Он легко поднялся и подошёл к девушке.

— Как вы думаете, почему?

— Не знаю, — тихонько проговорила она. — Вам больно?

— Что? — не понял герцог.

— Кровь. Посмотрите.

Бэкингем оглядел себя в зеркале. Вид у милорда был ещё тот — запылённое лицо в ссадинах, рваный камзол, оборванные кружева. Он рассмеялся и шутливо привлёк к себе девушку, но тут же отпустил, поскольку в дверь постучали.

— Кэтрин, открывай, я знаю, что ты здесь! — раздался чей-то голос.

— Это Уильям, — побледнела девушка.

— Кто такой? — нахмурился герцог.

— Мой брат. Уходи, я ни за что тебя не впущу! — крикнула она вслух.

— Ну, погоди у меня, упрямица, — разозлился тот. — Открывай, или я взломаю дверь.

— Если хотите, я проучу его, как следует, — предложил Вилльерс.

— Нет, на его крики сбегутся соседи, и всё начнётся сначала, — возразила Кэйт.

— Что ты там шепчешь, говори громче! — потребовал братец.

— Вилли, ступай спать, ночная попойка не пошла тебе на пользу, ты еле стоишь на ногах. А дверь крепкая и ломать её я бы тебе не советовала, к тому же новая стоит денег.

Видимо, упоминание о предстоящих расходах немного остудило эту горячую голову, потому что неугомонный верзила ещё несколько раз чертыхнулся и в самом деле поплёлся спать.

После его ухода Бэкингем предпочёл немедленно покинуть негостеприимный дом, уведомив Кэйти о том, что ближайшим вечером навестит её вновь.

И сдержал обещание. Вновь и вновь он возвращался в этот плебейский квартал, но уже в сопровождении господина Роджерсона, который был в ужасе от этих посещений. Герцогу очень понравилась Кэйт. Нет, он не был влюблён в неё, и даже не допускал подобной мысли, но девушка, безусловно, нравилась ему своей детской непосредственностью и живым характером. К тому же она была очень хорошенькой. В свою очередь, Кэйт не на шутку влюбилась в красавца герцога, и не в правилах милорда было пренебрегать подобным проявлением чувств. А так, как Джордж благоразумно скрыл от девушки своё имя и титул, то его мужскому самолюбию весьма льстило то, что его любят ради его самого, а не руководствуясь корыстными мотивами. К тому же милорд очень страдал от измены Генриетты, и объятия Кэйт оказались весьма неплохим лекарством.

Впрочем, подобная идиллия не могла продлиться долго. Неугомонный братец Кэйти желал выдать сестру замуж за некоего Самуила Губса — богатого еврея, который, овдовев, решил жениться на молоденькой дворянке. Не стоит и говорить о том, что девушка пришла в ужас от такого предложения, но Вильям не желал ничего слушать. Его решимость объяснялась очень просто — жених обещал не только взять невесту безо всякого приданого, но и отвалить самому Вильяму солидный куш.

— Послушай, Кэйт, — серьёзно сказал Джордж, выслушав всё это. — Я не могу тебя обманывать. Я люблю тебя, но не смогу на тебе жениться.

— Вы женаты? — вздох отчаяния вырвался из глубины её сердца.

— Да.

— Почему же вы не сказали об этом раньше? — выдохнула девушка.

— Я знал, если ты узнаешь об этом, то не захочешь видеть меня. А для меня это хуже смерти.

Кэйт разрыдалась. Герцог терпеливо ждал, пока она успокоится. И не напрасно — девушка уже успела так полюбить его, что даже мысль о расставании была для неё невыносима.

— Котёнок, — нежно продолжил Джордж, когда она успокоилась, — послушай меня. Ты можешь не выходить замуж за этого человека, но тогда твой брат сделает твою жизнь невыносимой.

— О да! — побледнела Кэйт. — Я утоплюсь.

— Не говори глупостей. Я позабочусь о тебе. Хочешь, я куплю тебе дом, возьму прислугу. У тебя будет всё, о чём ты сможешь только мечтать. Меня уже давно ничего не связывает с женой, и я всецело буду принадлежать тебе. Что скажешь?

После потоков пролитых слёз и сотни-другой поцелуев Кэйт согласилась. Побег был назначен через три дня. За девушкой должен был приехать Патрик и отвести её в новый дом.

Но нетерпение жениха и брата ускорили события. Уже на следующий день Вильям объявил сестре, что завтра она станет женой Самуила Губса. К счастью, вечером приехал Патрик и вынужден был немедленно увезти рыдающую Кэйт. Но куда? Дом ещё не был куплен, и, немного подумав, камердинер решил отвезти девушку прямиком в герцогский дворец.

Патрик оставил Кэйт в великолепно обставленной гостиной и вышел, притворив за собою дверь. Девушка осталась одна.

Не веря своим глазам, Кэйт некоторое время с изумлением разглядывала окружающую её роскошь, но это занятие ей скоро наскучило. Поэтому она решила осмотреть дворец. Со смешанным чувством страха и восхищения Кэйт прошла через ряд комнат, разглядывая портреты, висевшие на стенах. Внезапно девушка тихо вскрикнула и побледнела. На стене висела картина, на которой торжественно восседала семейная пара. Мужчина поразительно напоминал хорошего знакомого Кэйт, который, по словам Патрика, служит в этом доме.

— Нет, — улыбнулась своим сомнениям девушка, — этого не может быть!

Но дальше её уверенность полностью капитулировала. Чуть дальше висел великолепный портрет Джорджа Вилльерса герцога Бэкингемского работы Рубенса. Там возлюбленный Кэйти был мастерски изображён в парадном костюме, расшитом жемчугом, и никак не походил на скромного секретаря, которым сам себя называл.

— Но кто же он? — простонала девушка.

Первым её побуждением было бежать. Но куда? И зачем? Девушка невольно улыбнулась своим страхам и решила, что Джордж хоть и скрывает от неё тайну своего происхождения, но на самом деле всё не так ужасно, как ей самой показалось.

— Я потребую у него объяснений, — решила Кэйт, — и не успокоюсь, пока не получу их.

И тут, в унисон её мыслям, дом начал оживать. Послышались чьи-то голоса, один из которых показался Кэйт очень знакомым. Она приоткрыла дверь и принялась наблюдать за происходящим.

В приёмной было довольно много народу. Появились слуги в богатых ливреях и засуетились вокруг вошедших.

— Джеймс, проводи этих господ в Красную гостиную, — сказал хорошо знакомый Кэйти голос, — а вы, Бристоль, пойдёмте со мной!

Девушка вся обратилась в слух и, стараясь ничем не выдать своего присутствия, осторожно подалась вперёд, желая удостовериться. По лестнице поднимались двое вельмож.

— Пройдёмте в мой кабинет, милорд, там мы сможем спокойно поговорить, — обратился к своему спутнику знакомый Кэйти.

Девушке захотелось выйти из своего укрытия, но непонятная робость удержала её. Это был её возлюбленный, но в то же время — и не он. И дело было не только в богатой одежде, хотя костюм герцога был, как всегда, великолепен. Его лицо по-настоящему испугало Кэйт. Сейчас она видела там жёсткое и высокомерное выражение, которого прежде не наблюдала, а голос! Повелительные интонации настолько изменили его, что, казалось, он принадлежит совершенно другому человеку. Не веря своим глазам, Кэйт смотрела на любимого ею мужчину и не узнавала его. Тем временем герцог и его спутник направились прямо к двери, за которой стояла девушка. Скорее интуитивно, чем осознанно, Кэйти отступила вглубь комнаты, ища глазами, куда бы спрятаться. В конце концов она укрылась за портьерой, и вовремя, поскольку через миг мужчины вошли в комнату.