— вроде как удивился непонятный тип. — А помнится, в прошлый раз отлично ботинки надраил!

— Ничего не знаю!

Я изобразил намерение уйти, и молодчик враз посуровел.

— Сюда смотри! — прошипел он и приподнял левую руку.

На раскрытой ладони обнаружилась чуть тронутая зеленоватой патиной бляха с гербом вольного города Черноводск и выбитыми сверху буквами «Г. У. ». Снизу значилось «О. н. В. », имелся и номер.

Городская управа. Охотник на воров.

Жестом молодчик предложил отойти с проезжей части, дабы пропустить катившую по набережной телегу, а когда я на негнущихся ногах последовал за ним, спросил:

— Ну как, не припоминаешь?

— Нет! — отрезал я.

Огнедрево или звездочёт? Звездочёт или огнедрево?..

Черти драные! Даже не знаю, что хуже!

Да всё хуже! Всё!

— Скверик в Голубином квартале, — сказал охотник на воров. — Теперь припомнил?

— Нет! — повторил я.

Молодчик вновь оскалился.

— Тебе с квартальным надзирателем очную ставку устроить?

Отпираться и дальше смысла не оставалось, я передёрнул плечами и признал:

— Обувь там чистил, было дело. Тебя в первый раз вижу.

Охотник на воров не удержался от улыбки.

— Умный мальчик! Уважаю!

«Перо б тебе в бок загнать, сука такая!» — подумал я в бессильной злобе, но именно что — в бессильной. И ножа с собой нет, и дворник на том конце дома мостовую метёт.

Да так и так не рискнул бы. Ещё пожить охота.

— Значит, чистил обувь в Голубином квартале?

— И что с того?

— А чего чужим именем представился?

— Преступление нешто?

— Мзду квартальному совать — преступление.

Но я не испугался.

— Ничего не знаю! И вообще — опаздываю!

Как ни странно, охотник на воров не вспылил и не попытался меня удержать. Правда, и не отстал, а пристроился сбоку.

— Тебя кто в Голубиный квартал послал?

— Никто не посылал. Если уж ты меня нашёл, то знать должен, что я без малого год чисткой обуви зарабатываю!

— Да в Голубином квартале дрянь, а не место! Ты в убыток себе работал!

Я презрительно фыркнул.

— Без патента попробуй — хорошее место сыщи!

— А что с прежним местом?

— Погнали.

— Сейчас чего обувь не чистишь?

— Ногу зашиб, в монастыре лечение отрабатываю.

Охотник на воров улыбнулся уголком рта.

— Складно врёшь! Так и вывернулся бы, если б не пожадничал и налётчиков не обчистил!

В голове явственно прозвучало «взял чужое — жди беды!», но виду я не подал и огрызнулся:

— Напраслину возводите!

Расслабился, забыл, с кем имею дело, за это и поплатился. Молодчик вдруг втолкнул меня в глухую подворотню, ухватил за шею и прижал к стене. И при этом остался стоять на прежнем месте.

Черти драные! Горло незримые пальцы стиснули!

Колдовство!

Я попытался высвободиться, но не сумел ослабить хватку, даже не понял, что именно удерживает прижатым к стене. Ощутил странную прохладцу и запах чуть спрыснутой дождём брусчатки, но и только. Вскинул руки к шее и ничего не нащупал.

Да ничего там быть и не могло! Он же вон где стоит…

Перед глазами замелькали серые точки, а сознание помутилось, подступило забытьё. Желай охотник на воров меня удавить, ему бы точно не составило никакого труда смять гортань, а то и оторвать голову, но мертвецы не говорят, поэтому вскоре хватка самую малость ослабла. Удалось втянуть в себя воздух, следом чуть прояснилось в голове.

— Рассказывай! — потребовал оказавшийся тайнознатцем молодчик и неспешно приблизился.

Я попытался втянуть в себя небесную энергию и сотворить приказ отторжения, да какое там! Чуть сознания от натуги не потерял.

Охотник на воров приподнял руку, и точно так же приподняло меня, пришлось даже встать на цыпочки. Правая нога немедленно отстегнулась, едва удалось устоять, скособочившись влево.

— Рассказывай! — повторил молодчик.

— Что?.. — с трудом просипел я.

— Ты кошель взял?

Возник соблазн покаяться, но — нельзя!

Нельзя сознаваться, если только не поймали за руку, и даже если поймали, сознаваться всё равно нельзя. Пока держишь язык за зубами, врёшь и выкручиваешься, есть шанс отбрехаться, а раскололся — и всё, пропал! Это даже самый сопливый босяк знает. Свои могут из-за одних только подозрений на куски порезать, а вот квартальные надзиратели самое большее кости пересчитают. Не смертельно!

Наверное, всё же нет. Наверное. Тайнознатцам закон не писан.

— Какой кошель? — прошипел я.

— Налётчика!

— Я чужого не беру! Кого угодно спросите — любой подтвердит!

Молодчик какое-то время сверлил меня пристальным взглядом злых синих глаз, но даже если он и умел чуять ложь, сейчас я ни капельки не врал. Разве что в голове в такт пульсу билось:

«Взял чужое — жди беды! Взял чужое — жди беды! Взял чужое — жди беды!»

Влип!

Но нет, после безумно длинной паузы тайнознатец чуть ослабил хватку незримых пальцев, позволил встать ровно и задал новый вопрос:

— Тогда кто взял деньги, если не ты?

— Да кто угодно мог! — Я попытался разыграть возмущение. — Там же пожар тушили! Знать не знаю, кто карманы покойника обшарил!

Меня вновь вздёрнули на цыпочки, и молодчик зло выдал:

— Не юли! На втором этаже только оплавленные застёжки кошелька нашлись. И не на теле, поблизости валялись! Ни одной монетки рядом не было! Кто-то там ещё до пожара пошуровал! Ты?

Я изобразил крайнюю степень удушения и едва слышно выдохнул:

— Чужого не беру…

Уловка сработала лишь отчасти. Охотник на воров под сомнение мои слова не поставил, но и хватку незримых пальцев ослаблять не стал.

— Если не ты, тогда кто? — задал он резонный вопрос. — Чёрного хода в доме нет, а ты торчал в сквере и видел, как туда завернули грабители. Значит, видел и того, кто умыкнул их денежки. А скорее всего — ту парочку ещё и прикончил. Не верится мне, что хозяин с ухарями совладать смог. Так кто это был?

Мне позволили сделать полноценный вдох, и я решил потянуть время, но не вышло.

— Отвечай! — потребовал синеглазый молодчик.

Я шумно выдохнул, вновь наполнил лёгкие воздухом и буркнул:

— Да может, кошель пустой был?

Знал, что придётся лихо, и в своих ожиданиях не обманулся. Теперь уже не просто шею сдавило, тяжесть навалилась на всё тело, враз себя живьём закопанным ощутил. Задёргался, забился, и всё без толку. Ещё немного — и лопну! Видел