– Не знаю, – искренне ответила я, – минут двадцать, наверное, но по ощущениям, уже часа три прошло, кажется, не меньше!

– Бедняжечка!

– Это ж надо же?! – послышались сочувствующие реплики.

Девушки как раз докуривали сигареты, и одна за другой тушили окурки и выбрасывали бычки в урну.

– Слушай, а айда с нами! – предложила смуглянка с широкими бровями. – Сколько ты здесь еще простоишь?! Так и простудиться недолго! А у нас в каморке тепло, перерыв еще не закончился, и мы тебе чаю нальем горячего.

– Девочки, я буду вам очень благодарна! – У меня в уголках глаз стали собираться слезы.

Не знаю, я так растрогалась, или это от холода эффект такой.

– Да ладно тебе, люди должны помогать друг другу.

Всегда говорила и не устану повторять, что люди у нас в Тарасове в большинстве своем отзывчивые и добрые.

Девчонки, окружив меня такой плотной стайкой, что охранники ничего не заметили, быстро провели внутрь. Устроили в тесной каморке, расположенной в полуподвале, набросили на плечи теплый платок, налили горячего чая, угостили печеньем и мармеладом. И не стали больше приставать с расспросами.

Каждая занималась своим делом. Кто-то тоже решил перекусить и согреться, выпив горячего чая. Кто-то приводил в порядок форму или поправлял макияж у большого длинного зеркала, висящего на стене. Некоторые рылись в своих шкафчиках, видимо, это была раздевалка для персонала. Наконец перерыв закончился, девчонки стали захлопывать дверцы шкафчиков и разбегаться по своим делам.

– Пей чай, отогревайся, – напутствовали на прощанье, – а там и Машка подтянется. Как будешь уходить, платок прямо на стуле оставишь. Только ты все время до прихода подруги тут сиди, не броди по отелю, чтобы нам не влетело.

– Конечно! Спасибо огромное всем вам! – искренне ответила я.

Девушки уходили одна за другой, вскоре все разошлись, и я осталась одна. Немного посидела, впрочем, недолго. Ведь сейчас горничные разбегутся по отелю, кто знает, как скоро кто-то из них наткнется на Машу Трофимову. Тут-то и выяснится, что я никакая не подруга, никто меня не ждал. А внутрь я умудрилась проникнуть обманом.

Нехорошо обманывать хороших людей, но сегодня у меня и правда не было другого выхода. Остается одно: проследить, чтобы у моих спасительниц не было никаких неприятностей. И никому из начальства или охраны не попадаться на глаза.

Руководствуясь этой мыслью, я, разумеется, покинула помещение раздевалки и осторожно, чтобы никого не встретить на своем пути, пробралась в ту часть подвала, где устроила импровизированный тайник.

К моему огромному облегчению, и оружие, и куртка были на месте.

Пройдясь еще немного по коридору, я нашла лестницу, что ведет наверх, поднялась по ней, снова прошлась по коридору, нашла туалетную комнату, как сумела очистила куртку от пыли и паутины. Надела ее и спрятала пистолет в кармане.

Зеркало в туалете было небольшое и висело над раковиной, то есть в нем отражалась только голова и небольшая часть корпуса, значит, в таких условиях полностью рассмотреть себя не представлялось возможным. Но я понадеялась, что моя верхняя одежда приобрела если не приличный, то достаточно нормальный вид. Настолько, чтобы рискнуть показаться в ней в фойе гостиницы.

В свои прошлые визиты сюда я заметила несколько телефонов-автоматов, стоящих в дальнем углу, неподалеку от лифтов.

Хакер давно ждет моего звонка. Боюсь, даже нервничает, я обещала позвонить рано утром, а время уже близится к полудню. Да и Генка там, наверное, переживает. Значит, пользуясь случаем, я быстренько сделаю парочку звонков. Прежде чем отправляться по своим делам.

– Привет, – негромко сказала я, как только услышала в трубке голос полковника Петрова.

– Привет, Пропажа! – искренне обрадовался приятель. – как твои дела?

– Были ничего вроде. А сейчас со всех сторон обложили.

– Что, все так плохо? – расстроился он.

– Не плохо, сложно. Буду рвать когти. Ты не знаешь, я нужна общему другу?

– В ближайшие дни вроде бы нет.

– Отлично, тогда я побежала.

– Что так скоро? Тебе нужно что-нибудь?

– Спасибо за посылку. А в остальном, да есть нужда в некоторых вещах, но я, пожалуй, сама попробую их раздобыть. А сейчас прости, милый друг, но у меня и правда мало времени.

– Ладно, беги. Только ты это, давай, надолго не пропадай.

– Хорошо.

Я коротко простилась с приятелем и, не медля ни минуты, набрала номер хакера по прозвищу Тень.

– Куда ты пропала? Я тут уже извелся весь, не знал, что и думать! – сердито прошипел в трубку молодой человек, схватив ее буквально после первого гудка.

– Так «Пропажа» – мое второе имя, – весело хохотнула я и тут же, уже более серьезным тоном, добавила: – Честное слово, просто времени не было. Поверь, все утро ношусь, как сайгак, а толку нет.

– Позволь заметить, что уже давно не утро.

– В том-то и дело, – согласилась я.

– Ладно, пожалуй, не стоит об этом. У тебя и правда, должно быть, времени впритык.

– Да, так и есть. Тебе удалось что-то толковое узнать?

– По поводу Светланы? Да, конечно! Ты была абсолютно права, она не просто так к нам в Тарасов приехать учиться решила. У Светланы здесь тетка живет, по отцу.

– Тоже Липник?

– Да, Валентина Егоровна. Живет на Посадской улице, дом двадцать три.

– Частный сектор?

– Да, прописана там чуть ли не третий десяток лет. И сейчас, судя по всему, тоже там обитает.

– Наверное, нужно женщину осторожно навестить. Но это в последнюю очередь.

– Почему? – слегка растерялся мой собеседник.

– Потому что мои соперники тоже могут знать этот адресок. И даже могут поджидать там особу, что я нынче заменяю.

– Ой, Женька! А ты тогда не ходи! – занервничал паренек.

– Не стоит так переживать. Я же говорю, тетушку стоит посетить в последнюю очередь. Кроме того, обещаю соблюдать предельную осторожность, так что не нервничай и будь добр, продолжай.

– Ладно, тем более что у меня для тебя припасено настоящее открытие!

– А именно?

– Мать Светланы, Липник Ирина Петровна, нигде не прописана и не покупала недвижимость со времен продажи дома, потому что все эти годы она находится в больнице.

– Это в какой больнице могут так долго держать?

– В психиатрической! А сдала туда матушку сама Светлана.

– Ничего себе! Это в областной, что на Калиновой улице? Или женщина содержится в какой-то частной клинике?

– Нет, в самой что ни на есть государственной. Но каково это, а?! Упечь родную мать в психушку?!