– Деньги у Эшли, – беззастенчиво солгал я. – Но не сейчас. Они у него будут к концу похода. Через час. Или ближе к вечеру. В любом случае не позднее завтрашнего утра.

Самая уродливая наёмница явно заподозрила подвох, погрозила мне пальцем, но ничего определённого сформулировать не смогла. Поэтому так выразительно посмотрела мне в глаза, словно хотела их выковырять, а потом развернулась и широким шагом пошла вперёд вместе со всем нашим отрядом. В этом несомненный плюс службы наёмника – ты совершенно не обязан хранить верность прежнему нанимателю, если к нему вернуться невозможно, а новый хозяин готов платить за работу, не связанную с агрессией в адрес прежнего господина. Удобно? На мой взгляд, вполне. Сун тоже разделяла эту точку зрения, к тому же дающую ей право в любой момент переметнуться на прежнюю работу, поскольку на этой ей ещё не выдали даже аванс…

– Малыш?

– Гр-р? – откликнулся я.

Наёмница собралась с духом и честно спросила:

– Давай без реверансов. Ты меня не первый день знаешь, я тебя тоже. Исключительно между нами – ты видел, как старик превращал меня в дракона?

– Нет.

– Тогда какого…

– Я видел тебя заколдованную. Ты стояла или сидела недвижимая, словно бревно. С тобой можно было делать всё что угодно, ты ни на что не реагировала и ничего бы не заметила…

– Намекаешь на то, что я уже могу быть беременна?! – Сун молниеносно выхватила нож.

У меня хватило мозгов отрицательно помотать головой. Сделай я то же самое, но неуверенно или хотя бы с лёгким оттенком сомнения, она бы перерезала мне глотку… А что? Это же было бы прямое оскорбление! Спусти она такое раз-два, её бы на фронтире ни одна собака просто в грош не ставила бы. Закон окружающей среды, приходится соответствовать по полной…

– Ладно, я верю тебе, ааргх. Тогда второй вопрос: уже известно, куда вы все, собственно, топаете?

Я коротко, но внятно рассказал ей обо всём, что произошло с нашей последней встречи. Слушать она всегда умела, дважды не переспрашивала, а если что было на первый взгляд непонятно, то додумывала своей головой. Я на мгновение невольно залюбовался ею, потому что если ааргх вообще когда-либо начинает планировать семью, то делает это просто: подходит к своей избраннице и бьёт её что есть мочи по голове. Если девушка падает без сознания, значит, она согласна. Можно брать её за ноги или за волосы и тащить к родителям для получения соответствующего благословения. Если же девица выдержала удар сама дала сдачи, то тут уж кто кого.

Проигравший парень обычно уходит из деревни в дальний поход, предварительно заплатив семье несостоявшейся невесты приличную неустойку за «хорошее» воспитание дочери. Через пару-тройку лет, набравшись ума и силы в походах, он может повторить брачный ритуал. Обычно наша молодёжь быстро умнеет – парни во второй раз бьют девушек не кулаком, а дубиной, ну и сами девицы, если хотят замуж, умело имитируют потерю сознания и не трепыхаются, пока их волокут за косу к законному браку.

Боюсь, что с Сун подобная народная традиция не прошла бы по всем параметрам. К наёмнице трудно подкрасться для нанесения ознакомительно-жениховского удара, а в случае неудачи она просто убьёт, не размениваясь на милостивый шанс второй попытки. Ну это, разумеется, не значит, что я бы пытался подкатываться к Сун с нашими ааргхскими обычаями. Я думал, просто… когда-нибудь так подойти, без свидетелей, и сказать… Ага! А она мне в ответ прямым текстом:

– Увы, у нас ничего не получится!

– Почему? – хором спросили, обернувшись практически ВСЕ члены нашего отряда.

Я и не заметил, как начал говорить вслух…

– Потому что мы принадлежим к разным видам, – на полном автомате, уже ничего не соображая, сдал я, и все понятливо закивали.

Хорошо ещё, что поняли, не задавая лишних вопросов и не требуя уточнений в деталях. Ну то есть почти все, кроме…

– Это ты обо мне? – скромно обернулся Эшли, ненавязчиво отодвигая чуточку изумлённую Сун в сторонку. – Нет, я, конечно, очень благодарен за честь, но… Ты извини, моя родня в столице просто не поймёт, если я введу в отчий дом ааргха. Только не плачь! Ты отлично знаешь, как я к тебе отношусь, и, видит небо, – у меня никогда не было лучшего друга, чем ты, Малыш… Просто пойми реалии.

– Я тебя убью, гр-р…

– Да я бы и сам себя убил в такой ситуации, но… – В глазах моего хозяина на миг блеснули абсолютно искренние слёзы, и я был вынужден убрать ладонь с рукояти меча. – Я очень ценю, поверь! Надеюсь, мой отказ не станет препятствием в нашей дельнейшей дружбе? Эльф и гномы тоже всё знают, уверен, что и госпожа Сун поймёт тебя правильно… Возможно даже, ей, как женщине, будет легче воспринять реальность. Ты всё-таки плачешь, друг мой? Не надо! О, не надо, прошу тебя…

Я не плакал, нет, честно, я просто закрыл лицо руками, чтобы моя пламенеющая рожа никому не была видна, и молча раскачивался из стороны в сторону, потому что деваться мне было некуда. И отмыться я бы уже вовек не смог, и любые виды на самую уродливую наёмницу были погребены под самым большим горным перевалом, с двумя снежными лавинами, землетрясением и весенним снежком поверх всех анализов! Прошу прощения за столь глубокие и фигуральные выражения, но я хотел, чтоб вы поняли: на этом поле мне больше ничего не светит! И из-за кого?!

– Друзья мои, новые развилки! – нарочито громко объявил Эландер. – У меня такое ощущение, что здесь нам стоит заночевать, а уже завтра утром мы будем у долгожданной цели! И если ночь пройдёт беспокойно (я надеюсь!) и часть нашего героического отряда падёт в неравной борьбе с неизвестно кем (страшным!), то остальные вспомнят ушедших в песнях и балладах, не так ли?! Рекомендую остаться в живых только тем, кто способен сложить хоть одну песню, балладу, оперу, ораторию, поэму, стихотворение, частушку, двустишие или хотя бы запоминающуюся строку в стиле поэтов «Вишнёвого дерева». А остальные могут гибнуть смело! Не до конца решил за что, но положение обязывает…

– Только между нами: а куда мы, собственно, идём? – шёпотом поинтересовалась у меня Сун.

– Ш-ш! – Я приложил палец к губам. – Этого никто до сих пор не знает, особенно сам Эландер! Но доподлинно известно, что это дело опасное, бесперспективное, неоплачиваемое и, гарантированно, смертельно опасное!

– Отлично, тогда я точно с вами.

Мельком покосившись на развилке в правый проход, я ещё раз поразился дальновидной эльфийской проницательности – нас вновь ждало довольно обширное помещение с запасом еды и питья. А если эльфы так заботятся о путешествующих по своим тоннелям, то можно смело предположить, что речь идёт о действительно крупном сокровище. На память в первую очередь взбрела старая песня о волшебных механизмах, способных показывать целый мир в цветных движущихся картинках. Или ещё знаменитые эльфийские наладонники – маленькие пищащие коробочки с кнопками, передающими речь собеседника, – стоящего в пяти днях пути, так, словно он болтает за твоей спиной. Или ещё чудесную машину из двух колёс на цепной передаче! Мама всю жизнь мечтала иметь такую для выезда на базар за морковкой. Или треугольный парус, с помощью которого можно летать бесшумно, словно осенний лист клёна, сорвавшийся с дрожащей ветки! Или ещё…