– Приглашаешь в гости? А не выгонят? – удивилась я.

– Не выгонят, мы же не психи, – многозначительно заметил Рома. – Ты хлеб в сумку кинь, а то холодец не с чем будет есть.

Я послушно стянула с тарелки кусок хлеба и положила его в сумку.

– Вон, кстати, тяжелого ведут, – понизил голос Рома. – Есть тут такие, которым нужно типа постепенно возвращаться к жизни. Их накачивают лекарствами, чтобы были сонными, и приводят в общую столовку. Я их тут не каждый день вижу, но случается.

Я посмотрела в указанном направлении. Сразу за кухней увидела дверь, из которой вышли два человека: высокий широкоплечий санитар и длинноволосый подросток, которого он вел под руку. Подросток был завернут в бесформенный халат, санитар аккуратно обходил занятые столики и убирал пустые стулья, попадающиеся на пути.

– Суицидника повел, наверное, – пробормотал Роман. – Жаль таких придурков, но в жизни всякое случается.

Санитар довел пациента до пустого столика, усадил за него и сел рядом. Потом посмотрел в сторону кухни и поднял руку. Из-за стойки тотчас показалась та самая полная работница, о которой рассказывал Роман. В ее руках был поднос с тарелками. Она поспешно подошла к санитару и выгрузила тарелки на стол.

– Они будут есть за одним столом? – удивилась я.

– Санитар и этот парень? Да, вместе, – ответил Роман. – Пациент не может остаться один. Тот, кто его сопровождает, всегда должен находиться рядом и контролировать процесс. Это что-то типа социализации. Если что-то пойдет не так, то больного сразу же возвращают в палату. Кстати, вилки и ножи им не дают. Только ложки и только пластиковые.

Подросток не поднимал головы. Санитар поставил перед ним тарелку, сказал что-то и протянул ложку. Пациент не реагировал. Санитар пожал плечами и принялся за еду.

Я почувствовала неловкость. Все, что происходило, никак меня не касалось, но тем не менее в душе поселилась тревога. Я не знала, что случилось с этим парнем, но последствия выглядели ужасно.

Роман отодвинул пустой стакан.

– Ты все? – поинтересовался он. – М-да. Почти ничего не поела. Пойдем?

Я вышла из-за стола, задвинула стул.

– Посуду за собой тоже не надо убирать, – продолжал просвещать меня Рома. – Это неправильно, я считаю. Вот я мог бы и убрать. Если нас выпускают на улицу, то почему не разрешают уносить грязную посуду? Поставили бы специальный столик, а то Варвара потом ходит и убирает за всеми. Несправедливо.

Он пошел к выходу, а я стояла и не сводила глаз со столика, за которым сидели санитар и его подопечный. Просто пацан вдруг поднял голову, неуверенно взял в руку ложку и обвел взглядом зал.

И я внезапно узнала Вику Соломко. 

* * *

От приглашения Ромы я отказалась. Намекнула на то, что хочу передохнуть, и предложила встретиться позже. Он нисколько не обиделся.

– Но ты помни про котлеты, – сказал он. – И хлеб принеси, а то без него как деньги на ветер.

Точно. Хлеб, который я украла в столовой. Я и забыла про него.

Закрывшись в палате, я сбросила кроссовки, легла на кровать и уставилась в потолок. Он был старым, с плохо закрашенными побелкой узорами.

Сколько человек до меня вот так же пялились на эти цветные разводы? Что было у них в голове? Почему они оказались в этом месте? Что за беда заставила их обратиться к врачу?

Откуда вообще такие мысли? Надо же, потянуло на философию. И было от чего.

Узнав Вику, я растерялась. Девчонку было не узнать. Больничная хламида скрыла гендерные признаки, и даже длинные волосы не указывали на то, что передо мной девушка. Болезнь и стресс обезличили ее окончательно.

Если Роман прав, то она находится под действием сильных препаратов. Немудрено. Мало кто остался бы в порядке, увидев мать сразу после чудовищной смерти. А Вика и до этого кошмара, мягко говоря, была на грани. Пойми я в момент нашей первой встречи, что она действительно нуждается в помощи, а не просто что-то выдумала, то не отпустила бы от себя. Но я не знала. Не поняла, не поверила. И сейчас очень раскаивалась в этом.

Сам факт того, что мне удалось увидеть Викторию, я посчитала большим везением. Теперь понятно, где ее искать – в главном корпусе. И та невзрачная дверь, через которую они попали в столовую, приведет меня к Вике. Но как туда попасть? И когда удобнее будет это сделать? А что, если я наткнусь по пути на Грузанкову? Тогда мне будет хана.

Рома. Вот кто мне поможет. Парень знает это место лучше меня. А еще он любит подслушивать чужие разговоры.

Прихватив кусок хлеба, я вышла в коридор и пошла по нему, попутно заглядывая в палаты, двери которых были отворены.

Долго искать Рому не пришлось. Он сам вышел мне навстречу.

– А я к тебе, – объявила я. – Тащи свои котлеты.

– Вот это дело! – обрадовался он.

Роме явно не хватало живого общения.

Палата, в которой он находился, напоминала мою с той лишь разницей, что находилась в противоположном конце коридора.

Котлеты были прекрасны. По-братски разломив хлеб на две половинки, мы с Ромой сидели на подоконнике и ели их прямо руками.

– Передай мамке своей мой респект, – попросила я. – Она умеет готовить.

– А то! – кивнул Рома. – Постоянно приносит столько, что я съесть не успеваю.

– Часто приходит?

– Каждый день. Да мы недалеко живем, – объяснил Рома. – А здесь скучно. Матери тоже скучно, потому что она с младшим братом дома сидит. Как на прогулку идут, так ко мне приходят. Расскажешь, за что тебя сюда упекли?

– А есть разница?

– В принципе, никакой. Но я сколько здесь с людьми общался, столько раз от них слышал, что у них просто нервы не в порядке. Но у каждого ведь своя трагедия. Кого-то довели на работе, кто-то проиграл суд, у кого-то новая дача сгорела. Вроде бы ничего смертельного не произошло, ведь все живы, так? Но – нет. Люди ломаются. Начинают трястись, не спят ночами, срываются на других, и это далеко не весь набор. Психически здоровы, но просто жить не получается. Нужна помощь. Поэтому идут сюда, где с помощью тренингов, бесед с психологами, тестов и легкого успокоительного возвращают свои проблемы в мирное русло.

– А почему ты не хочешь в армию? – спросила я. – Ты же крепкий парень. Спортом занимаешься?

– Спортивная гимнастика, тренажерный зал, а еще бегаю по десять кэмэ каждый день.

– Офигенно, – не покривила я душой. – И все-таки?

– Есть причина. Тебе знать не нужно.

– Расскажи.

Рома соскочил с подоконника, взял пустой контейнер из-под котлет и спрятал его в тумбочку.

– У меня есть друг, – будничным тоном сказал Роман.

Я молчала, ждала продолжения истории, но Рома сел на кровать и развел руками.