Я стиснул челюсти, борясь с желанием ударить кулаком по столу, и холодно произнес.

— Я — твой преподаватель, но будь добра: держись от меня подальше. Не знаю, чему учат в монастыре Светлой матери, но заглядывать ночью к мужчине — не самая лучшая идея.

Амелия мазнула взглядом по моей обнаженной груди, и уголок ее рта дернулся, будто она хотела сказать что-то язвительное, но в последний момент передумала.

— Я здесь из-за него! — она указала на книгу, и та вдруг затрепетала.

Я посмотрел на обложку: книга оказалась молитвенником, но это по-прежнему не объясняло того, почему она шевелится. И не просто шевелится, а потихоньку подкрадывается к Амелии. Краем глаза я видел, что она приходит в движение, когда мы отворачиваемся.

— Как это произошло? — спросил я.

— Я медитировала перед сном, как и всегда… Как вдруг молитвенник ожил и напал на меня!

Я усмехнулся и потыкал вздыбившую страницы книгу пальцем. На мгновение показалось, что она зашипит в ответ.

— Поздравляю! — Я повернулся к Амелии. — Кажется, ты нашла свой материал. Осталось разобраться, что это: кожаная обложка, металлические украшения на обложке, бумага или благовония, которыми она пропитана.

Амелия топнула ногой.

— Но материал всего-то должен откликаться на мою магию. А не пытаться добраться до меня буквально!

В этот момент молитвенник, дождавшийся, пока мы отвлечемся, одним прыжком перемахнул стол, норовя коснуться Амелии. Однако та увернулась, и маневр не удался: молитвенник рухнул на пол страницами вниз.

— Да ему бы в сборную с такими талантами! — прошипела девчонка.

Я пропустил ее слова мимо ушей, внимательно наблюдая за книгой. Падение словно оглушило ее. Она слабо шевелилась, шелестя страницами, и пыталась перевернуться.

Амелия облегченно выдохнула, но я вскинул руку.

— Подожди! Это еще не все.

Мои ожидания оправдались. У молитвенника ушло всего две минуты, чтобы решить эту проблему. Прямо из корешка вдруг прорезались крылья, и книга взмыла в воздух. Я загородил собой Амелию и поймал артефакт в ее сумку. Больше всего в этот момент я боялся, что полотенце на бедрах все же сползет и окончательно шокирует студентку.

Я прошептал сдерживающее заклинание и набросил плетение на саму сумку — кто знает, как молитвенник отреагирует на чуждую ему магию.

— Спасибо! — Амелия с благодарностью посмотрела на меня. — Но что это такое?

— А вот с этим нам предстоит разобраться — прежде я такого не видел. Но сначала мне надо одеться. Артефакт я заберу с собой, а ты пока присядь и подожди меня.

— Артефакт? — переспросила Амелия.

— О, это определенно уже не просто материал. Так что поздравляю: в твоем обучении наметился прогресс.

Амелия

Когда Клиффорд вышел, забрав с собой молитвенник, я рухнула в кресло и приложила ладони к горящим щекам. Я не ожидала, что мое появление выдернет Джосса из душа. Капельки влаги на обнаженной груди, мокрые спутанные волосы и полотенце на бедрах, на которое я старалась даже не смотреть. Я помотала головой, пытаясь вытравить из себя его образ. Сегодняшний вечер еще не скоро выветрится из моей памяти!

Счастье, что Клиффорд не выставил меня, а помог. И все же оживший молитвенник напугал меньше, чем состоявшийся между нами разговор. Я закусила губу, пытаясь собрать мысли воедино.

Джосс тоже чувствовал притяжение. Стоило подумать об этом, как сердце заколотилось с удвоенной силой, норовя выпрыгнуть из груди. Но разве двое мужчин могут испытывать притяжение к одной и той же женщине? Если я задам очередной вопрос Изабелле, то она точно заподозрит неладное!

Я солгала Клиффорду, хотя все мое существо умоляло сознаться ему. Он наверняка поцеловал бы меня: желание горело в его глазах. Но я не могу так рисковать. Если подобных случаев прежде не происходило, то меня могут разоблачить.

Надеюсь, я не совершила ошибку.

Клиффорд вернулся спустя пять минут, одетый в черную рубашку и брюки. Я мазнула взглядом по его лицу и быстро отвернулась. Если он и прежде не походил на преподавателя, то здесь, в личных комнатах, и подавно.

Джосс положил сумку на стол и повернулся ко мне.

— Как только я ушел в другую комнату, артефакт успокоился. Именно ты его оживляешь.

Словно иллюстрируя слова, сумка снова задергалась.

— Так мне нужно каким-то образом его упокоить?

— Ну зачем же так жестоко? — пожурил меня Джосс. — Я уже проверил его, и уверен, что он не представляет опасности. Так что предлагаю дать ему то, что он так жаждет — тебя.

Я замялась, не зная, как задать вопрос, но Клиффорд понятливо усмехнулся.

— Не беспокойся, у меня есть соответствующие артефакты. Кстати, возьми один из них. — Он вдруг вытащил из кармана складной кинжал и протянул мне. — Он защитит тебя, если что-то пойдет не так.

— Предлагаете порубить молитвенник на куски? — хмыкнула я. — Боюсь, Светлая матерь не оценит.

— Лезвие кинжала — артефакт. Оно создаст щит, если почувствует, что тебе угрожает опасность.

Я подняла на него взгляд.

— Это вы сделали его?

Уголок рта Клиффорда дернулся.

— Люблю функциональные артефакты, которые могут выполнять сразу несколько задач.

Наши глаза встретились, и у меня снова перехватило дыхание. Как ему это удается? Мы ведь обсуждали вполне себе учебные моменты!

— Итак, — кашлянул Клиффорд. — Сейчас я освобожу молитвенник. Постарайся не паниковать: осмотри его магическим зрением и попробуй прочувствовать материал.

Я кивнула и крепче сжала кинжал. Несмотря на беспокойство, в крови бурлил азарт. Я впервые сталкивалась с чем-то необычным, а не описанными в учебниках и изученными вдоль и поперек заклинаниями. Молитвенник не вписывался в привычную артефакторику, и я сгорала от любопытства. А Джосс и вовсе смотрел на книгу с гордой отеческой улыбкой, будто предвкушая то, что произойдет.

А что, собственно, произойдет?

— Может, стоит позвать мейстрессу Вебер? — спросила я.

— Я уже отправил ей послание, — кивнул Клиффорд, — но неплохо было бы сделать какие-то выводы до ее появления. Ты можешь положиться на меня: артефакт не причинит тебе вреда.

Я глубоко вздохнула, решаясь, и кивнула.

— Хорошо!

Клиффорд щелчком пальцев развеял заклинания, и молитвенник вырвался на свободу. На мгновение он озадаченно завис в воздухе, растерянно хлопая белыми крылышками. За время заточения они успели подрасти и покрыться не только перьями, но и пухом. Встрепенувшись, молитвенник безошибочно развернулся и ринулся ко мне.