— Могу. Что от мужиков еще можно ожидать. Обосрался, видать, извините за грубое слово. Ничего, очухается, еще приползет прощения просить.

— А Андрей говорит, что я Рольфу теперь не нужна.

— Это он от ревности, не обращайте внимания.

— Вероятно. Ничего, завтра соберусь с силами. Просто сегодня от перелета, недосыпа, холода как-то раскисла. Извините меня. Сижу сейчас тут на кухне, и все сыплется одно за другим, одно за другим. Просто не знаешь, за что хвататься.

— А адвокат ваш что говорит?

— Позавчера сказал: как только узнает, что я благополучно добралась до Москвы, сразу пойдет в полицию выяснять. Вот, наверное, сегодня уже целый день выясняет.

— Вы только не расстраивайтесь, если он ничего не выяснит, ладно? Идите спать, Варвара Васильевна, вам надо выспаться и в себя прийти.

— Да, Ира. До завтра.

Еды в доме не было и быть не могло. Есть же хотелось страшно. Варя открыла шкафчик, там была только фасоль, подозрительного вида гречка и ссохшиеся макароны. Похоже, они были куплены еще до отъезда в Лондон много лет назад. Варить из этого счастья какую-то блокадную еду не было сил. Варя съела несколько кусков сахара, глотнула еще виски и легла в кровать. За окном трещал мороз, в комнату падал тусклый луч уличного фонаря. Из окна дуло. Варя накинула плед поверх одеяла, потом еще шаль и долго не могла уснуть от холода, голода и полного, совершенно бездонного отчаяния, но потом усталость взяла свое.

Утром проснулась она поздно и долго лежала в кровати. Не было смелости встать и начать действовать. О том, чтобы выйти на улицу, сходить в магазин купить еды, не было и речи. На такой подвиг она была не способна. Надо бы сделать йогу, что ли. Какая йога, даже душ принять сил нет! Варя встала, надела кашемировый теплый халат, шерстяные носки, сунула ноги в шлепанцы. С трудом почистила зубы, причесываться уже сил не было. Глянула в зеркало в ванной. Отекшее от перелета лицо и нечесаные волосы. Да уж, все одно к одному. Сварила кофе, села за кухонный стол, закурила. Позвонила трем-четырем самым близким друзьям. Никто еще ничего не знал и только ужасался. Варя просила их не ужасаться, а, если можно, помочь по мелочам. Побродила по квартире, снова выпила кофе, закурила четвертую сигарету. Страшно хотелось позвонить Рольфу и услышать от него, что накануне он сказал чушь просто от неожиданности. Варя говорила себе, что об этом нельзя думать. В обед подъехала Наташа, привезла две сумки продуктов. Другая подруга обещала подослать с водителем свой лэптоп с модемом «Скайлинк». Варя не знала, что такое «Скайлинк». Подруга объяснила: это то же самое, что «Йота», но берет лучше. Это был диковинный язык, на котором Варя говорить не умела. Она чувствовала себя, как будто приехала в новую страну, где все непривычно, незнакомо и очень сложно. Милана взялась уговорить свою домработницу работать и у Вари, по крайней мере раз в неделю. Варя потихоньку разбирала чемодан с лыжными вещами, отвечала на звонки. Позвонил Мэтью, но сказал лишь, что пока ничего не выяснил. Варя набрала свой бывший офис в банке, ребята — Виталий и Алена — только собирались идти на закрытое заседание. После обеда привезли лэптоп, и Варя тут же залезла в Интернет. Ей надо было себя чем-то занять, и она решила начать писать статью про интерьеры современных домов в разных культурных контекстах для какого-нибудь глянцевого журнала типа Architectural Digest. Есть ли такой журнал в Москве — она даже этого не знала, но наверняка есть что-то подобное…

К вечеру Интернет действительно взорвался, как и предсказывал накануне Андрей. «Беспрецедентный коррупционный скандал в международном банке… С трех высокопоставленных сотрудников российского офиса снят дипломатический иммунитет по требованию британских и российских властей… Дело о коррупции бывшего главы российского офиса… будут расследовать две полиции мира… Представитель России в Инвестбанке подозревается в пособничестве российской мафии… Российская организованная преступность дотянулась до международных организаций…» Этому не было конца. Позвонил Иван:

— Варя, ты чем занимаешься?

— Хочешь верь, хочешь нет, я села писать статью о дизайне.

— Ты нечеловеческий молодец, Вареныш. Я только очень прошу тебя — не читай никаких газет!

— Особенно большевистских натощак?

— Вот именно. Не лезь в Интернет. Там журналисты просто делают свою работу, продают то, что могут продать. Ты не должна этого читать. Если будет что-то, хоть сколь-либо важное для тебя, я тебе тут же пришлю. А этот поток помоев тебе не надо видеть. Ты там очень мерзнешь?

— Угу.

— Наверху в шкафу в коридоре есть много моих теплых вещей.

— Угу, особенно ценно, что там три твоих блейзера.

— Там мое старое, очень теплое пальто. Все-таки не твоя коротенькая дубленка. Оно, конечно, тебе будет велико, но всегда можно сказать, что это стиль унисекс.

— А что, много г. вна пишут?

— А что могут писать журналисты? Информационный повод для них уникальный. Каков повод, такое и освещение.

— Да, «публике подавай балаган». «Нам с Ванечкой» этого не надо.

— Вот именно, «душечка». Так держать. Не теряй чувства юмора.

Утром следующего дня Варя поехала к одному из крупнейших российских бизнесменов, которого она давно и достаточно близко знала. Тот встретился с ней без проволочек, хотя был крайне труднодоступным человеком.

— Да, история пошла по самому плохому сценарию, — сказал он. — Нашим не надо было верить ни одному слову этого президента. Сам, сволочь, все и слил в полицию.

— Слушай, как бы все ни развивалось, но мне в любом случае прежде всего нужна работа. Ты можешь мне помочь?

— Нет, — ответил ее собеседник, не задумываясь. — Это было бы крайне неосмотрительно. Я не думаю, что ты можешь рассчитывать найти работу, пока не закроется следствие. Не обижайся.

— Так оно может и год не закрыться. И даже больше. Как я проживу?

— Не знаю как. Думай. Но на работу сейчас тебя никто не возьмет. Это, к сожалению, реальность.

— Я даже адвокату не могу платить. Из чего? Конечно, есть сбережения. Но это не тот порядок цифр… А жить на что?

— Варя, все это так. И у меня готового ответа нет. И, наверное, его сейчас ни у кого нет. Надо посмотреть, как все будет развиваться. Обещаю тебе только, что буду думать. Если возникнут конкретные вопросы, которые я в состоянии помочь решить, буду помогать. Держи меня в курсе. Деньгами помогать не буду, сразу говорю. Это тоже может выйти боком. Это все, что пока могу обещать. Ты до сих пор все делала грамотно, быстро и тихо уехала, хотя я не думаю, что американцы хотели тебя остановить. Хотели бы — остановили. Теперь переводи деньги из Лондона сюда, только небольшими суммами, чтобы не спровоцировать арест счетов.

— Какой арест счетов? У меня там денег кот наплакал.

— Для полноты картины они счета рано или поздно должны арестовать, это ясно, как день.