– Ирка! – опомнилась Катя, заметив, что стройный силуэт подруги мелькнул далеко впереди. – Ирка, подожди!

Ирина не хотела ничего слушать, только зашагала еще быстрее. Сообразив, что сейчас подруга скроется за поворотом, Катя припустила за ней бегом.

– Ирка! – пыхтела она на бегу. – Ну постой же хоть минутку!

Ирина не оглянулась, лишь снова прибавила шагу. Катерина тоже поднажала, но странное дело: Ирина шла быстро, но с виду не торопилась, Катя же неслась, сметая все на своем пути, а расстояние между подругами не сокращалось.

– Ну, Ирка, – Катя совсем запыхалась, – я же не успеваю…

– Спортом надо заниматься, – холодно посоветовала Ирина, бросив обиженный взгляд через плечо и немного замедлив шаг, – и есть меньше на ночь.

– А утром можно? – пропыхтела Катя.

– Утром тоже нельзя!

– Ириша, ты только не обижайся! – Катя схватила подругу за руку. – Это все Жанка, она совсем сдурела! Ужасные вещи говорит!

– Да я ее видела, – вздохнула Ирина, – точно у нашей Жанночки крыша поехала. Но ты тоже хороша, идешь у нее на поводу!

– Но если действительно ты у нас красивая свободная женщина и…

Тут Ирина так грозно сверкнула глазами, что Катька тотчас закрыла рот руками:

– Молчу, молчу! Рта не раскрываю! А про Осиновку можно? Как же мы туда доберемся без Жанки?

– Молча! – рассердилась Ирина. – На рейсовом автобусе поедем, а там пешком всего километра полтора, несмертельно. Ты вот что, Катерина, оденься попроще, обувь удобную, вроде бы мы за грибами собрались. Ну, в общем, чтобы в глаза никому не бросаться… Мало ли что…

– Поняла! – обрадовалась Катя. – Вот как раз у меня та оранжевая курточка…

– Р-р-р, – зарычала Ирина, – Катька, я тебя официально предупреждаю: если увижу тебя в той оранжевой куртке – я тебя убью!

– Ты же сама сказала – попроще, – заныла Катя.

– Задушу собственными руками, как тот тип – Оксану Раевскую!

– И вовсе он ее не задушил, – бормотала Катя, сдаваясь, – он ее какой-то железякой ударил…

Наутро Катя встала, полная надежд. Все складывается просто отлично: сейчас они с Иркой поедут в Осиновку и, надо думать, раскроют там тайну убитой блондинки. А потом заскочат навестить Валика.

Одеться нужно было по-походному, а все походные вещи в доме принадлежали Катиному мужу профессору Кряквину. Катя подошла к шкафу и опасливо покосилась на носорога. Носорог смотрел на нее сверху издевательски и, кажется, говорил: только попробуй открыть шкаф, увидишь, что будет!

– И нечего так на меня смотреть! Я тебя нисколько не боюсь! – проговорила Катя и решительно распахнула дверцы.

Носорог не шевельнулся, и она нырнула в глубину шкафа, как ныряльщик в голубые воды коралловой лагуны.

В шкафу было пыльно, темно и пахло Валиком. У Катерины нестерпимо защипало в глазах – то ли от тоски по мужу, то ли от многолетней пыли. Она торопливо похватала первые попавшиеся шмотки и выволокла их на пол.

Поверх кучи одежды лежала мужнина клетчатая рубашка, выгоревшая под безжалостным африканским солнцем. Катя прижала ее к себе и жалостно всхлипнула. Что-то поделывает сейчас Валик? Вспоминает ли о жене, и если вспоминает, то как – тоскует по ней или радуется передышке от семейной жизни?

Но расслабляться и отвлекаться на чувства было некогда, и Катя занялась делом. Она попробовала натянуть на себя рубашку, но это оказалось невыполнимой задачей – профессор Кряквин был худощавым и невысоким мужчиной, Катя же отличалась крупными формами, поэтому рубашка никак на нее не налезала.

– Да что же это такое! – проговорила Катя, безуспешно повторяя попытку. – Наверное, эта чертова рубашка просто села от многочисленных стирок…

Она дернула посильнее, и злополучная рубашка с треском разорвалась по шву.

Катя грустно уставилась на две клетчатые тряпочки, вздохнула и вытащила из груды одежды походные брезентовые штаны. Как ни странно, ей удалось с некоторым трудом натянуть их на себя – вероятно, профессору штаны были велики и держались только за счет ремня, на Кате же они сидели как влитые и несколько стесняли движения.

– Ничего, разносятся! – удовлетворенно проговорила она и принялась перебирать одежду в поисках какой-нибудь походной куртки.

Наконец ей попалась под руку вполне приличная штормовка. Катерина почти без труда натянула ее на себя и с гордостью посмотрела в зеркало. Зрелище впечатляло, но чего-то явно не хватало, какого-то завершающего штриха, какой-то эффектной детали.

– Сюда бы какой-нибудь шарфик или платочек… – пробормотала Катерина, оглядывая разбросанные на полу вещи, – что-нибудь такое живенькое…

После непродолжительных поисков и колебаний она остановилась на неровном лоскуте желто-коричневой кожи, обнаруженном в самой глубине одежного завала. С краю этого лоскута свисал какой-то шнур с темной кисточкой, и все вместе выглядело довольно эффектно. Накинув находку на плечи, Катя повертелась перед зеркалом и осталась удовлетворена. Наряд, с одной стороны, был несомненно походный, с другой же – вполне соответствовал ее представлению о прекрасном.

Рассовав по карманам штормовки самые необходимые вещи, Катя вышла из квартиры и заперла за собой дверь.

Не успела она сделать и нескольких шагов, как на лестнице появилась соседка с шестого этажа генеральша Недужная. Бравая генеральша поднималась по лестнице, волоча такие сумки, от которых пришел бы в ужас рядовой вокзальный грузчик.

– Здравствуйте, Эпопея Кондратьевна! – машинально проговорила Катерина, убирая ключи от квартиры в карман штормовки.

При этом она с гордостью отметила, что с первого раза безошибочно произнесла мудреное имя-отчество соседки.

Однако генеральша, вместо того чтобы вежливо ответить на приветствие, ошалело уставилась на Катерину, попыталась перекреститься локтем, поскольку руки ее были заняты тяжелыми сумками, выкрикнула что-то вроде «сгинь, нечистая!» и стремительно сиганула вверх по лестнице на свой этаж.

Катя недоуменно пожала плечами и отправилась прежним путем.

Выйдя на улицу и убедившись, что опаздывает, она попыталась остановить машину, но все они проезжали мимо, даже увеличивая скорость при виде голосующей Катерины. После нескольких безуспешных попыток Кате пришлось воспользоваться подошедшим троллейбусом. И там ее появление было встречено как-то странно. Хрупкая старушка с аккуратно уложенными седыми волосами испуганно попятилась и перекрестилась, рослый небритый дядька с полной сумкой пустых бутылок принялся подмигивать Кате обоими глазами и делать ей какие-то странные жесты, а толстая тетка в коротком клетчатом пальто нервно прижала к груди свою сумку и вполне внятно прошипела:

– Развелось паразитов! Таких вообще нельзя пускать в общественный транспорт! Только заразу распространяют! Сослать всех на сто первый километр!