Хотя выслушав Штангиста, Блинчик тут же подумал, что после окончания набега Артист может приказать тут же их прикончить.

Обоих. И Штангиста, и его дядьку. Из соображений безопасности, как говорится. Артист любит перестраховаться. Лучше прикончить этих посторонних людей, которые могут случайно попасться милиции и выдать, с кем ограбили выставку. Кроме того, через дядю менты быстро выйдут на Штангиста. Это как пить дать.

Они не стали брать такси, а пошли пешком по вечернему Ленинграду. Основная масса рабочего люда уже вернулась домой и разошлась ужинать и отдыхать после тяжелого трудового дня, а чтобы проверить, нет ли за ними хвоста, Блинчик повел нового знакомого дворами, то и дело тщательно проверяясь.

— Ты что думаешь, я тебя подставить хочу? — спросил Штангист. Как там его зовут, Рома, что ли? Или как-то по-другому, у Блинчика всегда была плохая память на имена. — С чего ты взял? Мне «капуста» нужна, чтобы с долгами раскидаться. Я в карты много проиграл.

Кондрат улыбнулся. Если до этого он сомневался, с чего это такой сильный и борзый парень вдруг решил пойти на преступление и обокрасть государство, то теперь все понял. Тут все банально. Просто и обыденно.

Идущий рядом с ним молодой человек с каменным лицом, оказывается, как и все люди, имеет свои недостатки. И очень существенные. Сейчас, тут, на улице, он строит из себя лихого уркагана, а в катране, наверное, не может совладать со своими страстями.

Кондрат представил, как этот силач сидит за карточным столом, а его спокойное лицо преображается от страсти и улыбнулся. Да, все верно, у каждого есть свои слабые струны. На которых можно играть.

— И насколько много? — спросил он. На всякий случай, не мешает узнать о своем новом друге все подробности. — Говори, меня будут спрашивать об этом, назови сумму.

Штангист перевел на Кондрата ледяной взгляд. От этого взора Блинчик поежился, он представил, как его и в самом деле сейчас размажут по сковороде и запекут заживо.

— Скажем так, это стоимость двух «Волг», и я даже хотел продать квартиру в Воронеже, чтобы расплатиться, но даже этого не хватит, — ответил Штангист.

Они шли еще с час, а перешли через Неву, а потом сели на трамвай и немного прокатились.

Кондрат не захотел оплачивать проезд и даже поцапался с кондуктором, а потом спрыгнул и они прошли еще пару остановок пешком. На самом деле Блинчик устроил это, чтобы еще раз проверить, нет ли за ними хвоста. Но как бы он не проверялся все это время, так и не заметил ничего подозрительного.

Они добрались до небольших ветхих домиков, представляющих из себя небольшой райончик. Скорее всего, скоро здесь все будут сносить и строить новенькие многоэтажки из бетона и кирпичей. Ну, а пока что здесь можно хорошенько схорониться.

— Стой здесь, — сказал Кондрат Штангисту и оставил его у подножия огромного старого дуба, все пространство у корней усыпано прошлогодними желудями. — И жди, я недолго.

Штангист кивнул. Блинчик еще раз посмотрел на него. Но ничего не обнаружил. Ни малейшей подозрительности. Или волнения. Или страха.

Кажется, мы приобрели хорошего игрока, решил Кондрат. Если только он чист. Такой хладнокровный спец не помешает в банде. С ним можно идти на дело.

Блинчик не сомневался, что в случае чего, Штангист не подкачает. Он еще раз огляделся.

На Ленинград надвинулись сумерки. По-прежнему вокруг светло. Но, тем не менее, казалось, что уже стемнело. Так всегда бывает. Из-за того, что в городе всегда светло, малейшее потемнение кажется чернотой.

Вдали по узкой, заросшей травой улице прошли прохожие. Двое людей, идут неспешно и спокойно. В окнах домов по бокам улочки уже горел свет. Люди живут обычной жизнью. Вроде все спокойно, никого нет.

По дороге проехал грузовик-молоковоз, водитель внутри сидел враскорячку, высунув локоть в открытое окошко.

— Жди, — снова сказал Кондрат и скрылся среди домов. Некоторое время его фигурка мелькала среди кустов, густо поросших у заборов домов и между стволов тополей и ясеней, посаженных по обочине дороги. А потом исчезла.

* * *

Артист сидел за столом и читал газету. Раздел криминальной хроники он уже просмотрел раз сто, особенно новости об ограблении Дома культуры и похищении картин Кандинского.

Поэтому сейчас он читал о трудовом подвиге шахтеров Кузбасса, которые смогли добыть миллионы тонн угля. После окончания газеты он мог почитать журналы прошлогодние подшивки журнала «Техника молодежи», которые валялись в шкафу и на полу стопками. Не то, чтобы Артист любил читать, но делать было нечего. По радио транслировали песни народов СССР.

Третий член их шайки, по кличке Гвоздь, спал в соседней комнате. Он обладал замечательной способностью: когда надо мог заснуть, едва голова коснется подушки. Артист такими преимуществами не обладал и поэтому завидовал напарнику.

Тот мог лежать в берлоге неделями, лишь бы хватало жратвы. Он просыпался, перекусывал, и снова ложился. И опять спал, и так по кругу. Иногда, раз в день, этот ритуал мог прерываться принятием алкоголя, но сейчас Артист запретил им пить.

Сегодня они спрятались в этом домике, который раскопал Гвоздь, здесь у него жил дальний родственник, инженер, сейчас он находился в длительной командировке в Сибири. Завтра они должны перейти в другое укрытие. Артист не любил ночевать дважды в одном и том же месте и требовал менять дислокацию каждые сутки.

В двери заскрежетал ключ и Артист на всякий случай потянулся к охотничьему ружью, которое они забрали у сторожа в Доме культуры. Он был уверен, что это вернулся Блинчик, но все равно предосторожность не помешает.

Да, это оказался Кондрат, причем гость явно старался скрыть тот факт, что недавно выпил. Наверняка ходил в чебуречную, хотя Артист запретил ему это делать. Нет, с этим полоумным придурком, который любит махать заточкой направо и налево, надо поскорее заканчивать.

— Ты где шлялся? — спросил Артист, напоминая в этот момент строгого папашу, ждущего сына-шалопая из школы с ремнем в руках. — Разве я не приказал сидеть дома? Ты опять нажрался водки?

Он не ругался, но это не значило, что Артист не способен к крутым мерам. Но Блинчик не смутился, вместо этого подошел ближе и положил на стол мятую газетную вырезку. Артист поглядел на статью о выставке старинных часов «Павлин» и подумал, что это неплохо. Очень даже неплохо.

— Где ты это раздобыл? — спросил он, вчитываясь в статью.

А это, пожалуй, пригодится. Этот раритет он когда-то видел в Эрмитаже. Уникальный механизм создан в восемнадцать веке для императрицы Екатерины Великой, и представлял из себя изящное изделие из бронзы