так? – поинтересовался Борисов. – Он на сколько тебя старше, лет на десять?

– На двенадцать. Но лично вас это не касается, – произнесла я, ставя пачку с заваркой на стол. Меня всегда бесили эти разговоры о возрасте моего мужа – кому какое дело? Но Борисов не успокоился:

– Нет, серьезно – это ведь очень важно. Вот моя жена – ровесница, и я поэтому абсолютно спокоен за свой тыл, уверен, что она не станет мне изменять. У нее возраст на лице написан. А ты, Стрельцова, и так молодая, да еще и на свои-то не выглядишь, всякое случиться может. Здесь, тем более, мужчин полно, мало ли…

– Мужчин? – удивилась я. – Где?

– Или вы себя имеете в виду? – подхватила Лиза, уязвленная словами реаниматолога обо мне. – Успокойтесь, никакого интереса пока не вызвали, спим спокойно. По мне, так лучше одной, чем с кем попало!

– Конечно, где уж нам, крестьянам, чай-то пить! Вон Стрельцова в реанимацию заходит и плывет мимо всех, как мимо стенки! Зайдет в палату и – вот сам видел, не вру – падает на колени перед останками в тельняшке. Смотреть смешно, ей-богу! Разве ты не понимаешь, что не будет ничего хорошего из твоего капитана? Так, бревно в камуфляже. И вряд ли он когда-то поднимется, а ты возле него так всю жизнь и пропустишь.

Я вплотную подошла к Борисову, взялась руками за борта халата и, глядя прямо в глаза, зашипела:

– Да кто дал вам право судить меня и моего мужа? Что вы знаете о нас? Сказать, сколько раз за эти годы я слышала от разных врачей, что Кравченко никогда не встанет? Пальцев не хватит сосчитать. А он вставал вопреки прогнозам, он в армию вернулся, да не в учебку или штаб, а в боевую часть! И сейчас он тоже поднимется, даже если для этого ему придется вас лично огорчить, доктор Борисов, ясно вам? И с этого момента держитесь от меня подальше, иначе вашей жене в самом деле придется поискать другого мужа! – я выпустила многострадальный халат Борисова и вышла из ординаторской, следом за мной метнулась и Лиза:

– Марьяна, подожди!

Я остановилась. Она подошла, обняла меня:

– Не обращай внимания! Человек хочет любви и признания его врачебного таланта, вот и все. А ты слишком удобная мишень…

– Ну, с этим он просчитался – не выйдет за мой счет подняться, – пообещала я. – Пойду я, Лиз, меня ждут мои «останки»…

– О, не дай бог Борисову встретиться с ними поближе, с этими «останками»! – захохотала Лиза. – Он у тебя одной рукой орудует, как остальные втроем не смогут.

Я тоже посмеялась вместе с ней, но неприятный осадок от слов Борисова все равно остался. Лиза проводила меня до реанимации и пошла к себе в терапию, а я шагала по пустому коридору, слыша только собственные шаги. В боксе Кравченко горел свет, Леха по-прежнему подкидывал свою «железку».

– Ты не устал, родной? – я двумя руками забрала у него игрушку.

– Нет, не устал. Подойди ближе, – попросил он, улыбаясь. – Еще ближе, – и когда я подошла вплотную к кровати, он повернул меня к себе спиной, подхватил под ягодицы и поднял на вытянутую руку. – Не шевелись, могу уронить, – предупредил он, поднимая и опуская меня, как на качелях. У меня закружилась голова, но я зажмурилась и терпела.

За этим занятием нас и застал Борисов, решивший сделать обход по боксам.

– Занимаетесь, капитан? – поинтересовался он. – Хороший снаряд изобрели.

Леха опустил меня на пол, поправил халат, потом посмотрел на Борисова:

– Хотите – вас подниму? – предложил он совершенно серьезно.

– Нет-нет, верю на слово, – поспешно отказался врач. – Жалоб нет, насколько я понял? Если вдруг что – где меня найти, вы знаете, – это относилось уже ко мне.

Борисов попятился, плотно прикрыл за собой дверь, а я фыркнула.

– Ты чего, ласточка? – удивился муж.

– Смешно. Вообразил себя супержеребцом, придурок. Хватит, давай я тебя оботру.

– Не надо, я уже сам…

– Как – сам? – удивилась я. – А воду, полотенце?..

– Алена помогла.

Аленой звали местного разлива красавицу, кудрявую высокую блондинку с грудью пятого размера, выпиравшей из узкого и предельно короткого халата. Она частенько забегала к Кравченко, пытаясь обратить на себя его внимание, но, так как я почти постоянно находилась рядом, ей это удавалось нечасто, она испарялась, едва завидев меня. Сегодня повезло…Я смотрела на мужа вопросительно.

– Что?

– А меня ты не мог дождаться, так приспичило?

– Я и ждал тебя, ты ведь обещала, что придешь, если не будет поступления. А тут Аленка зашла, сказала, что вы работаете, предложила помочь…

– И ты, разумеется, не смог отказать! Я, между прочим, все время в ординаторской просидела, и работы нет совсем, – сказала я враждебно, чувствуя, как заболело сердце. Сама мысль о том, что кто-то прикасался к моему мужу, была невыносима.

– Да ты что, девочка? Ничего не произошло…

– А должно было? – поинтересовалась я.

– Ласточка, да ты с ума сошла! – захохотал Кравченко, пытаясь поймать меня за халат, но я увернулась и отошла.

– Что, не нравится слушать? Как, поразил девушку объемом мышечного аппарата? Бицепс, трицепс, все дела? То-то я смотрю, что при мне она сюда ни ногой, а сегодня, значит, подфартило! «Давайте помогу, Алексей Петрович»! – я уже не контролировала себя и несла все, что приходило в голову. – Вот с ней и оставайся! – я развернулась и кинулась к двери, еле сдерживаясь, чтобы не разреветься прямо тут, при нем.

– Постой, Марьяна, куда ты? Не надо, не оставляй меня одного, – попросил растерянным голосом Кравченко, но я, выкрикнув:

– А ты Алену позови! – выскочила из бокса и побежала прочь из реанимации, остановившись только на крыльце госпиталя. Медленно опустившись на стоявшую неподалеку лавку, я зарыдала в полный голос. Что на меня нашло – я не знала, даже объяснить вряд ли смогла бы, но откуда-то изнутри вдруг поднялась волна обиды, мешая дышать. Я готова была ради него на все, я забыла о себе, растворившись в нем полностью, а он, оказывается, ухитрялся замечать еще кого-то. Вот тебе и «старый муж молодой жены»! Еще вопрос, кто должен был опасаться. Я сидела, уткнувшись лицом в колени, пытаясь собраться с мыслями. Наверное, моя истерика со стороны выглядела глупо, но справиться с нахлынувшими эмоциями я не могла. На этой самой лавке я провела всю ночь, не в силах встать и пойти в госпиталь, совсем замерзла со своими голыми ногами и в халате без рукавов, но продолжала сидеть, точно приросла. Так меня и нашел Рубцов, приехавший с утра пораньше