него Бажена, к которому подтянулись его собственные ближники.

Круг никак ограждён не был, пришлось проталкиваться через толпу.

— Первый бой между босяками Угольного тупичка и Гнилого дома! Поглядите только: Чума!

Зазывала сократил прозвище моего противника, и зрители заорали, захлопали, затопали, приветствуя громилу. Тот картинно напряг мышцы и заорал:

— А-а-а!

— Чума от Угольного тупичка! — во всю глотку рявкнул зазывала, а следом пришёл и мой черёд. — И… Серый от Гнилого дома!

Тотчас кто-то, как бы ещё не Добран, крикнул:

— Монашек!

Зрители засвистели, но я не стушевался и вскинул над головой сцепленные руки.

— Брат Серый!

Кругом заржали, зазывала тоже оценил шутку и повторил:

— Брат Серый от Гнилого дома!

Затягивать представление он не стал и покинул круг, ему на смену пришёл босой дядька-боровичок в просторных штанах и рубахе навыпуск.

— Глаза не выдавливать и не кусаться! — объявил он и махнул рукой. — Начали!

Начали⁈

Лех ещё даже песочные часы не перевернул, как Чумазый ринулся вперёд. Он вознамерился попросту смять меня, едва удалось убраться с его пути. Громила развернулся и повторил бросок, на сей раз я пнул его в бедро и наметил удар, но не ударил, только это и уберегло руку от захвата.

Чудом отдёрнуть успел!

Бугай втянул голову в плечи, выставил перед собой кулачищи и двинулся ко мне уже безо всякой спешки. Я ударил, не попал и отступил, потом вновь скользнул в сторону, решив закружить противника и потянуть время.

Три минуты! Надо продержаться три драных минуты!

Зрители разразились свистом и презрительными криками, мне было на этих уродов наплевать. Тут бы на удар не нарваться и в лапищи этому дуболому не угодить!

И — нарвался! И — угодил!

И ведь даже не прозевал очередной рывок противника, просто именно в этот самый момент переступал с ноги на ногу и среагировать на него не смог. Встретил Чумазого прямым правой, но кулак скользнул по скуле, бугай только головой мотнул и врезал в ответ. Небрежно вроде как — будто от надоедливой букашки отмахнулся. Я принял удар на приподнятое плечо, и руку отсушило, а в следующий миг Чумазый дотянулся до меня пятернёй!

Был бы в рубахе — пропал бы, ну а так вывернулся и отпрянул назад!

Увы, разорвать дистанцию не получилось. Раскрасневшийся бугай заработал кулаками, пришлось закрыть голову предплечьями и попятиться, ныряя корпусом то вправо, то влево, не позволяя противнику ни сблизиться, ни примериться и врезать в полную силу. Руки вмиг налились свинцовой тяжестью, а Чумазый всё молотил, молотил и молотил. Сипел надсадно, далеко не всегда попадал, а если попадал, то не слишком точно, зато лупил от души.

Вскоре он запыхался и вновь попытался меня облапить, я отшатнулся и сразу качнулся обратно, выкинув вперёд кулак. Хлюпнул рассаженный нос, а следом прилетело уже мне. По уху словно доской врезали! Голова пошла кругом, ноги подкосились, но — устоял.

Три минуты! Три!

Меня качнуло, под рёв зрителей я сделал несколько неуверенных шагов в сторону, лишь чудом восстановил равновесие и не завалился на усыпанный опилками пол, но и только. В голове плыл звон.

Звон, звон, звон…

Чумазый обтёр залитое кровью лицо, взревел и попёр на меня буром. Начать бы кружить вокруг него, да только на ногах едва держусь, тут не до танцев.

Небесная энергия?

Лихорадочным усилием я потянул её в себя, но вдохнул лишь воздух.

Три минуты? К чёрту!

Я шагнул навстречу Чумазому, толкнулся ногой, передал это движение корпусу, довернул его и выбросил вперёд руку, а попутно выплеснул из себя злость и страх, всё разом. Громила чуть запоздал с ударом, я поднырнул под его кулак и ударил вразрез, подловив противника на встречном движении, ещё и попал точно в подбородок.

Саданул изо всех сил!

Костяшки взорвались жуткой болью, голова Чумазого мотнулась, он налетел на меня и едва не сбил с ног, но это уже в падении. Хряснулся об пол громила так, что опилки подкинуло. Да я и сам лишь чудом рядом не улёгся. Кисть словно в шестерни какого станка затянуло — её ломало и крутило, едва сознание от боли и жжения не потерял.

А упасть — нельзя. Упаду в круге — присудят ничью.

Надо уйти! Уйти самому!

Миг тишины сменился гулом множества голосов, и тут же Добран пронзительно заорал:

— Куда пошёл⁈ Он сейчас встанет!

Я нехотя повернулся, и точно — Чумазый уже очнулся и даже силился подняться на четвереньки. Судья молчал.

Черти драные!

Под правым коленом вновь разгорелся уголёк жгучей боли, но злость придала сил, я дохромал до ворочавшегося на полу громилы и на шаге вперёд вколотил в его челюсть босую пятку. Брызнула кровь, полетели выбитые зубы, Чумазый затих.

Голову заполонила беспросветная серость, крики зрителей слились в неразборчивый гул, на негнущихся ногах я двинулся прочь из круга и вроде бы с него ушёл.

Сам ушёл. Не унесли.

Глава 14

4−1

В себя пришёл уже на улице. Там меня усадили на брёвнышко, прислонили спиной к стене какого-то сарая, сунули в руку глиняную кружку с пивом. В левую руку. Правая кисть мало того что нестерпимо болела, так ещё и сильно отекла, из-за чего стала напоминать свиную лыдку. Но пальцы вроде как шевелились.

— Пей! — поторопили меня.

Я послушно глотнул, тёплый напиток показался просто омерзительным на вкус, накатили рвотные позывы, и меня вывернуло.

— Не в коня корм! — заржал Комар, забирая кружку.

— Да ты видел, как ему по уху зарядили! — возмутился Лука. — Я б после такого точно не устоял!

Подручный Леха пожал плечами и хлебнул пива, после пошарил в кармане и ссыпал мне в руку полпригоршни медяков.

— Твой выигрыш.

Лука похлопал меня по плечу.

— Молодец, Серый! Выручил! — Он облизнул рубец на губе и рассмеялся. — Яр на тебя червонец поставил. Живём!

Комар допил пиво и уточнил:

— Яр — это блондинчик, который с тобой до боя крутился?

— Ну, — настороженно подтвердил Лука. — И что с того?

— Ничего, просто он на Чумазого десять целковых поставил, не на Серого.

Мне и без того было худо, а после этих слов поплохело окончательно.

— Уверен⁈ — нахмурился Лука. — Да быть не может!

— Сам с ним разбирайся, — развёл руками Комар. — Бывайте!

Он кинул мне картуз и рубаху, а после отчалил.

— Бажен