоб никто не считал её моей дочерью. И надеюсь, вы не станете об этом особо болтать. Не то что бы это секрет, но она и так о мне не слишком хорошего мнения, не хочу ещё и этим её беспокоить.

— Хорошо, — ответил я.

— Разумеется, — кивнула принцесса. — Мы не станем об этом распространяться.

— Вот и славно, — бросил мужчина, но словно не слишком в это поверил. Странный он всё-таки, если уж так хотел оставить это в секрете, то зачем сам рассказал? Неужели не знает поговорку “что знают трое, знает и свинья”?

Плевать, к тому же мы уже почти дошли до арсенала. Там сформировалась целая очередь. Оружие получали группами, в соответствии с номером, а так как мы двенадцатая группа, пришлось изрядно подождать.

Лизаветта при этом даже успела стоя задремать, прислонившись к дереву, и когда Эола тронула ту за плечо с целью разбудить, принцесса чуть было не рухнула на землю. Хорошо, подруга вовремя успела схватить ту за руку.

От глаз Бронникова это не скрылось, и он лишь раздраженно фыркнул.

— Будь вы по-настоящему моими подчиненными, я бы вам оружие ни за что не выдал. Ещё себя подстрелите… — покачал он головой, обращаясь к нам и одновременно протягивая документы заведующему оружейной.

Первой оружие получила Таня: стандартный карабин и два магазина. Затем настал черед Фрунгилёва. Затем принцесса и её телохранитель, причем выдали обычные револьверы, чем вызвали огромное возмущение Лизаветы.

— Будь моя воля, вообще бы вам двоим оружие не выдавал, — мрачно отметил Бронников. — Так что либо берите, либо останетесь ни с чем.

Видимо он ждал фразочек вроде “ты ведь знаешь, кто мой отец” и все в таком духе, но Лизавета за все месяцы, что мы были знакомы, никогда к такому не прибегала. Напротив, её скорее раздражало особое отношение.

Так что для меня сюрпризом не стало, что принцесса взяла револьвер и закрепила кобуру на поясе.

А вот выдавая оружие Эоле, Бронников демонстративно помедлил. Он взвесил оружие в кобуре, переводя взгляд то на него, то на девушку.

— Не нравится мне ваша игрушка, “Ваше Высочество”, — сказал он с некоторой небрежностью. — Ей тут не место.

— Будь ваша воля, всадили бы мне пулю в голову? — обыденно-хладнокровно поинтересовалась хагга.

— Ага. Прям промеж глаз.

— Я верна принцессе и умру за неё.