— Как можно влюбиться в призрака? — внезапно само сорвалось с языка.

«Насколько надо быть одинокой, чтобы найти живую душу лишь в неживом?» — осталось непроизнесенным.

— Не знаю… Как-то само собой вышло… Мы разговаривали. Он умеет просто разговаривать! Ты не умеешь.

— Почему это? — обиделся Брюс.

— Во всяком случае, со мной. Ты только спрашиваешь. Или указываешь, что делать. Или сообщаешь сведения.

— Да у нас и времени толком не было изливать друг другу душу.

— Это ты так думаешь… А Дьенк нашел время поговорить просто так… Точнее, я говорила, а он… Он фантастически умеет слушать!.. И он понял, чего я хочу, еще дома, в замке. Помог мне сбежать… Знаешь, мне кажется, именно Дьенк придал мне сил переступить через привычную жизнь. Той ночью, когда я все же ушла… Я сомневалась. Стояла на пороге, у ворот замка, и сомневалась… А он заглянул мне прямо в душу и словно бы… толкнул!

Брюс, не оглядываясь, знал, что Дьенк стоит у него за спиной. Бесплотная тень сейчас вибрировала так, что чудился звон по всему ветхому жилищу. Недосказанное распирало Дьенка, но оборванный недавно Брюсом, он уже не решался снова подать голос.

— Ты же планировала раздобыть карту и отправиться в путешествие еще до встречи с ним?

— Да, планировала… Как и много раз до того дня… Знаешь, а ведь в глубине души я даже обрадовалась, когда ты украл рисунок. У меня появился повод отложить задуманное.

— Ты боялась?

— Нет! — Элия даже отшатнулась. — Просто не так просто оставить то, к чему привык… Даже если тебе нет в этом никакой радости. Ты ведь и сам такой же… Нужен толчок, чтобы запустить наконец движение… Дьенк сделал это для меня. И что самое удивительное, он запустил движение и в моей душе, понимаешь? А я-то считала, что у меня душа из камня…

Брюс промолчал. В том числе и потому, что видел отнюдь не умиленную физиономию Дьенка. Тот казался подавленным.

— Что ж… Я рад за вас обоих, — Брюс выдал как можно более беспечную улыбку. Хватит на сегодня потрясений.

— Извини… Извините… Мне надо… Надо выйти! — девушка подхватилась с места. — По неотложному делу…

В общем, можно было бы и без подробностей, но осчастливленная Элия вряд ли хорошо соображала.

— Дьенк, ты не исчезнешь? Обещаешь?

Тьфу! Куда исчезла рассудительная и разумная девица без сентиментальных ухваток?

— Не исчезнет, — мрачно пообещал Брюс, заглушив столь же сладкое ответное лепетание Дьенка. — Я посторожу его.

Элия, шало улыбаясь, опрометью унеслась на двор. Ворковала там с озадаченным гиппогрифом, шуршала лопухами, кажется даже припевала.

— Послушай, я хотел тебя спросить, — Брюс увлек Дьенка, вознамерившегося устроиться у запыленного окошка. В конце концов это бестактно даже для влюбленного. — Ты ведь слышал, что сказала старуха, владелица дома, по поводу теней.

— Ну… — Дьенк с заметным разочарованием оглянулся на недоступное окошко и признал: — Кое-что слышал. Ты о чем?

— Она сказала, что тени знают все!

— Только после смерти.

— Значит, ты можешь мне помочь?

— Наверное… Хотя как раз я не все знаю, а значит…

— Я хотел бы узнать… — Брюс вдруг заметил, что Дьенк его не слушает, поглощенный какой-то своей догадкой.

Он повернул к Брюсу посветлевшую и оттого полинявшую до едва различимости физиономию. Кажется, это свидетельствовало о его восторге:

— Погоди! Так это значит, что тот, кто носит главную часть моей души, все еще жив! И его можно найти… — Он погас так же мгновенно, как и загорелся: — Если, конечно, вы теперь захотите иметь со мной дело.

— Да уж не кокетничай, — пробурчал досадливо Брюс. — Теперь эта обезумевшая от счастья влюбленная не отпустит тебя ни на шаг, будь ты хоть воплощением истинного зла.

— Я еще не все вам… — Дьенк осекся, услышав стук двери.

Примчалась воодушевленная Элия. В темной комнате даже посветлело. Причесанная, умытая, коса аккуратно и сложно обернута вокруг головы. Глаза сияют, веснушки мерцают. Еще бы вместо потрепанной куртки — нарядное платье, и с девицы и впрямь хоть картину пиши — пригожая красавица с сельских полей.

Но не баронесса, хоть плачь.

— Разве можно ею не восхищаться? — дохнули Брюсу в ухо холодом.

Брюс мельком улыбнулся, на этот раз чистосердечно. И в мыслях нет возражать.

— Уже светло, пора уезжать, — Элия потянула за ремень седельную сумку, замешкалась, вглядываясь в глубь комнаты и спросила с некоторой брезгливостью: — А с этим что станешь делать?

Забытый во всей этой суматохе костяк, тихонечко пригревшийся в дальнем углу, слегка пошевелился, когда присутствующие обратили к нему свои взоры. Засмущался от избытка внимания, прижал поплотнее кувшин с сокровищами, потупил пустые глазницы.

— Ох… Из головы вылетело… — Брюс расставил пальцы, нацелившись на дряхлого мертвяка. То есть мертвечиху.

С глухим шелестом покачивающееся тело рухнуло на пол. Глиняный кувшин не разбился, аккуратно осев в кучу ветоши. С хрупаньем отвалился лишь краешек, позволив увидеть, что жирный желтый блеск золотых момент стал светлым и жестким.

— Ты же говорил, что там золото? — удивилась Элия.

— Было золото, — слегка смущенно проворчал Брюс. — Стало серебро. Издержки магии.

— Как ты это объяснишь хозяевам?

— А никак. Они меня нанимали тело найти, а не золото. Надо было честно говорить, что их интересует.

— Разозлятся, — хмыкнула Элия. — И ничего не заплатят. Может, проще отсюда оплату взять? Серебро тоже неплохо…

Она потянулась потрогать ребра плотно слежавшихся монет.

Тело немедленно зашевелилось, стоило девушке коснуться кувшина. Костяная рука накрыла трещину, явственно выражая нежелание делиться.

— Не отдаст, — констатировал Брюс. — И воровать нехорошо. Надо будет сказать им, чтобы похоронили тетку вместе с кувшином. Иначе она станет навещать их по ночам.

— Не заплатят, — уверенно повторила Элия. — И еще побьют. По-моему, пора уносить ноги.

— Ушам не верю! Ты научилась предусмотрительности?

Дьенк улыбался во весь рот.

…Записку Брюс все-таки оставил, пришпилив к мирно свернувшемуся у порога костяку. И еще успел мельком заметить, что свой драгоценный ржавый меч Элия забыла лежащим на каминной полке. То ли забыла обо всем на радостях, то ли решила, наконец, чисто по-женски рассчитывать на своего мужчину. Пусть и бесплотного. Ну-ну…

…С огня сходили легионы дымных мороков под напевы колдовской свирели.

Казалось, перелом уже близок. Но отверзлись тогда тайные пещеры, изрыгнув чудовищ, сотворенных земными магами. То были големы из гранита, а вместо крови у них по жилам текла ртуть. Одни големы были как люди, о двух ногах, другие, как черепахи, в броне…