в пышном гардеробе с изощрённым шитьём. Безбилетница же, кажется, предпочитала одежду попроще. Например, в хвост Азарат она вцепилась, будучи одетой в чёрное платье до колен, перехваченное красным поясом.

Ну, точнее я догадывался по разным признакам, что оно было до колен, так как после полёта, по неведомой мне причине, от подола остались одни лохмотья.

С украшениями у Вакуш всё тоже было скромно. Подобранные под цвет глаз золотые серьги, да чёрная лента на шее, к которой была прицеплена квадратная золотая брошь. Вот и все аксессуары, которыми могла похвастаться десятая принцесса.

— Чего это вы тут шумите? — неожиданно для меня, зевая и потягиваясь, из своей подушечной норы в Хранилище вылезла Кардея.

— О, великая лесная фея! — сразу встрепенулась Вакуш. — Поделитесь мудростью, помогите убедить господина Владыку взять меня в жёны!

Удивительно, но коротышка совершенно не отпиралась от того, что её, с моей лёгкой руки после посещения эльфов, все величали не богиней, а лесной феей. Но я подозревал, что это было просто из-за того, что её мозг отключался, когда она слышала обращение «великая». И пока оно эхом носилось в её голове, теша эго, весь последующий смысл проходил мимо.

Интересно, это будет работать, если называть её великой или величайшей коротышкой, или величайшей нахлебницей?

— Я чувствую тьму в твоих мыслях, праволевый, — хмуро покосилась на меня Кардея.

— Мои мысли чисты и незапятнанны как первый снег, — мгновенно возразил я, не меняясь в лице.

— Что ж… — Кардея с задумчивым видом повернулась к принцессе. — Я могу подумать как тебе помочь, дитя, но всякая мудрость в этом мире имеет свою це…

— Пожизненный запас пироженых! — Вакуш даже не дала богине договорить.

— Продано!

— Эй, я прямо тут сижу, вообще-то! — возмутился я на столь дерзкое предательство.

И откуда вообще Вакуш успела прознать про страсть коротышки к сладкому? Хотя это не самое важное. Понимает ли она, что предлагает пожизненную сделку практически бессмертной богине?

— Праволевый, нам нужно серьёзно поговорить! — Кардея подлетела прямо к моему лицу, пылая от решимости.

— Забудь об этом, — отрезал я.

— Но пироже!..

— Нет.

Десятка два секунд мы пытались прожечь друг друга взглядами. Хотя за это время мы не произнесли ни звука, воздух плавился от безмолвной битвы характеров и трещал от запредельного напряжения, мощью которого можно было зажигать звёзды. В этом сражении не имела значения личная сила. Лишь непоколебимая воля, твёрдость убеждений и готовность отстаивать свои принципы до последнего могли заложить прочный фундамент для победы.

— Почему бы тебе не уступить великой Кардее, праволевый? — с кривой улыбкой спросила фея, первой нарушив молчание. — Такое поведение не красит тебя как сподвижника.

— Можешь поискать себе другого, — оскалился я в ответ. — Буду только рад освободить место в Хранилище.

— И это после всего, что я сделала для тебя? — у неё раздражённо дёрнулся глаз.

— Хааа? Это ты про то как ела и спала за мой счёт? И не ты ли, величайшая в обозримой Вселенной, заявила, что должна мне услугу?

— Тц. Всё-то ты помнишь, праволёвый, — недовольно цыкнула коротышка, отводя взгляд.

Издав тяжкий, полный разочарования, вздох, свидетельствующий о моей победе, Кардея повернулась к принцессе.

— Прости, дитя, даже у моей мудрости есть свои пределы, — пробормотала коротышка, кидая на меня гневные взгляды. — Каменное сердце этого сухаря глухо к моим уговорам.

— Может мне тебя с пироженых на сухари перевести за неуважение? — задумчиво пробормотал я.

Кардея моментально стала белее мела и медленно повернулась ко мне, мелко подрагивая.

— П-праволевый… Ты, ты ведь знаешь как сильно я тебя ценю? Моё уважение к тебе столь же велико как…

— Ладно, ладно, успокойся, — махнул я на неё рукой и переключил внимание на Вакуш. — Ну и что мне теперь с тобой делать, чудо бесстрашное?

— Взять в жёны? — она невинно захлопала глазами.

— А ты упорная, да? — проворчал я. Её бы энергию, да в мирное русло… — Почему ты вообще так настойчиво под венец лезешь? Обычно люди не в восторге от навязанного брака с совершенно незнакомым человеком.

— Но отец ведь попросил, — с некоторым недоумением ответила принцесса. — Мы знаем, что он не стал бы представлять нас кому-то плохому и злому. Вы, господин Владыка, с людами бьётесь, простой народ оберегаете, всякие штуки-дрюки придумываете, известны везде. Явно хорошая партия! Кроме того… — она вдруг слегка отвела взгляд. — Я отцу много хлопот доставляла, нерадиво неприметностью своей пользовалась. Хочу ему пользу принести!

Извечная проблема признания детей родителями, да? Ну, могу представить, как у старика Глухура болела голова, пока она росла. Наверняка ведь постоянно уроки прогуливала, из дворца сбегала и творила всякие прочие подростково-бунтарские безобразия.

— За энтузиазм хвалю, но придётся тебе искать иной способ порадовать папку, — хмыкнул я. — Так, ладно. Возвращать в Цитадель я тебя не буду, целый день на это уйдёт. Будешь сидеть в этом домике, пока я не улажу все дела и не отправлюсь обратно.

— Просто сидеть? — явно расстроилась Вакуш. — Я слышала, что вы будете заняты целую неделю! Господин Владыка, можно мне с вами? Можете взамен использовать мой статус принцессы как вам угодно!

— Предложение, конечно, заманчивое… Но тебе есть хоть в чём ходить по морозу? — не удержался я от весёлой усмешки.

Возможно, в какой-то иной ситуации предложение Вакуш могло бы стать действительно ценным, но я с трудом представлял обстоятельства в Университарии, при которых мне мог бы понадобиться авторитет особы королевских кровей, а потому было проще оставить её в доме, а ещё лучше — в инвентаре, чем таскать всюду за собой. К счастью, у меня имелась вполне законная причина, чтобы сделать это, так как принцесса была одета совершенно не по погоде. Большое спасибо моему качественному отоплению.

По лицу Вакуш промелькнула смесь удивления с замешательством. Она распахнула мой плащ, в который куталась всё это время, и оглядела себя, уделив особое внимание на торчащие из огрызка подола ноги.

— Ой, — пискнула она. — И правда.

Что это за удивление такое? Ты что, не знала, в чём щеголяла по замку перед тем как вцепиться в драконий хвост? Или всё хуже, чем я думал, и холод полёта выморозил всякие остатки разума в этой голове?

— Как ты