британском воздушном планировании. Соответствующие авиабазы находились в восточной Англии для бомбардировок Ленинграда (Санкт-Петербурга) и Москвы и в северном Ираке для бомбардировок промышленных объектов на Украине и юге России. И в США, и в Великобритании большую роль сыграло наследие межвоенной авиационной доктрины и "стратегических" (т.е. выигравших войну) бомбардировочных кампаний Второй мировой войны. В отличие от этого, ценность непосредственной поддержки с воздуха, продемонстрированная воздушными операциями союзников в 1944-5 годах, например, в Нормандии и на Окинаве, была предана забвению. В США Тактическое воздушное командование, основанное в 1948 году как равное Стратегическому воздушному командованию, было быстро сокращено и быстро потеряло большую часть своих самолетов.14 Эта ситуация помогла ослабить американские вооруженные силы в войне во Вьетнаме, а также привела к тому, что в двух войнах в Персидском заливе и в войне в Косово упор был сделан на воздушную мощь как самостоятельный инструмент; этот упор оказался малоэффективным при борьбе с мятежом в Ираке с 2003 года. Оценивая роль военных соображений в холодной войне, необходимо уделить должное внимание не только влиянию политических соображений на постановку военных задач, но и автономной динамике военных институтов и доктрины, а также последствиям, которые они имели для постановки задач. Кроме того, воздушная мощь и, в еще большей степени, ракетная техника давали Америке определенную независимость от ее союзников. Межконтинентальные ракеты могли базироваться в США.

Во время холодной войны важнейшей стратегической зоной была определена Северо-Европейская равнина, и Советский Союз имел там большое превосходство в современных силах, в частности в танках и артиллерии. Это превосходство усиливалось по мере модернизации советских войск и повышения военной эффективности их восточноевропейских союзников. Советская мощь привела к ряду ответных мер в планировании НАТО (в котором в значительной степени доминировали США), каждая из которых была сосредоточена на том, в какой степени и когда будет задействовано ядерное оружие. Корейская война продемонстрировала, с какими проблемами столкнутся обычные силы, чтобы сдержать натиск. Кроме того, потребовалось бы много времени, чтобы перебросить значительные подкрепления в Западную Европу. Основными этапами в этой серии были: во-первых, немедленный ядерный ответ на обычное советское нападение; во-вторых, массированное ядерное возмездие, о котором говорил в 1954 году Джон Фостер Даллес, американский госсекретарь; в-третьих, теория гибкого реагирования, изложенная в 1962 году при администрации Кеннеди, которая допускала множество интерпретаций; и, в конце концов, американский акцент на усиленный обычный ответ, хотя и с потенциальной поддержкой стратегическим и тактическим ядерным оружием.

В начале 1950-х годов возникло опасение, что Корейская война может стать первым этапом Третьей мировой войны, а Западная Европа может получить аналогичный Южной Корее удар. Эта перспектива казалась отдаленной, когда после "потери" Китая американская стратегия была изложена в апреле 1950 года в документе "Цели и программы национальной безопасности Соединенных Штатов" (NSC 68), но стала гораздо более реальной после того, как начало Корейской войны в июне этого года перешагнуло порог полномасштабной войны.

 

Такие боевые действия были в Китае во время гражданской войны, но не в международном конфликте (хотя северокорейцы не так расценивали продвижение в Южную Корею), и не с участием западных сил. В ответ на угрозу нападения НАТО развивалась как оборонительная система, подкрепляя свои планы созданием аэродромов, радарных станций, телекоммуникаций и системы нефтепроводов, а также подготовкой сетей сопротивления, способных действовать в случае захвата территории Советами. Создание этих сетей обеспечило новую роль для ЦРУ, а также привело, в частности в Италии, к тесным отношениям с правыми политическими группами, подобными тем, что существовали в Латинской Америке.

Кроме того, предпринимались серьезные усилия по созданию оппозиции в советском блоке, чтобы уменьшить военную ценность Восточной Европы в случае войны. Помимо поддержки групп сопротивления, развития эмигрантских сил и масштабного пропагандистского наступления, особенно по радио, росла заинтересованность в использовании разногласий между Советским Союзом и его режимами-сателлитами. Этот интерес привел к попыткам привлечь на свою сторону Югославию Тито, начиная с 1948 года, и к поддержке Румынии, когда в 1960-х годах она заняла независимую позицию в коммунистическом блоке. На практике эта политика привела к тому, что Запад поддержал Николае Чаушеску, жестокого авторитарного диктатора. Тем временем в военном плане, поскольку страны НАТО не могли обеспечить наращивание вооружений, к которому призывали их военные планировщики, все большее внимание, особенно с 1952 года, уделялось возможностям ядерного оружия как в качестве средства сдерживания, так и, в случае войны, в качестве противовеса советскому организационному превосходству. Ядернизация стратегии НАТО стала ответом на это. Размещение ядерного оружия в Западной Германии было одним из аспектов этой нуклеаризации, а также реакцией на медленное наращивание традиционной немецкой армии. Ядерная мощь рассматривалась как условие ведения обычной войны для защиты Западной Германии. По сути, сдерживание было стратегическим переходом к обороне. Быстро растущая стоимость оборонного бюджета также способствовала акценту на ядерную готовность как в США, так и в Великобритании. Эйзенхауэр выдвинул политику национальной безопасности "нового взгляда" в "Основной политике национальной безопасности" (NSC 162/2), принятой 30 октября 1953 года. Утверждая, что советское нападение в ближайшее время маловероятно, что было разумной реакцией на состояние советской политики и неопределенность в Восточном блоке после смерти Сталина в начале года, политический документ предполагал, что наращивание ядерного оружия приведет к патовой ситуации сдерживания, в которой долгосрочная экономическая мощь является решающим фактором национального успеха. В результате инвестиции в обычные вооруженные силы, которые являются дорогостоящими, должны быть ограничены, а вместо этого необходимо делать упор на ядерную мощь и массированное возмездие, которое сдерживало бы атаки советского блока.

Акцент на сдерживании отражал необходимость, практичность, а также акцент в культуре планирования на сдержанности, осторожности и трезвости суждений. Сама идея холодной войны предполагала сдержанность, когда обе стороны избегали прямых и масштабных конфликтов, которые могли иметь апокалиптические последствия. Такая сдержанность была характерна для американской политики.

 

Серьезно рассматривался вопрос о нанесении воздушных ударов по советскому ядерному потенциалу, но от него отказались.16 Стратегическим словарем холодной войны стал словарь взаимной уязвимости, биполярного баланса и стабильности, который вел как к поиску индивидуальных преимуществ, так и к взаимному контролю над вооружениями.

Упор на ядерное сдерживание проявился в развертывании тактического ядерного оружия в Европе и других странах, в развитии передового стратегического потенциала с межконтинентальными баллистическими ракетами, баллистическими ракетами на подводных лодках и разведывательными спутниками, а также в масштабном увеличении американского ядерного арсенала - с 369 единиц в 1950 году до более 27 000 в 1962 году. До создания межконтинентальных ракет Советский Союз был более уязвим для нападения, чем США, поскольку у США были гораздо более крупные