– Зачем?

Я улыбнулась.

– Мы же договорились, забыл уже? Разумеется, я не могу гарантировать, что она и правда пойдет, времени осталось не так уж много. Но я сейчас же отправлюсь к ней и спрошу, нет ли у нее настроения пойти.

Похоже, эти слова действительно улучшили его отношение ко мне, потому что он в самом деле улыбнулся. Лишь чуть-чуть и лишь уголком рта, но учитывая, что обычно он выражался как последний брюзга, это было весьма примечательно.

Доротея вышла из магазина и помахала серебряной полумаской.

– Я нашла подходящую, – надменно заявила она Барту. – Разве ты не должен стоять за прилавком, приятель?

Улыбка исчезла с его лица.

– Когда это необходимо, – угрюмо сказал он. Он неохотно вернулся в магазин вместе с Доротеей, чтобы взять у нее деньги за выбранную маску.

Я осталась стоять на улице, рассматривая фасад дома. Может, сверху старая Эсперанца смотрела на меня. Но ее больше не было видно, и окно оставалось закрытым.

* * *

Доротея была в приподнятом настроении, радуясь, что нашла такую красивую маску. Она объяснила, что не хочет портить себе вечер, возвращаясь в монастырь прямо сейчас. Вместо этого она решила заглянуть к хорошему знакомому, который по случайности жил как раз неподалеку.

– Как удачно получается, – сказала я. – Тогда я тоже зайду к хорошему знакомому.

Ее «хороший знакомый», полагаю, был не кто иной, как Альвис, а в моем случае речь шла о Клариссе. Я хотела, чтобы она непременно появилась на празднике. Не столько для того, чтобы сблизить их с Бартом, сколько потому, что я рассчитывала получить от нее моральную и всяческую иную поддержку. Одна голова хорошо, а две лучше. На Доротею в этом плане положиться было нельзя, поскольку она надолго застревала у каждого зеркала. Не говоря уже о том, что я ни капли не доверяла ее возлюбленному.

Когда я добралась до вожделенного каменного домика на извилистой узкой улочке, он показался мне почти родным. Внезапно я обрадовалась, что снова увижу Клариссу, а если повезет, то смогу поприветствовать и Матильду, и старого Якопо. Я бы не отказалась даже от порции пшенной каши, только бы посидеть с ними за одним столом.

За прилавком стояла Матильда в своей обычной величественной позе. Увидев меня, она уронила мешочек с травами. Она открывала и закрывала рот от удивления, но все-таки не потеряла дара речи.

– Да ты у нас, похоже, стала утонченной дамой, а? – воскликнула она.

Две покупательницы, которые стояли в лавке, с любопытством посмотрели на меня. Я часто встречала их, когда ходила за водой, так что от их взгляда не ускользнуло, что я одета лучше, чем неделю назад.

– Если ты приползла сюда, потому что захотела вернуть себе место помощницы, я тебе скажу лишь одно: только человек, обладающий великой мудростью и добротой, вообще задумался бы об этом.

– Вообще-то на самом деле я хотела…

– И поскольку я – как раз такой человек, я могла бы убедить себя, еще раз, быть может, сменить гнев на милость и снова принять тебя на работу. При условии, что ты искренне раскаешься в своем непростительном исчезновении.

Она показала на веник в углу.

– Нужно срочно подмести, можешь начать прямо сейчас.

Из кухни запахло горелым и послышался лязг, будто что-то упало на пол. В следующее мгновение в лавку вошла Кларисса – раскрасневшаяся, растрепанная, в перепачканном фартуке.

– Анна! – воскликнула она. Не обращая внимания на покупательниц, она бросилась мне на шею и прижала меня к себе. Я от души ответила на ее объятия и осознала, как сильно я по ней скучала, хотя и ушла отсюда лишь два дня назад.

– Ты снова тут, – прошептала она, уткнувшись мне в волосы.

– На самом деле я и не уходила, – тихо сказала я.

Она обеими руками слегка оттолкнула меня и посмотрела мне в лицо. Потом она повела меня к кухонной двери.

– Пойдем внутрь, там мы сможем поговорить.

– Здесь нужно подмести! – прокричала Матильда нам вслед, но это прозвучало совсем не грозно. На кухне Якопо сидел за столом и вырезал новую фигурку святого. Увидев меня, он улыбнулся до ушей.

– Ну и дела, солнышко! Сколько блеска в нашем домишке!

Я рассматривала его поделку – изображение святой Маргариты, а Кларисса тем временем сняла с огня дымящийся горшок и поставила на столик.

– Все равно сгорело, – сказала она.

– А что должно было получиться?

– Блюдо, которое мы еще никогда не пробовали, – кратко сказала она, а затем распахнула заднюю дверь. – Рыба под зеленью. Я совершила ошибку, понадеявшись, что мы хоть раз сможем приготовить что-то другое, кроме макарон, манной каши и тушеных овощей.

Я вспомнила об изысканных блюдах, которыми наслаждалась у Мариетты и в монастыре, и ощутила угрызения совести.

– Знаешь, нельзя просто так взять и приготовить блюдо, этому нужно учиться. – По этому поводу я могла только высказать банальность, которую повторяла мне бабушка. – А если нет никого, кто показал бы, как надо, научиться вообще невозможно.

Кларисса вздохнула.

– Как же ты права. Матильда хорошо разбирается в травах, но у плиты от нее мало толку. То же верно и для меня. То и дело я пытаюсь что-то приготовить, но из этого не выходит ничего путного. Я совершенно точно не гурман, с этим я за последние пять лет уже смирилась. Но иногда все-таки вспоминается более изысканная кухня.

Кажется, для нее самое время немного развеяться. И наесться деликатесами на вечеринке у этого Тревизана – сколько захочет. Доротея уже восторженно расписала мне, что подают к столу богатые патриции. Если это правда хотя бы наполовину, гостям понадобится несколько часов только на то, чтобы рассмотреть всю еду.

Мы уселись на два пустых бочонка, повернувшись к солнцу. Вечерняя тишина наполняла внутренний двор, ничего не было слышно, кроме гудения мух, которые, как всегда при хорошей погоде, с жужжанием носились вокруг уборной. Пахло туалетом, но это было терпимо, потому что доносившийся из аптеки аромат трав пересиливал неприятные запахи.

Кларисса наконец нарушила молчание:

– Почему тебе не удалось вернуться?

– Мы сели в красную гондолу, я и Себастьяно. Этот старый лодочник, Хосе, тоже был там. Потом появились свет и грохот, в точности как в первый раз, а потом я потеряла сознание, тоже точно так же, как в первый раз. Но ничего не вышло. Когда я снова очнулась, оказалось, что я лежу на той же улочке, что и при прошлом повороте луны, а рядом со мной сидел Себастьяно.

– Куда он отвел тебя потом?

Я ощутила, что краснею.

– В дом куртизанок, – и поспешно пояснила: – Только на одну ночь, все было строго, мне выделили отдельную комнату, и я была в ней совершенно одна.