Странно. Бичем был уверен, что они с Матереем договорились все держать в тайне. Собственно, преподобный сам взял с него клятву молчать, поскольку, как сказал он лорду Бичему, «этот невероятно интересный свиток вознаграждает меня за все серые, унылые годы бесплодного труда и ничтожных, мелких находок. Быть причастным к великому открытию, проливающему свет на тайны древнего мира! Мы, гордые современные люди, так мало еще знаем о прошлом! От всего сердца благодарю вас! Нет, сэр, от меня никто ничего не узнает».

Лорд Бичем был знаком с преподобным Матереем еще со времен своей учебы в Оксфорде. Благородный человек, истинный ученый, живущий скорее в прошлом, чем в настоящем, которое находил тривиальным и неинтересным.

Спенсер почувствовал, что его самым банальным образом одурачили и предали, но, поскольку был не из тех, кто легко сдается при первой атаке, да и при второй тоже, внешне остался совершенно невозмутимым. Бесстрастное лицо не выказывало никаких эмоций, только бровь слегка приподнялась. Однако сердце билось тревожно и гулко. Преподобный Олдер подступил ближе, похлопал Бичема по плечу и понизил голос:

— Не тревожься, малыш. Кроме меня, преподобного и его братца, никто об этом не узнает. Видишь ли, преподобный Матерс не собирался ничего открывать своему олуху братцу, просто, когда разволнуется, имеет привычку говорить во сне. А тот услышал и потом разболтал, будто его брат распространялся о весьма странных и магических вещах и о древнем свитке, написанном на пехлеви. Но преподобный Матерс рано или поздно все равно поделился бы со мной. Я известен своим знанием старинных легенд, в которых содержится хотя бы крупица правды. Я искал тебя, мальчик мой. Я здесь, и ты можешь просить у меня помощи. — Он наконец отстранился и одарил Бичема благосклонной улыбкой. — Да, я предлагаю стать партнерами, — продолжал он. — Ты даже не представляешь, до какой степени я могу быть тебе полезен. Мы исследуем все возможные варианты вместе.

Подумать только, чтобы человек разговаривал во сне! Лорду Бичему хотелось смеяться над превратностями судьбы, но превыше всего было облегчение, охватившее его от сознания, что преподобный Матерс не оказался подлецом и, по-видимому, не сказал во сне ничего особенного. Именно поэтому преподобный Олдер пытается сейчас выведать у него подробности.

Спенсер улыбнулся старому приятелю и учтиво возразил:

— Нет. И распространяться особенно не о чем. Все это выдумки Старого Болвана Матерса. Не стоит поощрять его пить бренди галлонами.

Лорду Бичему редко доводилось видеть преподобного Олдера таким озабоченным. Лицо его помрачнело, как грозовая ночь.

— Брось, мальчик мой, с чего ты вдруг стал таким скрытным?

Нет, он не ошибся! В голосе Олдера явно слышится нарастающий гнев.

— Повторяю, я могу помочь, сделать для тебя все, даже самое невероятное! Признайся, где ты обнаружил свиток? Его уже удалось перевести? Там дается точное описание каких-то магических орудий или предметов?

Слава Богу, преподобный понятия не имеет ни о каких подробностях! Но он знает толк в волшебстве. Значит, жадность не дает ему покоя.

И хотя Спенсер мгновенно и навсегда разочаровался в этом человеке, он почему-то не был удивлен. Даже духовным лицам свойственны нечестность и низость, и эти черты он не раз замечал в священниках.

— Ax, — воскликнул он, прикрывая ладонью глаза, якобы от солнца, — кажется, это леди Нортклифф вон там, на дорожке, беседует со своим мужем! Прошу извинить, преподобный Олдер.

— Погодите! Мы еще не договорили, милорд.

Лорд Бичем неторопливо повернулся к человеку, которым всегда восхищался и который неизменно его забавлял своим незатейливым остроумием.

— Мне нечего сказать вам. Нет никакого магического свитка, и я не обнаружил ничего сверхъестественного. Старый Болван плетет басни. Вы обратились не по адресу. Ко мне это не имеет никакого отношения.

— Но Старый Болван утверждал, что следил за своим братом, поскольку тот вел себя как-то странно. Будто вы встретились с преподобным в Британском музее, в одной из задних комнат. Он знает вас, милорд. Прошу, позвольте мне участвовать в этом предприятии. Я крайне в этом нуждаюсь.

— Прощайте, преподобный Олдер.

Лорд Бичем откланялся, перебежал через улицу, ловко увернувшись от графской кареты, телеги, нагруженной бочонками эля, и трех молодых всадников, и благополучно оказался на другой стороне. Неужели преподобный вконец проигрался на скачках?

Поклонившись Александре Шербрук, он обратился к ее грозному мужу:

— Добрый день, Дуглас. Надеюсь, вы здоровы?

— Я встретил тридцать пятый день рождения в лоне своего милого семейства. Разумеется, здоров. Или вы считаете меня слишком дряхлым, что проявляете такое участие? Что вам нужно, Хизерингтон? Прекратите пялиться на мою жену, иначе я так вам врежу, что улетите на другую улицу и разобьете в кровь вашу смазливую физиономию.

Александра Шербрук, не доходившая мужу до плеча, оттолкнула его и взяла лорда Бичема за руку.

— Как поживаете, Спенсер? Не обращайте внимания на бедного Дугласа. Воображает, что нашел сегодня седой волос, и пытается винить в этом меня, потому что я разозлила его прошлой ночью, приняв в споре сторону Райдера.

— Зря мой брат упорствует в своих заблуждениях. Представьте, Бичем, он требует, чтобы дети сами решали, хотят ли они работать на фабриках, идти в подмастерья или учиться. Я считаю, что все должно зависеть от родителей, иначе в мире воцарятся хаос и неразбериха. Можете вообразить, что нашим мальчикам предоставят возможность самим выбирать себе судьбу? Совершенный вздор, и ты, Александра, так и скажешь Райдеру при следующей встрече.

Но Александра только рассмеялась и наклонилась ближе к Бичему.

— Кстати, насчет седого волоса Дугласа. Если будете по-прежнему дразнить его, он посчитает, что всему виной вы, Спенсер!

— Почему тебе обязательно нужно звать этого проклятого пса по имени?

Александра, небрежно погладив мужа по руке, снова обратилась к лорду Бичему:

— Рада видеть вас. Что вы можете сказать о Хелен Мейберри?

— Вам, надеюсь, известно, что мы с ней стали партнерами и я отправился в Эссекс с ней и с ее отцом?

— Да, но вы почему-то здесь, а ее не видно. Где же Хелен?

— Дома. Я вернулся, чтобы обратиться за помощью к лучшим ученым умам нашей страны.

— Господи, Спенсер, означает ли это, что вы обнаружили нечто, связанное с лампой короля Эдуарда?

— Все это чушь и нелепица, — бросил Дуглас, презрительно кривя губы.

— По-видимому, нет, — парировал Спенсер, и Шербрук весь обратился в слух.

— Миф, — уже менее уверенно проговорил он, — глупая сказка, и не говорите, будто в ней что-то есть.

— Возможно, и есть.

Дуглас принялся постукивать тростью по тротуару: верный знак, что он взволнован.