Найл присел перед собакой, провёл по её шкуре ладонями, вооруженными десятком датчиков. Отрегулировал настройки глаз и тщательно просканировал тело собаки рентгеновскими лучами.

— Есть одно внедрение за левым ухом, — доложил он, — больше ничего не вижу.

— Извлекай, — нетерпеливо приказал Тьерр.

Когда механические пальцы замерли над универсальным переводчиком и киборг достал из ящика шприц и ампулу, Таня догадалась, что сейчас произойдёт: её лишат спасительного переводчика! Она отлично помнит все команды и выученные слова лишь на одном языке — языке мира Люка, только этот запас хранится в её личной памяти. Если по окончании действия приворота её продадут в мир с другим языком, то она без переводчика совсем ничего понимать не будет! Как здесь никого не понимает!

Кому нужна ничему не обученная собака, не знающая простейших команд?! Клисс верно говорил, когда объяснял ей правила безжалостной реальности: «выживают лишь те, что кому-то на что-то сгодились», без защиты магического приворота новые хозяева мигом выгонят её на улицу, как абсолютно бесполезное существо! Без переводчика ей через год две дороги — в лес или на городскую свалку за пищевыми отходами!

Таня шарахнулась от шприца и зарычала. Сработал эффект неожиданности — киборг не успел удержать её, дав Тане преимущество во времени. Она понеслась под прикрытием длинных лабораторных столов, отчаянно надеясь, что есть второй выход. Что делать, если удастся сбежать, Таня пока не особо задумывалась: в конце концов, дорогущий, украшенный самоцветами ошейник с монограммой Люка должен был привести её в руки хозяина. Настоящего хозяина, настоящего друга, а не этого предателя собак!

Тьерр привычным движением выдернул из кармана излучатель энергетической сети, и через миг пронзительно рычащая рыжая собака забилась в мерцающей ловушке.

— Усыпляй! — рявкнул Тьерр.

Найл сменил шприц с обезболивающим на пистолет со снотворным и, не сходя со своего места, всадил дозу в собачий бок. Секундная операция — и Найл уже рассматривал вытащенное микроскопическое устройство. Удивленно похмыкал, сунул чип в один прибор, потом в другой, в третий, в итоге произнес:

— Не поверишь, но это самый обычный, самый стандартный универсальный переводчик, который на любом углу за гроши продаётся. Не говори, что я вижу обманку и не смог разглядеть спрятанную за обманкой суть — это реально простой переводчик! Готов расстаться со всеми своими имплантами, если это не так! Да, я не хуже тебя понимаю, что этот прибор ничем не поможет животному, он рассчитан на разумное существо. Зачем собаке встроили переводчик?!

— Отличный вопрос! Хотел бы я знать на него ответ…

— Ты у нас хитроумная голова, тебе и карты в руки. Трудное дело попалось? То самое?

— Да, то самое.

— Так и думал, что в мир Маэль тебя занесло именно оно.

Киборг вновь отрегулировал глаза и просканировал собаку. Исследовал её приборчиком. Постучал металлическими пальцами по столу.

— Собака — не оборотень, — задумчиво обронил Найл. — Это абсолютно точно, но ты и сам это лучше меня знаешь. Собственно, Набарру никак не удалось бы втихаря протащить на галактическую выставку оборотня, да ещё и продать его!

— Она определенно не оборотень. На всякий случай я проследил родословную Мии — там всё чисто, никаких неожиданностей, самая обыкновенная собака. Собака с переводчиком за ухом… Что хранится в памяти переводчика, выяснить можешь?

— Легко.

Минутное молчание и ответ:

— Забавно: тут куча разных команд, и я так понимаю, что все они по части дрессировки собак, но это твой профиль. Я сейчас выведу на экран всё, что есть, посмотришь.

— Ты прав, это стандартный набор команд на всех распространенных языках, который должна знать высококлассная обученная собака, — согласился Тьерр, просмотрев данные.

— Набарр — маг и фанат своего дела, может, он пытался поставить эксперимент, облегчающий собаке усвоение необходимого минимума? Как специалист по технологиям, сразу скажу: подобный эксперимент мог закончиться лишь одним — полным провалом!

— Как сказать… У меня частенько складывается впечатление, что смысл команды собака понимает несмотря на то, что её точно не обучали выполнять её…

Найл тихонько присвистнул, с азартом ученого еще раз исследовал спящую собаку.

— Везёт тебе на таинственные дела, — с белой завистью сказал он Тьерру. — Через годик расскажешь мне обо всём под бутылку пива? Впрочем, о чём это я? Все расследованные тобою дела обычно засекречивают лет на двадцать! Ой, сколько пива выпьем мы на пенсии, да? Столько тем для бесед накопится к тому времени!

Найл со смехом подтолкнул приятеля стальным локтем. Тьерр скупо улыбнулся и велел:

— Возьми образцы её крови и шерсти, так чтобы хватило для генетической экспертизы, и приводи собаку в чувство.

Таня очнулась с неприятным саднящим жжением за левым ухом. Эта лёгкая боль сразу напомнила ей о её невосполнимой потере, и Таня жалобно взвыла. Попробовала обратиться к словарю переводчика и взвыла еще жалобней — приборчика действительно не было под кожей.

— Ты обработал разрез заживляющей мазью? — встревожено уточнил Тьерр, смотря на страдающую морду собаки.

— Само собой, хочешь — сам добавь, — предложил Найл, протягивая тюбик со средством, обеззараживающим раны и ускоряющим регенерацию тканей.

Тьерр протянул руку к собаке, но та отпрянула от него и зарычала. Тьерр мог поклясться, что в огромных влажных глазах светился укор, Мия словно обвиняла его в подлом предательстве. Ни ласковые слова, ни запасённое лакомство не заставили собаку подойти к нему и не уняли её тихого, горестного ворчания. Все попытки приблизиться к ней Мия встречала рыком и злобным оскалом, хоть боль после извлечения переводчика уже должна была окончательно пройти. Однако убедиться в заживлении раны собака не давала — она предупреждающе клацала зубами, стоило только Тьерру протянуть к ней руку.

— Снова усыпить, чтобы ты мог забрать её обратно? — поинтересовался Найл.

— Нет, — раздраженно ответил Тьерр, — мне нужно как-то вернуть её доверие, мне с ней ещё работать и работать.

— Слушай, я, конечно, не специалист по этим четвероногим друзьям человека, в отличие от тебя, но поведение собаки кажется мне странным. Ясно, что она испугалась шприца в моих руках, но потом-то она заснула, а проснулась уже свободной и без боли, так с чего она рычит? Причём на тебя, а не меня, хоть ты-то её пальцем не тронул!

Тьерр молчал, скрестив руки на груди и смотря на понурую, словно убитую горем собаку. Потом принял решение:

— Верни переводчик на место. Нет, размести его за правым ухом, чтобы не тревожить опять болезненную область.

— Зачем? На кой собаке переводчик?! Прибор способен превращать в мыслеобразы занесённые в его память слова, которые потом мозг разумного существа переводит на родной язык этого разумного существа. Для неразумной, неговорящей твари прибор бесполезен!