– Маттиас, что ты здесь делаешь? – хотела крикнуть я, но получился только невнятный хрип.

Доротея наклонилась ко мне.

– Анна? Платье слишком тесное? Или ты перегрелась на солнце?

Семейство Тассельхофф тем временем прошло мимо нас, не удостоив меня взглядом. Конечно, на мне была вуаль, как им было меня узнать! Я поспешно откинула ее с лица, но они уже завернули за угол. За секунду перед тем, как они исчезли из вида, я расслышала, как Юлиана сказала Генриху:

– В этом новом платье и с новой маской я определенно произведу впечатление на празднестве у Тревизана.

Наконец ко мне вернулось самообладание. Я освободилась от Доротеи и устремилась вслед за Тассельхоффами. Они стояли у ближайшей пристани, явно намереваясь сесть в гондолу.

Я положила руку на плечо Маттиасу.

– Маттиас! – крикнула я.

То есть хотела крикнуть. Получилось просто «Маттео!»

– Маттиас Тассельхофф! – попробовала я еще раз, но вместо этого сказала: «Маттео Тассини!»

– Да? – Он недоуменно оглянулся. – Мы знакомы?

– Конечно же! – Я пристально посмотрела на него. – Я Анна! Мы вместе купили маску! И сели в красную гондолу!

Он потер лоб.

– Простите, но я вроде бы не встречался с вами раньше.

– Чего хочет от тебя эта девушка? – Юлиана Тассельхофф повернулась, сверля меня взглядом. – Следи за своим кошельком, Маттео.

– Да, мама, – послушно сказал Маттиас.

Я была возмущена. За кого она меня принимает?! И почему Тассельхоффы ведут себя так, будто со мной незнакомы?

Тут же меня одолели сомнения, поскольку я поняла, что она и в самом деле меня не знает. Это равнодушное неведение не смог бы столь правдоподобно изобразить человек с актерским талантом Юлианы Тассельхофф. А Маттиас выглядел искренне растерянным, словно и на самом деле никогда меня не видел.

Генрих тоже выглядел удивленным, он не имел ни малейшего понятия, что тут происходит.

– Может, этой девушке солнце не пошло на пользу.

– Но мы же виделись на постоялом дворе! – крикнула я. Конечно же, я хотела сказать «в отеле», но это было не важно, потому что эти трое все равно смотрели на меня, как на сумасшедшую.

Похоже, они страдали от коллективной потери памяти.

Я пыталась подобрать слова, чтобы объяснить им, кто я и откуда мы знакомы, но Доротея последовала за мной и встала рядом, так что барьер теперь мешал мне говорить о путешествиях во времени. Но даже если бы не она, у меня бы, скорее всего, ничего не вышло. Тассельхоффы не только оказались в этой эпохе, но и превратились в людей прошлого.

Они выглядели как знатная семья пятнадцатого века и вели себя так, будто уже давно жили здесь. Юлиана Тассельхофф-Тассини с надменным видом позволила Генриху помочь ей сесть в гондолу, а Маттиас тяжеловесно взобрался следом за ней. Плюхаясь на скамью, он оглянулся и украдкой посмотрел на меня. Я с надеждой высматривала в его глазах проблеск узнавания, но его лицо не выражало ничего, кроме смущения.

Лодочник оттолкнул гондолу от ступеней пристани и опустил весло в воду. Вскоре лодка с Тассельхоффами скрылась за поворотом канала.

– Ты знаешь этих людей? – Доротея с любопытством искоса посмотрела на меня.

– Ах, похоже, я обозналась. Я подумала, что уже встречала их в… Риме.

– Я успела услышать, они говорили, что тоже собираются пойти на праздник. – Доротея презрительно фыркнула. – Надутая баба. Нужно внимательно выбирать маски, чтобы не купить такие, как у нее.

Я была в совершенном смятении после этой неожиданной встречи и едва могла мыслить связно. С отсутствующим видом я последовала за Доротеей к магазину масок и пришла в себя только тогда, когда вошла туда и внезапно оказалась лицом к лицу с Бартом.

– Ты здесь! – запинаясь, проговорила я, от облегчения почувствовав слабость.

Барт смотрел на меня не слишком радостно, скорее так, будто только что съел кусок лимона.

– Еще кто-то, с кем ты виделась в Риме? – обеспокоенно спросила Доротея.

– Нет, мы и правда знакомы, – сказала я.

– Что тебе здесь нужно? – спросил Барт.

– Ох, это звучит не слишком дружелюбно, – прокомментировала Доротея. – Ты правда уверена, что знаешь этого типа?

– Мне нужно с тобой поговорить, – требовательно сказала я Барту.

– Тебе следует привыкнуть к мысли, что я больше не могу тебе помочь.

– Когда женщине говорят такие вещи, ей стоит подумать, не лучше ли попытать счастья с кем-то другим, – объяснила мне Доротея.

Барт одарил ее сердитым взглядом, на который она никак не отреагировала и принялась рыться на вешалках и полках, перебирая маски и костюмы.

Я заметила какое-то движение у себя за спиной, кто-то проскользнул мимо, и я застыла. Это была та же старая женщина, которая в будущем продала мне маску кошки. Я безмолвно наблюдала за тем, как она скрывается в кладовке. Я невольно шагнула за ней, но Барт схватил меня за руку и повел к двери магазина.

– Эта старуха, – воскликнула я, когда мы оказались на улице. – Это та самая, которая… – У меня перехватило голос, но не из-за того, что я собиралась сказать дальше, а из-за того, что в нескольких шагах появился тупоумный Эрнесто, и снова начал действовать барьер.

Я вытащила из кошелька монету и предложила ему отойти подальше, где он ничего не услышит. Он с готовностью подчинился.

– Я знаю эту старую женщину, – прошептала я. – Из моего времени. Кто она и что она тут делает?

Барт пожал плечами. У него на лице снова отросла неровная щетина. Тот свежевыбритый, симпатичный парень, которого я видела недавно, был едва различим под этими зарослями. Из этого я сделала вывод, что он больше не виделся с Клариссой. Если он для кого-то и приводит себя в порядок, то только для нее.

Я попыталась вернуться в магазин, но Барт удержал меня за плечо.

– Что тебе здесь нужно?

– Поговорить со старухой. Она явно сможет мне все объяснить. И расскажет, как мне вернуться.

– Ты же знаешь, что тебе предстоит выполнить свое предназначение.

Я недоверчиво посмотрела на него.

– Ты о том, из-за чего у меня не получилось вернуться? И об этой истории с маской кошки?

Он неохотно кивнул.

– Кто тебе об этом рассказал? Себастьяно?

– Нет.

– А кто тогда? Этот испанский гондольер Хосе Как-его-там?

Барт покачал головой. Меня невероятно злило, что я должна клещами вытягивать из него каждое слово, к тому же, вряд ли он мог узнать об этом от кого-то еще, кроме Себастьяно и Хосе – по крайней мере, из тех, кого я знала. – Может, ты мне просто скажешь?