– То есть ты их все-таки украла? – поинтересовался Фабион, с затаенной иронией вздернув бровь.

– Позаимствовала! – возмущенно поправила его Реана. – Всего лишь хотела надеть их на свой день рождения, а потом незаметно вернуть. Катарина все равно их не носила.

Фабион неопределенно пожал плечами, ничего не ответив на это восклицание, и махнул рукой, предложив ей продолжить рассказ.

– Я узнала о том, что Алисандра является моей матерью, совершенно случайно, – горько проговорила Реана. На миг мне показалось, что ее глаза подозрительно блеснули. – Это произошло на ее день рождения. Именно по этой причине мы поссорились. Хотя, не скрою, саэр Алоний имел к скандалу самое прямое отношение. Это не Алисандра застала его в двусмысленной ситуации, а наоборот – он случайно стал свидетелем, как она строит глазки Иргану. Конечно же увиденное разбередило его старую сердечную рану. Ведь Ирган наполовину акриец, к тому же настоящий красавчик. В общем, ничего удивительного, что в нем проснулась ревность. Но Алоний не стал бить и крушить все подряд. Он предпочел утопить горе в вине. А затем выложил мне как на духу тайну моего появления на свет. Естественно, после его откровений я сразу же отправилась к Алисандре. Хотела узнать, правда ли это, и если да – то как смела она так обращаться с родной дочерью.

Реана замолчала. Одинокая слезинка сорвалась с ее ресниц и скатилась по щеке к подбородку.

– Насколько я понимаю, Алисандра не стала ничего отрицать? – поспешил ей на помощь Фабион. – Так?

– Да, – чуть слышно выдохнула Реана. – По-моему, она даже не поняла, почему я злюсь на нее. Мол, ну и что, что она моя мать? Подумаешь, сделала из родной дочери служанку. Зато подарила жизнь, за что я ей якобы до самой смерти должна быть обязана. И мы поругались. Очень и очень сильно поругались. Я кричала, что расскажу всему миру, какая она гадина. Алисандра тоже в долгу не осталась. Да что там – мы даже вцепились друг другу в волосы. Нас растащил саэр Алоний, который от ужаса мигом протрезвел. Должно быть, перепугался, что его ненаглядная женушка потом устроит ему сладкую жизнь за выдачу такой тайны. После ссоры Алисандра сказалась больной, наверное, пыталась таким образом еще сильнее развить в нем чувство вины. В итоге через пару дней саэр Алоний подловил меня в коридоре, сунул в руки кошель с деньгами и повелел убираться прочь, чтобы я больше не мозолила глаза Алисандре. Пригрозил, что если начну болтать, то засадит меня в тюрьму за клевету. Догадайся, маг, какие чувства после этого я могу испытывать к родной матери, которая так со мной поступила?!

– Откуда ты взяла книги по темному колдовству и некромантии? – спросил Фабион, проигнорировав ее выкрик, полный звенящей ярости.

– Достала с чердака, – ответила Реана. – Пару лет назад меня отправили убраться там. Я нашла запертый сундук. По-моему, он простоял среди прочего хлама целую вечность – столько пыли на нем было. Благо, что Ирган однажды показал мне, как вскрывать замки шпильками для волос. Любопытство возобладало, и я проверила его содержимое. Сначала, обнаружив кипу непонятных книг, даже расстроилась. Но я слышала, что прежняя хозяйка дома, мать Алисандры и бабка Катарины, была отличной знахаркой. К ней ездили на лечение со всей Пакасии и даже из Ромалии. Она могла просить любую цену за свои услуги. Все равно отбоя от желающих не было. Когда смерть стоит у порога, люди забывают про жадность. Вот я и подумала, что если обнаружу в бумагах секрет ее могущества, то больше никто и никогда не посмеет приказывать мне. Перетаскала книги к себе и начала потихоньку изучать. Однако свой дар к искусству невидимого я поначалу не связывала с Алисандрой. Думала, что он достался мне по наследству от отца. Сам знаешь, что маги среди акрийцев – обычное дело.

Я позволила себе краткий вздох облегчения. Ну хоть тут немного повезло. Если бы она солгала, что украла их из комнаты моей матери, то это гарантировало бы массу неприятностей всему семейству.

– Ты уверена? – вкрадчиво поинтересовался Фабион. – Быть может, ты позаимствовала книги в комнате Алисандры?

Я раздраженно хрустнула пальцами, сжав кулаки. Нет, вот ведь негодяй! Как он смеет задавать такие вопросы в моем присутствии? Ох, скажу я ему пару ласковых, когда мы наедине останемся!

– Я бы хотела солгать тебе, маг, и сказать, что так и было, – спокойно проговорила Реана, наверняка заметив краткую вспышку моего гнева, но великодушно не отреагировав на нее. – Но я дала себе слово, что никогда не стану столь наглой обманщицей, как моя мать. Увы, но все было именно так, как я говорю.

– Предположим. – Фабион кивнул, принимая эту версию. – Но я не понимаю. Почему ты не прекратила чтение этих книг, когда увидела, что речь в них идет не о целебной магии, а о ритуалах служения Темному близнецу? Ты ведь обязана была осознавать, что этот путь рано или поздно приведет тебя на костер!

– Я прекрасно это понимала, – легко согласилась с ним Реана. – Но мне было любопытно. И потом, вначале я не собиралась применять эти знания на практике, хотя они сулили просто-таки огромную власть над людьми. Окончательно мое решение заняться некромантией оформилось после предательства матери. Я была так зла на нее! Почти не помню первый ритуал. До сих пор все как в тумане. Наверное, мое бешенство и сорвало обряд. В книгах говорилось, что нельзя испытывать сильные эмоции, когда начинаешь плести столь тонкую и изысканную вещь, как кружево смерти. Но я самонадеянно проигнорировала это предупреждение, стремясь как можно быстрее отомстить за себя. Вот и поплатилась за спешку.

– Да уж, – без малейшего сочувствия пробормотал Фабион. Обернулся к Ольгетте, которая все это время стояла молча, никак не участвуя в разговоре и словно надеясь, что о ее присутствии забудут. – Ну а ты? Тебя-то каким образом занесло в столь грязные игры? Ненавидеть саэру Алисандру у тебя особых резонов не было. С Реаной ты не дружила. По крайней мере до того как она увлеклась запрещенным колдовством. Напротив, вроде бы считалась лучшей подругой Ельгии. И вот как решила ей отплатить. – И он кивком указал на девушку, лежащую чуть в стороне и надежно укрытую его курткой.

– А почему бы нет? – Ольгетта пожала плечами. Видимо, заклинание Фабиона давало ей чуть больше свободы действий, чем Реане, которую он посчитал более опасной противницей. Поэтому служанка без особых проблем жестикулировала и говорила. Но вот с места сдвинуться не могла. – Это показалось мне забавным. Словно в увлекательном романе. Старый дом, древний род, семейные тайны, темная магия и убийства. Разве не весело?

– Тебе это кажется веселым? – Фабион возмущенно фыркнул. – Однако. Ты хоть понимаешь, что тебе грозит смертная казнь? Да, предположим, ты умрешь не на костре, а на виселице, поскольку была всего лишь сообщницей ведьмы. Но все равно. Не обидно погибнуть так рано? Тебе ведь нет даже двадцати.

– Я не собираюсь умирать. – Ольгетта широко улыбнулась, заметив искреннее недоумение, появившееся на лице Фабиона после этого заявления. – Насколько я понимаю, нас ждет суд. Отлично! Я скажу, что Реана заставила меня помогать ей, что я ничего не понимала и действовала под внушением. И мне поверят.