— Да.

Машины ослепляли светом фар, со свистом проносясь по трассе. Миша усадил жену в машину и тронулся с места, с трудом сдерживая эмоции во время рассказа Даши.

Марсель клеился к девчонке с первого дня ее работы в баре. Восхищался талантом пения и игры на гитаре, приглашал на личные консультации по улучшению музыкальных навыков, где распускал руки, одаривая липкими комплиментами.

Какое-то время Дашка отшучивалась и держала борова на расстоянии. Он терпеливо ждал ее снисхождения, не выходя за рамки рабочих отношений.

Арсений знал, что девчонка свободна, значит соперников у него нет, и ее взаимность — дело времени.

— Дальше. — спросил Миша замолчавшую жену. Она смотрела на красные всполохи занимающегося за окном рассвета. Он сжал руль так сильно, что побелели костяшки пальцев.

— Кто-то спрашивал обо мне. — тихонько продолжила Даша. — Марсель не сказал кто именно. Он так испугался расспросов другого мужчины, что наговорил всякой ерунды… Сплетни быстро распространились, и многие поверили, что я продажная шлюха, наркоманка и… В доверчивой и открытой перед ним девчонке не было ни капли кокетства или жеманства.

— Я понял. — Миша благодарил провидение за то, что Даша не догадалась о тайном визите к Марселю Хризантемова. После ее слов он не сомневался, что информатором, знакомством с которым так гордился Фил, был Арсений.

— Даша, ты не говорила ему о свадьбе? — с трудом удерживая «лицо», спросил Миша.

— Сегодня пришлось сказать. — виновато взглянув на Мишу, ответила она. — Марсель играл в благородного рыцаря, защищая меня от сутенеров, которых сам же натравливал на меня. Его внимание стало невыносимым… — звенел струной ее голос.

— Ну почему ты не ушла, черт возьми? Зачем терпела? — воскликнул Миша, ударяя руль.

— Я объявила ему о своём уходе перед концертом, а после подарка от анонима… Миша, такие великолепные цветы я никогда не видела! — мечтательно произнесла Даша. — Он рассвирепел, прогнал гостей из бара, выгнал охранников, крушил мебель, ломал стулья, бил бутылки…

— Мразь, какая же он мразь. — прошипел Миша. — Почему ты не убежала?

— Не успела. Он ударил меня, бросил в подвал и приказал дожидаться своего воображаемого мужа. Я понимаю, что трудно поверить в то, что ты можешь жениться на такой, как я… Вот и он не поверил.

Чувство вины оглушительным потоком накрыло Мишу. Может признаться ей в том, что цветы от него? Из-за него девчонку чуть не убил озабоченный ублюдок? Он набрал в легкие побольше воздуха, только Дашка опередила его:

— Спасибо тебе. Ты спас меня, защитил… Я завтра же подам на развод в знак благодарности.

Язык намертво прилип к его небу не в силах пошевелиться. Он прошептал что-то невразумительное и заглушил двигатель, паркуясь возле больницы.

Уговоры Миши не подействовали на девчонку, она категорически отказалась обращаться к врачу.

— Я не хочу огласки. — металлическим голосом ответила она. — Не хочу ещё больше вредить тебе…

Вспомнила родственников Миши, которые обязательно узнают о происшествии, телевизионщиков, сплетников. Не забыла упомянуть Призрака…

— Ладно, убедила. — выдохнул Миша, запуская двигатель и отъезжая от больницы.

Темнота ночи отступала, сменяясь предрассветными сумерками. Туман стелился над Енисеем, обдувая утренней прохладой. Дашка свернулась клубочком на переднем сидении и задремала.

Миша пытался вспомнить, когда последний раз встречал рассвет и поглядывал на жалкую зелёную девчонку. Откуда она взялась? Ворвалась в его жизнь и вытеснила все из неё, заполнив собой. Ее стало слишком много…

Они зашли в прихожую, в потёмках зацепив велосипед Даши. Миша чертыхнулся и включил ночник. Глаза резанул яркий свет и вид растрепанной, избитой жены. Она потупила взор и сжалась, мечтая превратиться в точку. Мэтью тревожно скулил и прыгал возле хозяев, учуяв запах крови.

Миша посмотрел на жену и понял, что проиграл. Он до чертиков боялся потерять свои оболочки, проклятую броню, защищавшую его от чувств. Тревога за неё полностью завладела им, и в это же мгновенье стало легче дышать.

Миша почувствовал себя экспонатом, с которого содрали пыльный, плотный чехол…

— Сядь. — скомандовал Миша, напустив на себя образ Кая. Девушка послушно села на пуф в прихожей.

Миша опустился на одно колено и по-хозяйски расстегнул молнию ее тонкой ветровки. Она бесшумно упала на пол. Даша изумлённо наблюдала за тем, как Миша ее раздевает.

— Подними руки. — потребовал снова. Даша подчинилась, заливаясь румянцем. Стыдливо прижала руки к простому хлопковому бюстгальтеру в цветочек, скрывающему грудь. Недоумение в ее взгляде сменилось теплотой и доверием.

Она скользнула пальчиками по груди Миши, пытаясь снять его футболку.

— Я… хочу этого… — прошептала, а в синих глазах забурлило кипящей лавой желание. Щеки ее порозовели, а с губ тут же слетели надоевшие признания — Люблю… люблю тебя…

Миша ругал себя за необдуманный поступок. Неужели Фиона хочет его? После всего что было… Он отбросил футболку жены и перехватив ее запястья, мягко ответил:

— Постой, ты неправильно меня поняла. Я лишь хотел осмотреть твои повреждения.

Даша ойкала и шипела, пока Миша легонько касался ссадин и ушибов на ее спине и боках. Она сделала вид, что ничего не случилось и больше не пыталась соблазнить его.

Вожделение, разбуженное равнодушными прикосновениями Миши, больше не отражалось искрами в её глазах. Не было в них ревности, обиды, лишь опустошение. То, что Миша увидел в глазах жены, напоминало страдание. Бездонную тоску, превратившую живые синие глаза Даши в потухшие колодцы.

Шумно вздохнув, Миша сунул футболку в ее руки.

— Зачем ты избил Марсовича, Миша? Ты же мечтаешь избавиться от меня, может стоило позволить подонку завершить начатое? — воскликнула девушка, остервенело натягивая футболку.

Какого ответа она ждёт? Рассказа о том, как он летел на красный, чтобы спасти ее? Как бежал по ступенькам, посчитав ожидание лифта невыносимой пыткой?

Он волновался за неё… Тревожился, как выражалась Даша.

— Черт возьми, Фиона! Зачем ты тогда звонила мне, если так рассуждаешь? — рявкнул Миша, теряя терпение. На жену было жалко смотреть: ссадина под скулой отекла и побагровела, тушь размазалась. Он снова представил, как жирный боров бьет девчонку, и глаза налились кровью от ярости.

— Неужели ты считаешь меня таким же ничтожеством? Все время говоришь, что любишь, а сама думаешь, что…

— Не думаю, Миша… — пылко ответила Даша. — Потому что узнала тебя… настоящего. В мелочах, в общении с близкими. Когда забываешь о моем существовании и не стремишься казаться хуже, чем ты есть. Ты любишь маму и дядю Бориса, обожаешь племянников и Варвару Степановну, ценишь друзей. Я полюбила тебя ещё больше, ведь…