оврага, только не человека, а чудище. К утру Каим оклемался и понял, что натворил. Хотел руки на себя наложить – дед с матерью не дали, посадили под замок, следили строго. Когда вейди в село пожаловали, Оллат придумал вину на Брингбора свалить. Прежде всего, наказал Мэрис из волос и вещей Эсми нечто такое сварганить, что бы на поделку для колдовского обряда походило. Та сплела куклу и положила её в ларец, где раньше хранились книги Винтана. Староста намеревался закопать этот ларец возле усадьбы Брингбора. Каим же мечтал вырваться из заточения, прийти к вейди и сознаться в своих злодеяниях. И он вырвался, правда, в обличии зверя. Внук Оллата старался сохранить рассудок, добраться до волшебников, пока звериная ярость не застлала глаза, и всё-таки не сдюжил, отчего лишился жизни молодой возница. Тут уж ни дед, ни мать не смогли его остановить. После похорон Каим примчался на Торг, упал на колени и начал громогласно каяться.

Ринос развеял чары и лишь затем позволил себе стереть пот со лба и шеи. Прочтённый продолжал спать сном укачиваемого матерью младенца.

По угрюмому взору и молчанию Тираная друин догадался, что старец успел проследить судьбу Каима через «пуповину» и в пояснениях не нуждался.

– И что вы об этом думаете, учитель? – не удержался от своего любимого вопроса молодой вейди, как только они с карагом переместились в предбанник.

– Что нам повезло. Не каждый оборотень оказывается таким совестливым.

– А я не верю, что он убивал. Он бы не смог, слишком добрый. Ему навязали ложные воспоминания. Тот самый маг из моего видения, настоящий убийца.

– Я по молодости тоже не верил. Однажды купился на ловко разыгранную невинность и отпустил убийцу, а он вслед за тем пол-села вырезал. Так вот.

– Здесь другое. Во время чтения мне почти удалось зацепиться за крупный изъян в воспоминаниях.

– Какой, интересно?

– Понимаете, учитель, мне постоянно кто-то мешал, поэтому я не сумел стряхнуть морок. А когда чары спали, у меня в голове словно чистое снежное поле возникло…

– Короче говоря, ты забыл.

– Из-за вмешательства Брингбора.

– Продолжаешь упорствовать?

– Сами посудите, учитель, ту куклу я обнаружил случайно, и к поискам меня подтолкнуло странное поведение Брингбора. Иначе я бы и не подумал в земле ковыряться. Ну, образно выражаясь. Да. Так вот, если бы староста пожелал подсунуть нам ларец, он бы оставил явственные следы, какие невозможно было бы пропустить. А в действительности всё как раз наоборот. Да и с чего Брингбору было бы так злиться, когда я выкопал артефакт?

– Что ж, твои рассуждения разумны, но как нам добыть доказательства? Мы не имеем права просто так, без веских оснований ворваться к Брингбору и подвергнуть его допросу, либо же чтению воспоминаний. Злодея сначала требуется уличить.

– Есть способ.

– Слушаю.

– Нам с Каимом нужно уйти за Барьер. Сквозь него не просочится никакая магия, и я вскрою корку лжи и вытащу истинные воспоминания. Вам ведь известно отмыкающее заклятье.

– Слишком опасно. А вдруг на вас нападут изгои? Или Каим всё же окажется оборотнем и перекинется?

– Я заранее заготовлю самосрабатывающие боевые чары.

– А как насчёт эльфов? Им твои чары что камню пинок.

– Атар бывал за барьером, и в прошлом году на праздновании дня зимнего солнцестояния я случайно услышал, как он, захмелев, обмолвился карагу Беллиону о том, что хозяева леса атакуют лишь тех, кто нарушает границы их государства. Настолько далеко я заходить не планирую.

– И тем не менее…

– Прошу вас, учитель, помогите нам пересечь Барьер. Я в любом случае не отступлюсь. Если вы откажетесь, я попытаюсь сам.

– И погибнешь. Спокойнее, мой мальчик. Чем меньше торопишься, тем реже ошибаешься. Давай поступим вот как. Сейчас глубокая ночь, отдыхай, а я покараулю. Днём сменишь меня. Но, гляди, дурью не майся – попробуй вспомнить тот изъян. Времени тебе даю до вечера. Успеешь – будь по-твоему, нет – придумаем другой выход.

– Согласен, но первым ложитесь вы, учитель. Вы на похоронах распоряжались, умаялись. А мне всё равно не уснуть.

– Не тревожься, моё сонное заклятие и бешеного вепря угомонит, знаешь ведь. И учти, что на свежую голову лучше думается. И вспоминается. Давай-ка забирайся под овчину. В полдень разбужу.

* * *

Перед тем как открыть глаза, Ринос медленно, с наслаждением потянулся. Он проснулся сам за два часа до условленного срока. Долго лежал и прислушивался к различным звукам, робко и будто бы нехотя нарушавшим стройный порядок тишины: мерному дыханию Тираная, шелесту бумаги, потрескиванию свечей.

Чтобы не напугать углубившегося в раздумья карага, молодой вейди повернулся так, что лавка под ним негромко, но отчётливо заскрипела.

– Пробудился никак? – проскрипел Тиранай. – Что ж, оно и к лучшему. Умывайся и завтракай. Пока ты спал, женщины от старосты целую гору яств принесли, для нас и для пленника. А после побеседуем. Кое о чём до крайности занятном.

Последнее замечание взбудоражило любопытство Риноса. Он быстро поплескал себе на лицо студёной водой из кувшина, не озаботившись предварительно нагреть её заклятьем, мигом умял тарелку овсяной каши, обойдя вниманием блюдо со свежей сдобой, и выжидательно, точно ждущий похвалы щенок, уставился на карага.

– Ладно, не стану больше томить, – усмехнулся пожилой вейди, – я дочитал послание Андира.

– И что там говорится?

– Что мы столкнулись с носителем чрезвычайно редкого дара – духовидцем. Такой человек не может применять магию сам, но способен в состоянии транса подчинять себе духов умерших и использовать их по своему желанию. Для передачи приказов пленным духам обычно требуется некий ритуал с использованием определённых предметов, либо животных. Это сродни магии мёртвых, только безопаснее и скрытнее. Поскольку в данном случае сила исходит не от человека, а от бесплотных существ, она создаёт гораздо меньшие искажения, нежели прямое магическое воздействие, которые практически невозможно уловить и отследить без специальных артефактов.

– Ну и ну! Я столько перечитал о разных видах магии, но не встречал ни единого упоминания о чём-либо похожем.

– Неудивительно, мой мальчик. Их способности ещё во времена оны были признаны проклятыми – слишком часто употреблялись они в корыстных целях и многократно служили источником бед и потрясений. Тех, кому посчастливилось обнаружить и убить духовидца, объявляли героями. В результате их по большей части истребили. А все письменные свидетельства, содержавшие какие-либо сведения о духовидцах и об их обрядах, собрали в нэтэрах и упрятали в тайные отделы библиотек, куда имеют доступ лишь атар, караги и хранитель библиотеки, как например, наш Андир.

– Ясно. Значит, Брингбор…

– Мы пока точно не знаем, Брингбор это или кто-то другой, поэтому твоё задание