— Можно, — легко согласился Леший. — Но мы его с собой всё равно не унесем.

— В нём же двадцать тонн веса, — негромко проворчал Пушкарь.

— Мы? — переспросил Бродяга.

— Мы, — твердо сказал ему Леший.

— Вроде мы планировали сыщика только до запретки проводить, — напомнил Бродяга.

Леший кивнул.

— И что изменилось? — спросил Бродяга.

— Планы, — ответил Леший, и чуть громче откомандовал для всех: — Отключаем всю электронику. И про фонарики не забывайте. Все батареи долой!

Стрелок по имени Череп вопросительно глянул на своего командира, потом перевел взгляд на Пушкаря. Тот уже вскрыл корпус своего тубробластера. Его толстые пальцы ловко извлекали тонкие проводки из гнезд и прилаживали их вдоль стенок. Выглядело так, будто дело для него привычное. Череп хмыкнул, и вынул из своего оружия батарею. Я последовал его примеру. Получилось не так ловко, но справился без посторонней помощи. Батарея оказалась легкая, почти невесомая.

— Шлем тоже отключить? — спросил я, тотчас вспомнив, как немилосердно болело плечо без него.

— Отключаем всё, — еще раз повторил Леший.

Лохматая медичка развела руками и пообещала подкинуть лечебных наноботов, если будет совсем нестерпимо. Я собрался с духом и рывком, точно отдирая пластырь, стянул шлем. Вопреки ожиданиям, боль в плече почти не ощущалась.

— Это пока боты действуют, — мрачным тоном уточнил Бродяга.

Сам он тоже не особо кривился, а Пушкарь так и вовсе держался бодрячком.

— А что стряслось? — спросила Алекса.

Теперь она была одета в темно-красную ветровку с капюшоном и черные джинсы, заправленные в высокие, до колен, сапоги. А вот на лицо — всё та же симпатичная шатенка. И всё тот же цепкий колючий взгляд из-под сдвинутых на лоб зеленых очков.

— Поцапались с агентами, — небрежно бросил Бродяга.

— И твой приятель грохнул одного, — восторженно добавила Медичка.

У нее это прозвучало как серьезное достижение. Бродяга скривился и, подозреваю, что на этот раз — не от боли.

— Да ты крут! — сказала Алекса.

Восхищение в ее глазах и голосе выглядели неподдельными. Впрочем, долго купаться в лучах славы мне не довелось. Леший показал, как выключить шлем. Пока я с ним возился, выковыривая крошечную батарейку, Череп построил и проверил всех остальных.

— Мы готовы, — сказал он Лешему.

— Тогда идем, — отозвался тот.

И мы пошли.

2.09

Само по себе вхождение в запретную зону не отметилось ничем необычным. Впрочем, Леший сразу сказал, что главная проблема — не самому пройти, а протащить с собой всю электронику, без которой современный человек и шагу ступить не может. Электронику же контролировала система, которая, понятное дело, поднимала тревогу и, покружив излишне любопытного путника по лесу, выводила его навстречу патрулю.

— А те расстреливают нарушителей на месте, — закончил пояснения Леший. — Поэтому доверяем только своим глазам.

— И ничего не надо взламывать? — спросила Алекса.

— Зачем? — спросил в ответ Леший.

Алекса не нашла, что ответить. Мы прошли мимо шлагбаума, не поднимая его, и зашагали по дороге. Дорога была проселочной, но ровной и сухой. По обеим сторонам вставал лес.

За шлагбаумом мы наткнулись на гусеничную платформу. Она была шириной со всю дорогу, так что никак не пропустишь, и настолько низкой, что даже не пришлось сильно ногу поднимать, чтобы на нее подняться. Поверхность платформы была присыпана землей, через которую пробивалась молодая травка.

Леший на ходу пояснил, что это для отрядов, которые переходят из сектора в сектор. Точнее, как оказалось, переезжают. Платформа быстро разгонялась до шестидесяти километров в час, поэтому на ее пути, как выразился Леший, щелкать клювом не стоило. Можно было и без клюва остаться, причем ради сохранения секретности платформа даже не притормозила бы, и только спрятанная под днищем система виртуальной реальности заретушировала бы намотанные на гусеницы ошметки невнимательного путешественника.

Метров через двести, заметив одному ему понятный знак, Леший уверенно свернул с дороги влево. Перед нами стеной вставал лес. Без шлема да вечером он действительно казался сплошной темной стеной. Шлем подсветил бы каждый ствол и куст, и обозначил бы стрелочками самые удобные проходы между ними. Для законченных ботаников еще бы и название растений подписал, есть в настойках такая опция. А в реальном мире лес — это какой-то шелестящий лабиринт, в котором сам черт ногу сломит!

Едва мы ступили под сень деревьев, как плечо напомнило о себе. Ощущение было как от недавнего ожога, когда первая боль уже отошла, но пострадавшее место еще ноет. И с каждым шагом ныло всё сильнее. Судя по громкому ворчанию, Бродяга тоже это ощущал.

— Боты отключаются насовсем? — спросил я, постаравшись, чтобы у меня прозвучало не так ворчливо.

— Не-а, — откликнулась Медичка. — Только пока глушилку не пройдем. Ты как?

— Нормально, — ответил я.

Не скажу, что это был честный ответ, но пока терпимо. Да и, как водится, мне было не до того. Смеркалось, и длинные густые тени превращали высокую траву под ногами в неясную бесформенную массу. Я в ней налетел на корягу, и к болям в плече добавился ушибленный палец на ноге. Да уж, шлем с подсветкой сейчас точно был бы не лишним.

Минут через двадцать пути, если так можно назвать эти мучения с перемещением, моим глазам, наконец, предстал здоровенный колодец с конической крышей. Стенки колодца заросли травой, а крыша — марсианским плющом. Металлическая лестница по спирали уходила вниз, в темноту. Из темноты доносился лязг и гул.

— Это сортировка, — сказал Леший. — Нам туда.

— И что там сортируют? — поинтересовался я.

— Таких, как ты, — проворчал Бродяга.

Он первым перемахнул через край и быстро сбежал вниз. Я последовал за ним. Едва я оказался внутри, боль в плече заметно стихла. У меня не получилось двигаться так быстро и так бесшумно, как у бывалого странника, но, смею надеяться, сообщество сыщиков я не опозорил.

Внизу оказался огромный зал, освещенный бесчисленными огоньками, свободно плавающими в воздухе. Их красный свет придавал залу мрачноватый вид.

Под потолком стремительно проносились роботы-сборщики. Красноватый свет придавал их матово-черной броне марсианский оттенок. Роботы переносили прямоугольные контейнеры, которые по очертаниям можно было принять и за капсулу, и за гроб. По полу рядами тянулись монорельсы. По ним с лязгом прокатывались маленькие странного вида вагончики. На мой взгляд более всего они походили на открытые ульи. Сборщики вставляли контейнеры в соты и вагончики тотчас исчезали в одном из боковых тоннелей.

— Здесь можно включаться обратно, — сказал Леший. — Ищем восьмой тоннель, и не щелкаем клювом.

Мимо нас с лязгом буквально пролетел вагончик. За моей спиной тихо щелкали затворы бластеров, принимая обратно батареи. Я первым делом натянул шлем. Ноющую боль в плече как рукой сняло.

— А что с охраной? — спросила