Скульпторовский молодчик, тот, что все возмущался необходимостью торчать здесь, напрягся и замер, вглядываясь в темноту, но с места не двинулся – видать, ему тут пост определили. А вот со стороны парадного входа в здание кто-то зашевелился. Темная фигура, на полусогнутых, сжимая в руках короткое копье, двинулась к составленным вместе остовам легковушек – и тут же откинулась назад, получив в горло заряд из гарпунного ружья. Я напрягся. Дис начал действовать.

Откуда-то из темноты вылетел дротик, с глухим звуком ударившись о навеки замершую машину и высекая искры из металла. Невидимый метатель промахнулся, о чем тут же возвестил округу матерным восклицанием, и к месту, где засела его цель, ринулись сразу несколько человек. В темноте что-то пыхнуло, и к бегущим устремилась бутылка, с горлышком, заткнутым полыхающей тряпкой. Я нащупал на перевязи нож, и, пригибаясь, побежал вперед.

Бутылка со звоном разбилась об асфальт, во все стороны брызнули осколки и воспламенившаяся жидкость, кто-то вскрикнул. Я выпрямился над бордюром, и, резким движением, почти без замаха, отправил нож в цель.

Бандит Скульптора, отвлекшийся на происходящее с другой стороны дома, не успел ничего ни понять, ни увидеть. Перевернувшись в воздухе ровно один раз, нож вонзился ему четко в середину горла, пробив кадык. Неспособный даже вскрикнуть, бандит повалился на землю.

Я перемахнул через бордюр, и через секунду уже выдергивал нож из тела. Вытерев его об одежду мертвеца, я вернул его в чехол на перевязи, и дернул с рюкзака мачете.

С другой стороны дома слышались отрывистые команды, потом снова послышался звон разбитого стекла, и кто-то дико заорал: кажется, вторую бутылку Дис метнул прицельнее. Воспользовавшись шумом, я коротко разбежался, подпрыгнул и, ухватившись за подоконник, саданул рукоятью мачете в центр окна на первом этаже, одновременно откидываясь в сторону, чтобы не попасть под осколки.

Звон разбившегося стекла скрыли крики. Я смел клинком мачете осколки, положил его на подоконник, и подтянулся, снова вспомнив, что нужно разжиться перчатками – в кожу впились сразу несколько микроскопических кусочков стекла. Перевалился внутрь, поморщившись, когда стеклянное крошево захрустело под подошвой, и быстро осмотрелся.

Я ввалился в гостиную квартиры, расположенной на первом этаже. Разумеется, как и в других домах, все здесь давно было разграблено, впрочем, мне это было и не важно. Я сюда не за ресурсами пришел. Нужно не терять времени, и поскорее ломиться вверх, пока Дис отвлекает противника.

В несколько прыжков оказавшись у входной двери, я прислушался, но за криками на улице расслышать, есть ли кто на лестничной клетке, было невозможно. Тогда я плюнул на осторожность, и, дернув собачку замка, распахнул дверь…

… чтобы тут же оказаться лицом к лицу с удивленным, тощим парнем в джинсовом комбинезоне.

Прежде чем он открыл рот, чтобы заорать, я без замаха резко ударил его в нос. Удар вышел, что надо: парень отшатнулся, и инстинктивно прижал ладони к лицу. Воспользовавшись этим, я перехватил мачете в левую руку, а правой заехал ему в солнечное сплетение. Парень согнулся и рухнул на колени, я добавил ребром ладони по шее, и, перепрыгнув через растянувшееся на полу тело, рванул к пожарной лестнице.

– Мик, это ты? – окрик догнало меня, когда я уже взбегал по ступеням. Реагировать на него я, конечно, не стал.

– Стоять! Он внутри, все сюда!

Мать твою! Не удалось, все-таки, проскочить незаметно.

Сзади послышался топот, и я ускорился.

Бег по пожарным лестницам никогда не был моим любимым видом спорта, особенно – когда перед зачетным забегом полночи сражаешься с собаками-мутантами, туманниками и дементорами. Я пробежал всего несколько пролетов, и почувствовал, что дышать становится все труднее, а сердце колотится где-то в горле, норовя выпрыгнуть через рот. Учитывая мое состояние, в том, что я не заметил громилу, выскочившего на лестничную площадку, пока он не врезал мне бейсбольной битой, не было ничего удивительного.

Удар был горизонтальным и пришелся по ребрам, отозвавшимся жалобным хрустом. В последний момент я успел немного довернуть корпус в сторону, и удар вышел не прямым, а скользящим, но мне хватило и этого. Вскрикнув, я отлетел к стене, и тут же заработал удар ногой в плечо.

Скатываясь по лестнице, я думал лишь о том, чтобы не напороться на свое же мачете. О том, чтобы выпустить его из рук, не могло быть и речи. И хорошо, потому что внизу меня уже ждал довольно осклабившийся кривыми зубами толстяк с огромной залысиной.

Его ошибкой было то, что он не стал меня бить своим коротким копьем в тот же момент, когда смог до меня дотянуться. Сначала он решил ударить ногой. От удара перед глазами расцвели тысячи солнц, сознание на миг помутилось. Не дав себе соскользнуть в темноту, из которой уже не выберусь, я резко взмахнул рукой, и толстяк взвыл, получив мачете по голени. Следующим ударом я вспорол ему, рефлекторно согнувшемуся к раненой ноге, объемное брюхо.

Вскочив на ноги, я зашипел от боли, и покачнулся – приложился о ступеньку я здорово. Громила наверху, увидев, что случилось с его товарищем, взревел, и бросился на меня, поднимая биту. Понимая, что нового знакомства с его оружием можно и не пережить, я не стал дожидаться, пока он доберется до меня, а дернул с перевязи нож, отправляя его в полет прямо от бедра. Повезло: несмотря на то, что меня пошатывало, а перед глазами двоилось, отлично сбалансированный клинок, вошел ровно туда, куда я и целился, громила схватился за шею, и рухнул на колени.

Снизу послышались крики и топот. Я подхватил с пола короткое копье, на которое меня намеревался насадить толстяк, не целясь, метнул его вниз, заставив бандитов задуматься, так ли они хотят меня преследовать, и, припадая на ушибленную ногу и обхватив рукой ноющие ребра, припустил вверх, не став задерживаться даже, чтобы забрать нож.

Преследователи, получив по носу, отстали, но от своей идеи поймать меня и лишить жизни каким-нибудь варварским методом, не отказались. Поднимаясь, я слышал их шаги на пару этажей ниже. Поняв, что в узких коридорах их численное преимущество сходит на нет, они шли следом, намереваясь зажать меня на крыше, и полагая, что там-то я от них никуда не денусь. Хм. А и правда: куда я собрался деваться?

Ситуация вырисовывалась просто отвратительная. По нашему с Дисом плану предполагалось, что подняться на крышу мне удастся незамеченным, бойню на лестнице и спешащих по пятам головорезов, этот план не предусматривал. Но, то ли людей у Скульптора здесь оказалось значительно больше, то ли я слишком нашумел, но только увести ублюдков от дома Дису не удалось. Блин, а что, если он погиб? Да ну, он умный парень, навыки у него на уровне, и выживает здесь уже не первый день… Я успокаивал себя, как мог, но подленький червячок сомнения продолжал меня точить, делая и без того хреновую ситуацию совсем беспросветной. Ладно. Единственный способ узнать, жив Дис, или нет – выбраться на гребаную крышу, пройти инициацию и получить доступ к мессенджеру.

Я упрямо шел вверх, хотя состояние было таким, что хотелось просто тихо лечь в уголке, и умереть. Хотя это метафора: умирать, на самом деле, желания не было, и я продолжал подъем – больше ничего не оставалось. Ну, какие у меня еще варианты? Сдаться на полпути, плюнуть на все и ринуться на преследователей, надеясь в отблесках пламени взойти в Валхаллу, как и положено павшему в битве воину? Это всегда успеется. Пока ты жив – всегда есть шанс, крохотная вероятность того, что судьба повернется к тебе нужной стороной, а вот мертвому уже точно ничего не поможет. Так что, «пока дышу – надеюсь». Так, кажется, говорили древние.