Варя оторопело смотрела на умолкшую трубку. Черная комедия. Земля уходила из-под ног. Андрей сегодня сказал «забудь», она решила — он это со зла. Рольф сказал «не звони мне больше»… В квартире ужасный холод. Захотелось плакать. Звонить Пашке или Ивану в таком состоянии нельзя. Господи, если хотя бы было не так холодно. Почему в Москве минус тридцать? Она плеснула в стакан виски. Только не терять остатки разума. Снова набрала Ирину. Мобильный отключен, дома никто не подходит. Что с ней могло произойти? И с детьми. Какой-то кошмар! Варя решила все же набрать Ивана, потому что голова уже падала на стол, трещала по швам, а глаза не слипались даже, а просто усыхали — их жгло, будто под веки песка насыпали. В этот момент в безмолвной, почти нежилой, холодной квартире надрывно-громко зазвонил городской телефон. Это было настолько неожиданно, что Варя содрогнулась: кто может ей звонить на домашний, никто ведь не знает, что она в Москве…

— Варвара Васильевна, здравствуйте…

— Ирина, это вы? Господи, этого не может быть. Я вам уже час звоню. Вы сами-то где? Откуда вы знаете, что я в Москве?

— Я тоже в Москве.

— Как в Москве? Каким образом?

— Меня вызвали в наше посольство в пятницу. Я по дороге все хотела вам позвонить, но у вас в Вайоминге было три часа ночи, то есть десять по Лондону. Я на работу опоздала, бегу бегом, а тут звонят из посольства и велят срочно ехать к ним. У меня было минут двадцать вам позвонить, но я как-то растерялась, извините. В общем, не позвонила. В посольстве мне все объяснили и сказали, что нам надо срочно уехать.

— Кому «нам»? Я ничего не понимаю. Вам лично?

— Вы не волнуйтесь, я, наверное, просто сбивчиво рассказываю. Мне и Косте вместе с детьми. Сказали, срочно собирайтесь. Я пришла в офис, стала разбирать бумаги. Мне же не только свои бумаги надо было забрать, но и все ваши. На всякий случай. Потом мы с Костей всю ночь собирали вещи, сколько смогли увезти. Утром приехали посольские и отвезли нас в аэропорт. Провожали до трапа, и ни у кого не было уверенности, улетим мы или нет. Потому что в любой момент могла приехать полиция и нас остановить. Но все-таки, слава богу, улетели. Я так рада, что в Москве. Сколько мы с вами от этого Инвестбанка натерпелись. Никогда больше не поеду в Лондон.

— А почему вы мне потом не позвонили? Хотя бы уже из Москвы? Ой, я ничего не соображаю. Ведь получается, что вы же с субботы в Москве, правильно я вас поняла? Я в субботу уже была в Вашингтоне. А сегодня понедельник. Почему вы только сейчас звоните?

— Посольские просили вам не звонить, пока вы там. Чтобы все выглядело так, будто вы вообще ничего не знаете про иммунитет и так далее, что сидите в Америке спокойно и, как и планировали, прилетите как ни в чем не бывало в Лондон. Посольские сказали, что вас в Америке наверняка тоже слушают, и мой звонок… ну, он мог бы помешать вашему отъезду. А сегодня позвонили сообщить, что вы долетели в Москву. Я так рада, что у вас все так удачно сложилось.

— Да уж, сложилось просто классно. А что с нашим офисом?

— Там плохо, конечно. Я, когда в пятницу собиралась, никому не сказала, что мы в Москву улетаем. Алена с Виталием ничего не знали, может, они и сейчас не в курсе. Я на банковской блэкберри еще читаю всю почту банка, как и вы. Вы же видели, что там пока полная тишина, просто сделали рассылку о том, что завтра закрытое заседание. А по какому вопросу, не написали. То есть про то, что с нас завтра снимут иммунитет по запросу британской полиции, в банке еще не знают, кроме тех, кто все это организовал. Поэтому в пятницу Алена с Виталием тоже ничего не знали. Они только знали, что я была в посольстве, потому что я им позвонила, когда меня по дороге в офис завернули в посольство. Я прихожу, они спрашивают, почему я вдруг в посольство поехала, я им что-то наплела, как мне велели. Они люди вежливые, но поняли, что что-то не так. Потом в полдень рассылка: во вторник закрытое заседание. Все офисы забегали, зашушукались, в столовой, в коридорах, ну и так далее. Алена на меня смотрит через стол, а я ничего не говорю, только лихорадочно бумаги привожу в порядок и в сумку пихаю выборочно. Я, конечно, старалась все-таки не сумками бумаги забирать, а так, деликатно, только все ваши и свои личные бумаги, в которых никому рыться не надо.

— Да уж, они там всласть порылись.

— Это понятно, да там ничего и нет, но нам с вами отсюда с нуля все восстанавливать тоже совершенно не нужно. Все счета, все координаты, что вашего лендлорда, что строителей, врачей и прочее. Павлика вашего документы из Америки. Зачем все это врагу оставлять? Вы извините, я ваши туфли Prada не забрала, они такие красивые, мне так жалко было их в офисе оставлять! Но если бы я еще туфли стала пихать в рюкзак, Виталий, наверное, в обморок упал бы.

— Ирина, какие туфли… Скажите, вы что, так прямо за день и собрались? И всю семью вывезли?

— Да, посольские сказали, что мы все должны срочно уехать. Я хотела, чтобы Костя остался, мы ведь толком ничего не собрали, квартиру не закрыли. Но они сказали, что нельзя и что они через пару дней сообщат, безопасно ли Косте вернуться за вещами и когда.

— Какой ужас! А Косте-то что могло грозить?

— Я тоже думаю, что они перестраховывались. Но вот так. Что тут скажешь. А вас, значит, в Америке одну бросили?

— Ну да, в общем. Собственно, мне уехать-то не так уж трудно было, но, конечно, нас всех несколько трясло. Особенно потому что мы всю ситуацию плохо понимали. У меня было два коротких разговора с Москвой, это вся информация.

— Я так рада, что я в Москве. Я пока в банк написала, что срочно вылетаю в Москву по семейным обстоятельствам, как посольские велели, а заявление об уходе пошлю на следующей неделе… После всего, что мы с вами за осень от них вынесли, после всех этих обысков, сломанных якобы компьютеров, когда они мне только врали и врали… Никогда туда не вернусь. Сейчас нам главное найти, где жить, и старшего в школу определить. Мы пока у родителей, все вместе в трехкомнатной квартире. Конечно, полный паноптикум. Косте обратно в Лондон надо, вещи оттуда как-то отправить, с хозяином контракт расторгнуть, там неустойка будет, конечно… Откуда мы деньги возьмем, я вообще не представляю. Косте надо на работу срочно устраиваться. Ужас какой-то. Ой, простите, я все о себе и о себе. А вы-то как, Варвара Васильевна? У вас хоть еда есть какая-нибудь? Может, Костя вам завтра что-то привезет?

— Спасибо, Ирочка, еще не хватало, чтобы вы мне еду возили, у вас самой проблем невпроворот. Для меня главное сейчас три вещи: провести Интернет в квартиру, найти домработницу, хоть раз в неделю, только уборка и стирка, и, конечно, надо водителя искать. Без машины мы с вами не сможем функционировать.

— Согласна. С завтрашнего дня начну по этим направлениям работать. Вы не думайте, я вас не брошу, даже не мечтайте от меня избавиться. Буду с вами как и раньше работать. Сколько сможете мне платить, столько и ладно. А не сможете, тоже не трагедия. Муж есть, пусть кормит.

— Ира, можно я вам еще одну вещь скажу? Просто больше некому. Можете себе представить, Рольф только что меня послал на х…